Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса - Эварт Окшотт

Вспомните легенду об Артуре, короле, который получил свой меч Экскалибур на редкость необычным путем. Вот как Томас Мэллори описывал это в 1475 г. в «Смерти Артура»:

«Так скакали они и приехали к жилищу отшельника, а был тот отшельник добрый человек и искусный лекарь. Осмотрел он раны короля и дал ему целебные притирания. Три дня провел у него король, и зажили все его раны настолько, что он мог уже ездить верхом и ходить пешком, и тогда они распростились и уехали.

В пути говорит король Артур:

— У меня нет меча.

— Не беда, — отвечал Мерлин, — тут поблизости есть меч, и, если я захочу, он достанется вам.

Едут они дальше и видят озеро, широкое и чистое. А посреди озера, видит Артур, торчит из воды рука в рукаве богатого белого шелка, и сжимает она в длани своей добрый меч.

— Глядите, — сказал Мерлин, — вон меч, о котором говорил я вам.

Тут видят они вдруг деву, по водам к ним идущую.

— Кто эта дева? — спросил Артур.

— Это Владычица Озера, — отвечал Мерлин. — Есть на озере большая скала, а на скале той стоит прекраснейший из замков, богато убранный. Сейчас дева эта приблизится к вам, и вам надлежит говорить с нею любезно, дабы она отдала вам тот меч.

Вот приблизилась дева к Артуру и приветствовала его, а он ее.

— О дева, — сказал Артур, — что это за меч держит вон та рука над водой? Хотелось бы мне, чтобы был он мой, ибо у меня нет меча.

— Сэр Артур, — отвечала девица, — меч этот мой, и, если вы отдадите мне в дар то, что я у вас попрошу, вы его получите.

— Клянусь, — сказал Артур, — что подарю вам, что бы вы ни попросили.

— Хорошо, — согласилась дева, — войдите вон в ту барку и подгребите к мечу, и можете взять его себе вместе с ножнами. А я попрошу у вас обещанный дар, когда придет срок.

Спешились король Артур с Мерлином и привязали коней к дереву, и вошли они в барку. А когда поравнялись они с мечом, что держала рука, вынул Артур из руки рукоять меча и взял его себе. А рука скрылась под водой».

И тем не менее в свете того, что мы знаем о залежах оружия в озерах, что в этом такого странного, в конце-то концов? Не только мечи, но и множество других предметов можно было найти в священных озерах, со временем превратившихся в болота, но изначально бывших такими чистыми и сверкающими, как об этом говорится у Мэллори. Если мы допустим, что легенды о короле Артуре хотя бы частично были основаны на реальных фактах, как в случае с эпосом Гомера или сагами, то вспомним, что в это время (приблизительно в 500 г.) идея опустить меч в озеро никому не показалась бы необычной, даже если это и был древний и ценный клинок, достойный короля. Вполне вероятно, что в XII в., когда Жоффрей Монмут записал легенды о короле, воспоминания об этом все еще жили в памяти народа, хотя романтические дополнения вроде Владычицы Озера и руки в белом шелковом рукаве, поднимающейся из воды, заменили древние легенды о жреце или жрицах, охранявших священное место и позволивших выловить меч из этого хранилища и даровавшие вождю некое сверхъестественное могущество.

Существует поэма, сложенная Сигватом в начале XI в. и обращенная к его господину, королю Олафу Святому, которая хорошо демонстрирует значение меча в качестве дара, привязывающего вассала к своему лорду:

«Я был доволен, когда получил от тебя меч, о Ньорд Битвы, и с тех пор мне не на что было жаловаться, ведь он — моя радость. Это славная жизнь, Золотое Дерево; оба мы поступили хорошо. Ты получил верного последователя, а я — доброго господина».

Есть и более прозаические свидетельства, рассказывающие об оружии (или боевом коне), которое получал человек, идущий на службу к вождю. В некотором смысле его скорее стоило считать займом, который обычно возвращали, когда владелец умирал. Исключение делалось для погибших в битве за своего господина: в этом случае оружие клали в могилу или передавали потомкам. В ранних сводах законов тевтонских народов, а равно во многих англосаксонских завещаниях IX–X вв. можно найти упоминания о таком даре. У нас нет реального отчета о церемонии, которая сопровождала «передачу сокровища», но в англосаксонской поэме, которую мы называем «Странник», изгнанник, лишившийся покровителя, с сожалением оглядывается назад и вспоминает времена, когда он преклонил колени перед своим лордом в Холле; в мечтах «он обнимает и целует своего господина, кладет голову и руки ему на колено, как делал некогда, в минувшие дни, когда прибегал к щедрости властителя». Здесь есть намек на церемонию, в процессе которой человек получил свой меч. Можно добавить, что в созданном позднее списке законов норвежского двора XIII в., которые были основаны на более ранней версии, датируемой XII в., и, возможно, восходящей к еще более ранней традиции, есть описание церемонии принятия клятвы верности от нового телохранителя короля (the Hearthmen):

«В то время, когда король назначает нового телохранителя, перед ним не должно стоять стола. Король должен оставить на коленях свой меч, тот самый, с которым он короновался; он должен повернуть этот меч так, чтобы оковка [ножен] проходила под его правой рукой и рукоять выступала над правым коленом. Затем он должен сдвинуть пряжку перевязи на рукоять, сжать рукоять так, чтобы правой рукой закрыть и рукоять и пряжку. Затем тот, кто будет телохранителем, должен упасть на оба колена перед королем… и положить правую руку под рукоять, держа левую опущенной перед собой самым удобным образом, а затем он должен поцеловать руку короля».

Таким же образом король принимает человека к себе на службу в качестве «Gestr» — члена отряда воинов более низкого ранга, чем телохранители: ему нужно протянуть руку вперед над мечом «туда, где рукоять встречается с гардой». Новичок кладет свою руку под рукоять, в то же время целуя руку короля, и таким образом клянется ему в верности.

Прикосновение к мечу — очень значительная часть церемонии. Возможно, поэтому некоторые мечи снабжали кольцом на навершии, в том месте, где человек должен будет коснуться его. Существует несколько таких мечей, и их качество и богатство украшения свидетельствуют о том, что они принадлежали вождям. Это серьезно доказывает важность кольца как объекта, на котором приносили клятву, так же как и на рукояти меча. Кстати говоря, это также совершенно ясно показывает, что обычай приносить клятву на мече зародился задолго до того, как христиане начали рассматривать его рукоять как крест. Скандинавы считали священным предметом сам меч и клялись на нем, а впоследствии традиции, которую невозможно было полностью изжить по причине ее древности, придали оттенок религиозного значения. Существует много примеров клятв, данных как на оружии, так и на кольце; об одной из них упоминается в поэме Венантия Фортуната, а о другой говорилось немного позже в одной из частей Эдды. Это клятва на мече, принесенная при заключении договора между франками и саксами.

Упоминание о мече с кольцом на рукояти встречается намного позднее того периода, когда обычай вышел из употребления.

Я знаю мечи,Что лежат в Сигарсхольме…Один из нихЛучший из всех…С кольцом рукоять,

А с мужеством — весьНа острие — страхТому, кто достоин.

Здесь говорится о мече, выделяющемся среди прочих, об оружии вождя. Таким образом, кольцо служит как бы показателем особой ценности оружия, его особого значения как предмета, на котором может быть принесена нерушимая клятва.

В исландских сагах можно встретить много упоминаний о том, как мечи и другое оружие зарывали в землю вместе с телами погибших вождей, и о том, как некоторое время спустя, часто через два поколения, могилу открывали для того, чтобы «меч, или копье, или широкую кольчужную рубаху» можно было вынуть и отдать внуку или родичу, а иногда незнакомцу, оказавшему услугу семье. Чаще всего оружие передавали сыну, родственнику или другу перед смертью. Если же его нетронутым клали в могилу, то очень тщательно заворачивали и сохраняли с совершенно очевидным намерением снова вынуть с большими церемониями, часто через сто или более лет, и передать достойному преемнику. Но находилось множество людей блестящего ума, которые не стеснялись разрыть курган и вынуть желанную добычу. В этом случае право владения обычно не оспаривалось — для того чтобы проникнуть в могилу великого вождя (и, возможно, встретиться с его разгневанным духом), требовалось великое мужество, то есть решившийся на такое однозначно уже имел качества, позволявшие ему владеть драгоценным оружием. Одним из таких смельчаков был исландский герой Скегги, укравший меч Скофнунг из могилы Хрольфа Краки; судя по всему, Скофнунг не возражал против того, чтобы «го вынули, поскольку много лет хорошо служил Скегги, а потом и его сыну.