Сделка с дьяволом - Жюльетта Бенцони

Он взял лист бумаги с королевским гербом, быстро набросал несколько слов, затем, перечитав написанное, посыпал бумагу песком.

– Вот приказ об освобождении из-под стражи человека, именуемого Феликсом Орсини, которого охрана тюрьмы должна будет выдать при предъявлении этой бумаги завтра утром. Но я ставлю вам одно условие.

Уже преклонив колени, чтобы получить письмо из королевских рук, Гортензия подняла голову и взглянула в глаза Луи-Филиппа.

– Я заранее согласна, сир!

– Вы головой отвечаете за дальнейшие действия графини Морозини. Я говорю это с целью предохранить себя от возможных покушений в будущем. Вы лично проследите, чтобы она как можно скорее покинула Париж, и обеспечите личное наблюдение за ней.

– Лично? Но, сир, у нас с графиней Морозини разные дороги. Я живу в замке, затерянном в глуши Оверни, и не могу заставить ее…

– Я жду ответа: да или нет, мадам. Либо вы берете на себя такое обязательство, либо она остается там, где есть!

– Но это было бы слишком несправедливо, сир!

– Возможно, но такова моя воля. Решайте!

– У меня нет выбора. В любом случае я собиралась пригласить ее погостить у меня.

– Значит, ее пребывание у вас будет несколько более долгим, чем вы думали. Вот вам приказ об освобождении. Засим позвольте откланяться, мадам… де Лозарг. Я правильно запомнил ваше имя?

– Совершенно правильно. Я бесконечно благодарна Вашему Величеству. Моя признательность…

– Полно, полно! Потрудитесь только дать знать господам из банка Гранье, что ваша просьба выполнена.

В молчании Гортензия и Делакруа покинули королевский кабинет, спустились по лестнице и пересекли парадный двор. Только оказавшись на улице, художник подхватил свою даму под руку, заставив ее ускорить шаг.

– Вы слышали? – спросил он сквозь зубы. – Он написал «Феликс Орсини». А ведь ни вы, ни я не произносили этого имени… которое, впрочем, нам и неизвестно. Значит, он был в курсе наших дел.

– Вы полагаете?

– Уверен. В любом случае вы правильно поступили, сославшись на свой банк. Это оказалось самым весомым аргументом. Не думаю, что нам удалось бы выпутаться, не воспользуйся вы этим приемом. Боюсь, дорогая моя, этому монарху недостает величия. В нем есть что-то торгашеское. Что вы собираетесь делать теперь?

– Как можно скорее вернуться в Сен-Манде. Я падаю с ног от усталости. Хочу как следует выспаться.

– Вы правы. Сейчас найду вам экипаж. Желаю хорошего отдыха. Встретимся завтра утром у тюрьмы Ля Форс. В десять часов вам подходит?

– Вы собираетесь идти туда со мной?

Впервые с момента их прихода в сад Тюильри Делакруа весело расхохотался, показав ослепительной белизны зубы. Видно было, что он испытывает огромное облегчение.

– Ни за что на свете я не хотел бы пропустить момент освобождения моей прекрасной Свободы! К тому же я плохо представляю вас торгующейся с тюремной охраной. Это неподходящая компания для такой дамы, как вы. Лучше уж я сам займусь всеми утомительными формальностями…

Гортензия поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.

– Я не устану благодарить провидение, пославшее мне такого друга. Можно, я еще злоупотреблю вашим терпением и попрошу об одной услуге?

– Конечно! Сегодня меня просто распирает от великодушия. Пользуйтесь моментом!

– Не могли бы вы заглянуть на улицу Бабилон и предупредить Тимура? Я уверена, ему тоже захочется пойти с нами, а я боюсь появляться там.

– Это вполне понятно. Положитесь на меня, я отправляюсь туда сейчас же. А вот и фиакр. Только наберитесь терпения: сейчас очень большое движение, а на бульварах будет еще хуже…

Минуту спустя Гортензия, помахав ему на прощание рукой, со счастливым вздохом откинулась на спинку сиденья, обтянутого новеньким синим драпом. Она испытывала восхитительное чувство облегчения. Что из того, что улица Ришелье была запружена разнообразными экипажами и продвигаться можно было только шагом? Словно невидимая рука сняла с ее груди невыносимую тяжесть, давившую с момента отъезда из Комбера. В ее сумочке лежал ключ от темницы, в которой томилась ее милая Фелисия, и будущее рисовалось ей теперь только в радужных тонах.

Скоро они обе отправятся в Овернь. Фелисия после всех испытаний нуждалась в отдыхе, а где лучше можно было восстановить силы, как не в теплой дружеской атмосфере Комбера. Зимнее уединение будет способствовать обдумыванию их дальнейших планов. Гортензия теперь была рада, что королю удалось вырвать у нее обещание позаботиться о подруге.

Внутренний голос нашептывал ей, что Фелисия, натура пылкая и страстная, наверное, недолго выдержит размеренную жизнь без настоящей цели в затерянной деревушке, но она гнала от себя эту мысль. Бедняжка! Ее, должно быть, подкосило долгое заключение. Она по достоинству оценит мир и покой, которые собирается предложить ей Гортензия. И потом она, конечно же, будет счастлива присутствовать на свадьбе подруги. Если только эта свадьба состоится…

Сейчас, успокоившись по поводу Фелисии, молодая женщина отметила, что немного забыла о Жане и своих проблемах, связанных с неопределенностью их отношений, с ее обманом, с решением Жана превратиться в стража развалин Лозарга. Но, странная вещь, здесь в Париже, передвигаясь со скоростью улитки по запруженным улицам, она чувствовала, что ее личные заботы отходят на второй план, теряя свою остроту. Может быть, потому, что образ Фелисии, ее несчастья заслонили собой все остальное? Кроме того, Гортензия знала, что подруга могла дать ей полезный совет, ей так сейчас необходимо было ее присутствие, ибо Фелисия, которую можно было сравнить лишь с силами стихии, никогда не признавала себя окончательно побежденной и умела находить выход из самых трудных ситуаций. Вновь увидеть подругу будет настоящим счастьем, пусть даже придется услышать малоприятные вещи о своих отношениях с Жаном…

Кучер нетерпеливо ерзал на облучке: экипаж двигался еле-еле. Гортензии спешить было некуда, и она уже собиралась крикнуть кучеру, чтобы не волновался, как дверца открылась и какой-то человек запрыгнул в карету, приказав кучеру:

– Поезжайте до бульвара, там остановитесь! – Потом повернулся к молодой женщине, в испуге уставившейся на него: – Дорогая мадам Кеннеди! Вы представить себе не можете, как я счастлив встретиться с вами…

Сняв шляпу, он отвесил насмешливый поклон. Перед глазами Гортензии вспыхнула густая огненная шевелюра, но она уже и без того узнала в непрошеном госте Патрика Батлера…

Глава V

В западне

С остановившимся сердцем Гортензия смотрела на внезапно возникшего перед ней человека. Это, конечно же, он, у нее не могло быть сомнений: она сразу узнала это широкоскулое лицо, с задубевшей от ветра и солнца кожей, эти резкие черты, эти глаза цвета молодой листвы, смотревшие на нее с жестоким удовлетворением кошки, собирающейся сожрать мышь. Минуту они мерили друг друга взглядом, как два дуэлянта перед началом поединка.