Объект закрытого доступа - Фридрих Незнанский

— Спасибо, успокоила, — улыбнулся Турецкий. — Тогда — вперед!

Народу в кафе было мало. Солнечный свет, проходя сквозь цветные витражные стекла окон, бросал на лицо Гали голубые и оранжевые отблески. Александр Борисович посмотрел, как лениво Галя ковыряет вилкой фруктовый салат, и улыбнулся:

— Ты всегда так плотно обедаешь?

— Да. А что?

— Вот потому и худая такая, — по-отечески назидательно сказал Турецкий.

Галя сощурилась:

— А вам нравятся толстушки?

— Мне всякие нравятся. Знаешь такую поговорку: нет некрасивых женщин, а есть слепые мужчины?

— Ох, Александр Борисович, если б все мужчины были такого же мнения, женщины бы наконец вздохнули с облегчением. Но, увы, большинству мужчин нравятся стройные блондинки. Блондинки из меня не вышло, так я хоть стройностью возьму.

Турецкий внимательно посмотрел на Галину и покачал головой:

— Не представляю тебя блондинкой. Да и неправда это — про блондинок. Мужчины любят роковых женщин, таких, как Кармен. Черные глаза, огненный характер и все такое. А этого у тебя в избытке.

— Для роковой женщины у меня слишком добрые глаза, — возразила Галя. — И слишком покладистый характер.

— Это верно, — согласился Александр Борисович. — Ладно. Так что там у тебя за история?

— История такая. У Смирнова есть девушка — Ника Воронова. То есть была. Потому что они уже несколько месяцев как расстались. Она посчитала, и не без основания, что достойна лучшей партии.

— Интересно. А почему же не без оснований?

— Если бы вы ее увидели, вы бы поняли.

— Что, так хороша?

— Более чем. Так вот, эта Ника дала Смирнову от ворот поворот, когда у нее появился новый ухажер. Судя по всему, ее новый любовник — обеспеченный бизнесмен или, по крайней мере, хочет таким казаться. Обстановка в квартире Вороновой так себе, но одежда дорогая, а вино — французское.

— И как оно на вкус? — спросил Турецкий, уплетая пельмени. — Она ведь наверняка тебя угостила?

Галя покраснела:

— Откуда вы знаете?

— Интуиция, — с усмешкой объяснил Александр Борисович. — Ладно, продолжай.

— Смирнов не пожелал смириться с потерей. Он предложил Вороновой остаться друзьями, и она согласилась. Он продолжал ей звонить, интересоваться ее делами. А незадолго до своего исчезновения Смирнов заявил, что он раздобудет денег и вернет Воронову.

— На этом основании ты делаешь вывод, что ни на какую рыбалку он не собирался?

— Не только. Все, с кем я говорила, припоминают, что в последние дни Смирнов был сам не свой. Более того, друзья Смирнова сообщили, что ни о какой рыбалке он им ничего не говорил, хотя раньше всегда звал их с собой. Я сделала запрос насчет билета до Малоярославца, выписанного на имя Валентина Смирнова. На те дни, когда он предположительно мог уехать.

— И как?

— Никак. Не было такого билета.

— Гм… Это, конечно, не довод. Мало ли на чем человек отправляется в путешествие…

— Угу, — кивнула Галя. — На собаках, на оленях. Или на роликовых коньках.

— Будешь язвить, отстраню от дела, — пригрозил Турецкий. — А в общем, я считаю твои выводы правильными. Хотя, конечно, Малоярославец всплыл не зря. Я запросил данные о неизвестных трупах, найденных в окрестностях города. Ни один из них не подходит под описание Смирнова, хотя…

— Хотя что? — подняла брови Галя.

— Ты будешь доедать салат? — невпопад спросил Турецкий.

— Нет, я наелась. А что?

— А то, что один труп все же проверить стоит. Грибники нашли его за городом, в зоне лесных пожаров. Он почти обуглился.

Галя слегка побледнела:

— Вы думаете, это Смирнов?

Александр Борисович пожал плечами:

— Все может быть. Завтра утром я съезжу в Малоярославец. После этого можно будет сделать более определенные выводы. Кстати, это ведь тебе Грязнов поручил поиски Али Алиева?

— Да, — кивнула Галя. — Мне и лейтенанту Яковлеву.

— Как продвигаются поиски?

— Сложно. Следов ведь никаких не осталось. Вещи он забрал с собой. Мы составили фоторобот Алиева и раздали его милиционерам и гаишникам. Заново прошлись по тем местам, где он был. Подняли его старые связи: родственников, коллег, знакомых и так далее. Пока все безрезультатно.

— Ясно. Продолжайте поиски.

Турецкий отодвинул пустую тарелку, вытер губы салфеткой и бросил ее в пепельницу. Затем достал из кармана сигареты, вставил одну в рот и вдруг перехватил взгляд Гали, томный и искристый. Она внимательно разглядывала лицо Турецкого.

— Ты ведь не куришь? — поднял он бровь.

Романова покачала головой:

— Нет.

— Тогда что это за взгляд?

Галя улыбнулась:

— Все-то вы замечаете, Александр Борисович. Интересно, а я когда-нибудь смогу стать такой же проницательной?

— У тебя и сейчас проницательности хоть отбавляй, — ответил Турецкий и закурил.

Галя, подперев подбородок кулачками, продолжала его разглядывать. Турецкий глубоко затянулся, и тут вдруг Галя спросила:

— Александр Борисович, а вы женаты?

Александр Борисович закашлялся.

— Ну и вопрос, — сказал он, вытирая слезы. — Женат. А что?

— А кто ваша жена?

— Женщина.

Галя мечтательно улыбнулась:

— Нелегко ей, наверное, с вами живется.

— С чего это вдруг?

— С красивыми мужчинами всегда так. Если бы, например, я была вашей женой, я бы каждый день умирала от ревности и страха.

— Какого страха? — не понял Турецкий.

Галя чуть-чуть приблизила к нему порозовевшее лицо и сказала тихим серьезным голосом:

— Потерять вас.

— Ну ты даешь, Романова, — только и мог выговорить изумленный и смущенный Турецкий.

Возникла неловкая пауза.

«Нужно что-то сказать, — подумал Александр Борисович. — Черт, чувствую себя как школьник на первом свидании».

Он поморщился, и Галя, по-своему расценившая эту гримасу, отшатнулась и покраснела.

— Простите, — пробормотала она. — Я не должна была… Мне не нужно было…

— Ладно, замнем, — через силу улыбнулся Турецкий.

Галя хотела что-то сказать, но в это мгновение вежливый, чуть грассирующий голос за спиной у Александра Борисовича вежливо произнес:

— Прошу прощения, что мешал вам.

Александр Борисович быстро обернулся и, к собственному удивлению, увидел перед собой красавчика мсье Селина.

— Здравствуйте, Александр Борисович! — вежливо поприветствовал он важняка.

— Здравствуйте, мсье Селин! — приветливо ответил Турецкий. — Вот уж не ожидал увидеть вас здесь. Какими судьбами?

— Я часто захожу в этот кафе. Здесь очень вкусный русский еда. — Он перевел взгляд на Галину, вежливо склонил голову и сказал, чуть понизив голос:

— Вы представите меня вашей даме?

— Да, конечно. Галя, это мсье Селин. Он — директор благотворительного фонда и, как ты понимаешь, француз. Между прочим, любит Достоевского.

— Галя Романова. Очень приятно, — улыбнулась французу Галя.

Турецкий дернул уголком рта — ему не понравилось, что Галя назвала свою настоящую фамилию, равно как и то, что проклятому французу удалось застать момент, когда он был растерян и смущен. Но Галя не заметила этой нервной ухмылки.

Мсье Селин поцеловал руку Романовой и на мгновение задержал ее ладонь в своих длинных смуглых пальцах. Галя покраснела еще больше.

— Присаживайтесь! — пригласил француза Турецкий.

— Гран мерси! — вновь поклонился мсье Селин, не спуская с Гали пылающих глаз. — Если только я вам не…

— Чувствуйте себя как дома, — успокоил его Александр Борисович.

Мсье Селин уселся за столик.

— Галя, — обратился он к Романовой бархатистым голосом профессионального соблазнителя, — а вы тоже работаете в компании «Пересвет»? Вместе с мсье Козловски?

Галина удивленно вскинула брови и осторожно покосилась на Турецкого.

— Я? — изумленно спросила она. — В компа…

Александр Блорисович потихоньку стукнул ее ботинком по туфельке. Галя улыбнулась и кивнула:

— Да. Мы с Александром Борисовичем коллеги.

— Наверное, приятно иметь в коллегах такую красивую девушку! — изящно произнес мсье Селин, по-прежнему пожирая Галю глазами.

— Не то слово, — кивнул Турецкий, который чувствовал себя в компании француза неуютно. — И картины не нужны. Мсье Селин, вы нас извините, но вообще-то мы собирались уходить. У нас через полчаса важная встреча.

— О, понимаю! Бизнес?

— Бизнес.

Улыбка мсье Селина стала грустной. Он развел руками:

— Что ж, было очень приятно встречаться с вами, Александр Борисович. И приятно было знакомство с вами, Галя.

Турецкий подозвал официанта и расплатился.

Прощаясь, француз встал из-за стола и вновь поцеловал Галине руку, еще галантнее, чем прежде.