Старые девы в опасности - Найо Марш

— Я скажу за тебя. Почему мы, черт побери, вместо того чтобы заняться Рики, сидим тут и сплетничаем о мисс Гарбель?

— Но, дорогая миссис Аллейн, — воскликнул Дюпон, — мы занимаемся Рики! Но лишь, — продолжал Дюпон, к счастью, приняв истерический смешок, вырвавшийся у Трой, за страдальческий всхлип, — лишь собрав воедино все факты, мы сможем прийти к разумному решению. Кроме того, если бандиты имитируют предыдущее похищение, то вскоре нам подбросят записку, и очень важно находиться здесь, когда ее подбросят. Тем временем все меры предосторожности приняты. Все до единой!

— Я знаю, — сказала Трой. — Прошу прощения, я погорячилась.

— Ты захватила с собой последнее письмо мисс Гарбель, дорогая. Давай-ка взглянем на него.

— Сейчас принесу.

Трой была не слишком склонна к порядку. Ей пришлось перевернуть вверх дном чемодан и сумочку, прежде чем она нашла письмо мисс Гарбель. С взволнованным видом она отдала его Аллейну. Письмо изрядно помялось, Аллейн расправил его на ручке кресла.

— Итак, — сказал он и принялся читать вслух:

«Моя дорогая Агата Трой!

Надеюсь, Вы получили мое предыдущее письмо от 17 декабря прошлого года и в очень недалеком будущем я буду иметь удовольствие читать ответ! Дела мои идут по-прежнему. Нередко выезжаю поразвлечься, большей частью в местность, лежащую к западу от Роквиля, эта местность называется Пэйиду, что в буквальном переводе означает Страна неги, хотя при ближайшем знакомстве с некоторыми ее обитателями возникает желание переименовать ее в Страну дури!!! (Прошу прощения за такое отступление, а также за плоскую и вульгарную шутку, но игра словами — моя слабость.)

— Позор на мою голову! — воскликнул Аллейн. — Прямо под нашим носом! Страна дури, дурь — наркотики, страна наркотиков. — Он продолжил чтение:

«Поскольку приятели, которых я чаще всего навещаю, живут примерно в тридцати километрах (приблизительно семнадцать миль) от Приморского шоссе, я пользуюсь автобусом № 16, он отходит от площади Сарацинов каждые полчаса. Плата за проезд по нынешнему обменному курсу около 1 шиллинга в один конец и 1 шиллинг 9 пенсов в оба конца. Я вложу в конверт билет, который вас несомненно заинтересует. Поездка проходит очень приятно, с левой стороны открывается великолепный вид на Средиземное море, а с правой стороны можно любоваться старинными зданиями, а также кое-какими признаками прогресса, если, конечно, это можно назвать прогрессом, в образе огромного химического завода, к которому я, в силу моей профессии, имею некоторое отношение».

— О господи! — простонал Аллейн. — Почему я не прочел это до отъезда из Лондона! Мы мнили себя такими умниками по сравнению с этой несомненно потрясающей старой девой.

— Что вы говорите? — удивился мсье Дюпон.

— Послушайте, Дюпон. Предположим, мисс Гарбель, квалифицированный химик, попала в зависимость от наркодельцов. Предположим, она работает на них. Предположим, она решила уведомить какое-нибудь ответственное лицо в Англии о том, что здесь происходит. Хорошо. Можете ли вы объяснить, по какой причине она не написала все, что знает, этому лицу и не отправила письмо по почте?

— Причина лежит на поверхности. Видимо, она опасалась поступить так, инспектор, — подхватил Дюпон, решивший, что пришло время для более фамильярного обращения. — Поскольку она англичанка, ей, возможно, не до конца доверяют в банде. Не исключено, что ее корреспонденция просматривается. Нетрудно подкупить какого-нибудь почтового работника, умеющего читать по-английски. Хотя, возможно, никакого недоверия к ней не существует и мисс Гарбель просто осторожничает. Бандиты — ребята ушлые, закидывают сети и на мелкую рыбешку.

— Итак, она пишет нудные письма и каждый раз вставляет замаскированный намек в надежде, что я прочту письмо. Замок Серебряной Козы находится в тридцати километрах к западу от Приморского шоссе. С помощью использованных билетов, скучных фраз и дурацких шуток она пытается донести до нас, что часто бывает в замке. Кому она адресовала письма, Агата?

— Агате Трой. Еще в первом письме она написала, что мне, по-видимому, больше нравится, когда ко мне обращаются по имени, под которым я известна в профессиональных кругах. Как актрисе, хотя, конечно, «художник — это намного выше, почетнее» и все такое прочее. Не припомню, что бы она когда-либо упоминала твое имя. Ты всегда фигурировал в качестве моего блестящего и знаменитого мужа!

— Я краснею от стыда! — сказал Аллейн. Мсье Дюпон выглядел озадаченным. Аллейн снова принялся за письмо:

«Как было бы чудесно, если бы вы вместе с вашим знаменитым мужем посетили эти места! Вы могли бы тоже поехать на автобусе и увидеть массу интереснейших топографических особенностей, которые обычно проходят мимо внимания обычного туриста. Боюсь, мое убогое описание местных достопримечательностей грешит однобокостью, но думаю, человеку со свежим взглядом откроется намного больше! С наилучшими пожеланиями и т. п.»

— Вот уж действительно, — сказал Аллейн, отдавая письмо Трой, — она не могла бы выразиться яснее, даже если бы прислала телеграмму: «Наркобароны в действии. Приезжайте и схватите их».

— Но ты ведь не читал ее писем, только слышал от меня, да и то немного. Я должна была сообразить.

— Ну ладно, что пользы заниматься самобичеванием. Вернемся к делу. Положим, мы на правильном пути относительно мисс Гарбель. Положим, она — член банды, но по каким-то причинам решила открыть мне глаза и постаралась заманить нас сюда. Тогда почему, зная от Трой о нашем приезде, она уезжает без всяких объяснений?

— И зачем, — вставила Трой, — посылает цветы, которые используют при похищении Рики? И почему Рики оказывается в ее квартире?

— Открытка, вложенная в букет, написана не ее почерком.

— Она могла позвонить в цветочный магазин.

— Это можно проверить, — сказал мсье Дюпон. — Вы позволите? Речь идет об этом букете?

Он тщательно осмотрел туберозы.

— Так я и думал. «Цветочный горшочек». Я могу воспользоваться вашим телефоном, мадам?

Пока он звонил, Трой вышла на балкон. Аллейн, заметив, что она классическим жестом изнемогающей от тревоги женщины прижала пальцы к губам, подошел к ней и обнял за плечи.

— Я все смотрю на тот балкон, — сказала Трой. — Глупо, правда? Вдруг он снова там появится? С ума можно сойти…

Аллейн погладил ее по щеке.

— Тебе следовало бы быть со мной пожестче, — сказала Трой.

— Маленький негодник, — пробормотал Аллейн. — Держу пари, он сейчас вовсю практикуется в французском и через каждое слово вставляет «почему».

— А не могли они отвезти его в замок? Чтобы уж окончательно сбить нас с толку? — спросила Трой.

— Вряд ли. Подозреваю, что Рики находится намного ближе.

— Ближе к Роквилю? Но где, Рори, где?

— Это всего лишь догадка, и весьма смелая, но…

На балкон стремительно вышел мсье Дюпон.

— Итак, господа, — объявил он, — мы немного продвинулись вперед. В цветочном магазине мне сказали, что цветы купила молодая женщина, по виду служанка, не здешняя. Открытку она заполняла, списывая текст с листка бумаги. Прежде они ее никогда не видели. В наших силах выяснить, не служит ли она в замке.

— Так выясните же, — с отчаянием в голосе произнесла Трой.

— Но это еще не все, мадам. Наш друг Рауль Милано позвонил в гостиницу. Один из его приятелей, бездельник, живущий на западной окраине, в 2.30 видел машину, маленький голубой «ситроен», выезжавший из Роквиля по западному шоссе. В машине находились водитель, молодая женщина и маленький мальчик в желто-коричневой одежде. На мужчине был красный берет, женщина была с непокрытой головой. Машине пришлось притормозить, пропуская автобус, и приятель Милано услышал голос мальчика. Он говорил по-французски, но как-то по-детски и с некоторым трудом, словно на иностранном языке. Кажется, он о чем-то спрашивал. Приятель слышал, как он несколько раз повторил «почему».

— Сомнений быть не может, — сказал Аллейн, глядя на жену.

— Он выглядел испуганным? — почти выкрикнула Трой.

— Нет, мадам. Милано задал приятелю тот же вопрос, и тот сказал, что мальчик, похоже, проявлял нетерпение. Вот, что он сказал, — теперь Дюпон обращался к Аллейну, — дословно: «II semblait etre impatient de comprendre quelquechose»!

— Ему не терпелось что-то узнать! — воскликнула Трой. — Я правильно поняла?

— Mais oui, Madame[16], — подтвердил Дюпон и присовокупил галантный комплимент, сказав, что Трой, по-видимому, владеет французским так, словно родилась здесь. Из комплимента Трой не поняла ни слова. Дюпон перешел на английский:

— Между Роквилем и ближайшим постом на западном шоссе есть три дорожных ответвления, все они идут от моря. Два из них представляют собой проселочные дороги. Третье ведет к монастырю, а также… — Тут мсье Дюпон с хитрым видом поднял указательный палец.