Наследник Хаоса - Николай Алексеевич Некрасов

— Вот я и говорю, фигня эти ваши пророчества. Ничего толком не сказано, тумана нагнано… конкретики никакой. Всё верчу… как хочу… — язык начал заплетаться, речь поплыла и остро захотелось спать.

— Ты устал, Рэй, — Линнея мило улыбнулась, но я, вместо того, чтобы поддаться этой нежной мягкости, насторожился.

Сердце заколотилось, внутренний голос завопил оглушая.

«Это непростая усталость!»

Я посмотрел на свои ладони и понял, что роняю чашку. Она держалась на моём колене, но руки уже не слушались, и пальцы отпустили тонкий фарфоровый ободок, не оставляя ей шансов не разбиться. Остатки чая полились на ногу, и когда я моргнул, произошло ожидаемое — она достигла пола и со звоном рассыпалась на сотни осколков.

— Что… ты добавила… в чай? — ватным языком еле-еле проговорил я.

— Что? В чай?.. — Линн обеспокоенно взглянула на ещё горячий напиток, а затем на меня. — Ничего. Я ни… чего…

И вдруг изменилась в лице. С трудом подняла левую руку и провела ею из стороны в сторону.

— Всё плывёт…

Краем глаза сквозь приоткрытые шторы я заметил, как дверь номера позади нас распахивается, и на пороге появляются несколько человек: та самая «сахарная» девушка, улыбавшаяся нам при заселении, и ещё два силуэта в капюшонах.

Рывком я подался вперёд. Однако «рывком» это воспринималось только с моей стороны. По факту же это была вялая попытка склониться и дотянуться до Линнеи, начавшей терять сознание. Я же, продираясь сквозь чёрную пелену, подступавшую со всех сторон и сужавшую зону видимости до небольшого кольца подзорной трубы, дёрнулся и ухватился за безвольно повисшую ладонь Линнеи. Она сползла в своём кресле, погрузившись в глубокую дрёму.

В этот момент на балкон ворвались те двое.

Последнее, что увидел — это взмах монтировки над своей головой.

Дальше всё погрузилось во тьму.

Глава 15

Я проснулся оттого, что по телу пошла судорога. Дикой болью сначала свело ногу, а затем передавило какой-то нерв, что начала отниматься рука. Оно и не удивительно. Я лежал на утёсе скалы в какой-то несуразной кривой позе. Тело затекло, и каждое движенье отдавалось болью во все части. Но дотянуться до ноги получилось, и я колющими ударами прошёлся по коже острым камешком. Это сняло спазм и позволило вновь почувствовать себя живым.

Сел, проверил голову. Удара монтировкой не было, значит, успел прыгнуть куда-то до удара.

«Линн!» — стрельнула мысль. Не знал, смог ли перетащить девушку или прыгнул в пространство в соло.

Во рту пересохло, глаза слезились от слепящего рассветного солнца, но всё равно кое-как осмотрелся. Девушка лежала на спине, раскинув руки. Волосы спутались, топик задрался, обнажая живот. Джинсы порваны, на руках ссадины. Видимо, приземление вышло не совсем удачным.

Проверил себя и понял, что помимо очевидных неприятностей, имеется сильный ушиб рёбер и пара синяков, которые, должны сойти значительно быстрее, чем у барышни.

— Линн, эй… — позвал я, но она не отзывалась.

Пришлось встать и доковылять до неё самой. Она дышала ровно и даже умиротворённо. Спала.

— Линн, — потрепал по плечу. — Ау, котяра. Вставай.

Но она лишь что-то простонала и попыталась принять более удобную позу.

— Ещё пять минуточек не прокатит. Надо понять, где мы находимся. Слышишь, соня?

— Отстань… Голова раскалывается, — нехотя прокряхтела она, отмахиваясь и приоткрыв один глаз. — Ёлки-палки…

Резко села осматриваясь.

— Где мы?

— Вот и я хотел бы знать. А ёлки — остались позади. До палок дело, к сожалению, не дошло.

Она закатила глаза.

— Всё тебе, Канто, хи-хи да ха-ха.

— Ты сейчас прям учительница первая моя… Ещё спроси, не забыл ли голову дома для полноты образа.

— Не, ты б не забыл. Вот Руби могла бы…

Поняв, что Линнея в порядке, раз находит силы язвить, помог ей подняться. Дальше этого ничего не продумал. Так мы и стояли, щурясь от яркого солнца и неловко осматриваясь.

Вокруг не было ничего. Сплошные пустынные поля и равнины, переходившие в горизонт. Местами иссохшие, местами каменистые, местами заросшие чем-то диким.

— Узнаёшь что-нибудь?

— Я? — возмутилась она. — Я-то с чего должна знать, куда ты прыгнул. Вообще без понятия.

— И я… Наверное, увидел где-то фото. Может, в сети, или в журнале, или… Да без разницы. Странно, что не выбрал что-то привычное вроде Школы. Но и думать было некогда.

— Да и нечем, — хохотнула она, и теперь уже я закатил глаза. — Да я про то, что нас опоили. Это ведь та сука со стойки, да? Она к нам кого-то подослала…

— Не думаю, что она была инициатором, но явно всему этому поспособствовала.

— Ну да, я и не про то, что мы лично чем-то ей не понравились. Она на кого-то работает. Но на кого? На прошлого ректора?

— Нет, Линн, не думаю. Ему не до нас. Может, конечно, какие-то бывшие спонсоры недовольны. Но мы этого пока всё равно не узнаем.

— Давай, может, свалим отсюда, раз всё равно не понимаем, где находимся. Да и странно тут… Безлюдно…

— Мёртво…

Она поёжилась. Но впечатление местность действительно производила такое.

Ухватил Линн за запястье, сосредоточился, настраиваясь на переход и…

Ничего не произошло. Ни. Че. Го.

— Ну? — спросила она. — Ты передумал?

— Я… не могу… — не то вопросом, не то утверждением ответил, растерянно глядя на барышню.

— А где твой медальон?

— В номере… — похлопав себя по футболке, констатировал я.

— Как в номере, Рэй? Ты же без него не сможешь обуздать Хаос, это же единственное верное средство, пока ты учишься.

Впервые в жизни увидел в её глазах настоящий испуг. Глубокий, честный.

Попробовал ещё раз, но ничего не произошло. Я был обессилен, всё ещё отравлен и слаб. Чтобы понять, могу ли вообще что-либо сделать, щёлкнул пальцами и извлёк огонёк. С этим проблем не возникло. Способности были при мне. Но вот Хаос… Хаос спал.

— Что ж, раз уж не могу перенести нас ни назад в отель, ни в Школу, придётся пока тут осмотреться. Ты же хотела попутешествовать. Вот наш шанс, побродить без папарацци, без зевак и внимания. Пойдём?

Подставил ей локоть, и она неохотно в него вцепилась, насторожённо осматриваясь.

— Мы вообще в нашем мире? — глядя на ящерку, скользнувшую между желтоватых камней, уточнила она.

— Почём же мне знать? Сейчас вместе и выясним.

Я повёл её к тропе (или к тому, что было больше всего на неё похоже), сохраняя оптимизм, любопытство и жажду исследований. Пейзаж удручал, но пока ничем не выделялся.

— Нам бы до поселения какого-нибудь добрести.