Реалити-шок - Грегуар Эрвье

Когда он приехал в Марина-дель-Рей, живительный бриз Тихого океана заставил его на несколько секунд забыть о боли в руке.

Он не заметил, что в нескольких метрах от его яхты дежурили два полицейских в штатском.

42

Наблюдая за тем, как четверо оставшихся участников называют кандидатов на выбывание, Стэнли задумался о том, что отныне ему предстоит заниматься всем самому. Нужно продержаться три дня, чтобы его не обнаружили полиция и ФБР.

Он сделал все для того, чтобы, если его личность будет установлена, не оставалось ни единой возможности обнаружить его местонахождение.

В конце игры, когда будет устранен шестой участник, он распылит на победителя сильнодействующий усыпляющий газ. Затем ему нужно будет избавиться от этого ничтожества, Эда Дамера. Это самая неприятная часть работы. Он воспользуется кольтом «питон», который Эд вечно бросает в подвале. После этого он подожжет дом, облив его бензином и открыв газ. Потом он положит спящего победителя в машину и оставит где-нибудь на пустыре. На машине он доберется до Мексики, где сядет на самолет в Бразилиа, надев свою маску и предъявив поддельные документы. А там доктор Кавалера, пластический хирург звезд Голливуда и личный знакомый Стэнли, согласился прооперировать его в своем подпольном кабинете в обмен на несколько сотен тысяч долларов. Он переждет несколько месяцев в Рио, а потом направится в Шотландию.

В этой стране он найдет укромный уголок и займется сценарием — новой версии «Призрака оперы», самого точного пересказа романа Га-стона Леру из когда-либо написанных. Он будет гораздо лучше, чем сценарий Джоэля Шумахера. Через год он появится под новым именем, придумает себе прошлое и начнет съемки фильма, который будет продюсировать сам на доходы от передачи. Он купит себе замечательную тридцатипятимиллиметровую камеру, а может быть, даже две или три, и будет снимать черно-белое кино на великолепно состаренной пленке. Как Дэвид Линч в «Голове-ластике» и «Человеке-слоне» или братья Коэны в «Человеке, которого не было».

Он будет снимать пейзажи и сцены из спектаклей в парижской Опере, в Праге и Италии. Он распорядится построить в подвалах Оперы грандиозные декорации, галереи обиталища призрака, которые будут казаться бесконечными.

Гигантские катакомбы, сырые и страшные средневековые камеры пыток и десятки застенков. Громадные лестницы, теряющиеся в прозрачных и сумрачных водах подземного озера — они должны быть великолепно освещены и сняты, — лабиринт, комнату пыток с зеркалами и призрачным лесом металлических деревьев и, наконец, маленькую комнату в стиле Луи-Филиппа, обезоруживающую своей невинностью и простотой. Особенно тщательно он проработает сцену падения люстры на публику во время спектакля «Фауст» — он снимет ее на контрасте между тяжелой замедленной съемкой и последующей за ней грозой невиданной жестокости.

От звуков органа будут дрожать стены, загробный голос призрака — звучать даже в душе зрителей, а его смех — сотрясать темный зал, и никто не сможет догадаться, откуда он исходит.

В фильме будут заняты великие актеры, американские и французские. На роль Кристины он найдет молодую певицу с хрустально-чистым голосом, невероятно красивую, с искристым темпераментом, и эта роль станет ее дебютом. И, конечно, нужно будет найти Эрика, призрака. Он представлял в этой роли Кристофера Уокена. Одиночество героя будет настолько ощутимым, его человечность, скрывающаяся за уродливой внешностью, столь мощной, а его боль такой сильной, что они разорвут сердце даже самого нечувствительного зрителя. Его фильм станет незабываемым. Он не пойдет ни на какие уступки артистам. Он сможет прекрасно контролировать всю работу, от написания сценария до подбора актеров, от съемок до окончательного монтажа. Он сможет… осуществить свою мечту… Он никому о ней не говорил. Это был его большой секрет.

Тем временем номинантами стали Трейси и Эндрю.

43

Ллойд поднялся на парусник, вдыхая полной грудью воздух открытого моря. Через несколько минут он покинет Лос-Анджелес и его вечные туманы.

— Мистер Смизерс?

Голос за спиной назвал его по имени, под которым он арендовал яхту. Ллойд почувствовал, как его охватила нервная дрожь. Обернувшись, он попытался принять беззаботный вид, но это не очень ему удалось.

— Инспектор Кэмпбелл, полицейское управление Лос-Анджелеса, — продолжал человек строгим, профессиональным тоном.

Полицейского в штатском сопровождал его коллега, огромный краснолицый детина зверского вида. Сердце Ллойда замерло на мгновение, показавшееся ему вечностью, а потом застучало с невиданной силой.

— Э-э-э… да? — выдавил Ллойд дрожащим голосом так тихо, что даже сам не был уверен, ответил ли он что-нибудь.

Рука инспектора Кэмпбелла скользнула под пиджак, в район кобуры.

— Мистер Смизерс, я хочу…

«…арестовать вас за тройное убийство Джейми Темпл, Чака Бартолетти и Донны Джексон», — мысленно закончил Ллойд, нервы которого были на пределе.

— …задать вам несколько вопросов по поводу Дебры Скафиди, — продолжил инспектор, вынимая из кармана фотографию.

— Кого?

— Мисс Дебры Скафиди. Эта молодая женщина занимала на рейде место триста сорок один, вот здесь.

Инспектор Кэмпбелл указал на парусник, стоявший через два номера от его яхты. Ллойд ошеломленно посмотрел на судно. Плавучий мостик был перекрыт желто-черной лентой с надписью: «Полиция. Проход запрещен». Инспектор Кэмпбелл протянул ему фотографию. Ллойд уставился на нее, не выказывая никаких признаков умственной деятельности.

— Может быть, вы ее знаете?

— Э-э-э, нет. Никогда не видел. Я арендовал эту яхту всего несколько дней назад.

— Да, двадцать четвертого июня, как говорит охранник.

— Да, должно быть, так. А что случилось?

— Мисс Скафиди нашли сегодня ночью… Обнаженную и привязанную вверх ногами к мачте своей яхты. Ее голова… была на носу корабля. Чайки исклевали ей лицо. У нее во рту был мяч для гольфа. На нем маркером была написана цифра один…

— Боже!

— И не говорите. Вы приезжали сюда между шестью часами вечера вчера и четырьмя часами утра сегодня?

— Нет, я был дома. Смотрел телевизор.

— Понятно. Не переживайте так, мистер Смизерс. Мы не думаем, что подозреваемый настолько глуп, чтобы возвращаться на место преступления до того, как отсюда уедет полиция. Не замечали ли вы здесь чего-нибудь необычного в последние дни? Какого-нибудь странного прохожего, например?

— Да нет. Вообще-то я здесь всего второй раз.

— Да, это подтверждают и показания охранника. Ладно, мистер Смизерс, спасибо за помощь. Вот вам моя карточка на всякий случай…

— Спасибо, инспектор.

— Я только надеюсь, что маньяк, который это сделал, не намерен заполнить восемнадцать лунок, — сказал инспектор Кэмпбелл с едва уловимой улыбкой разочарования.

Ллойд посмотрел на него с недоумением.

— Мяч от гольфа… — добавил инспектор.

— Ах да. Мяч…

— Ну, до свидания, мистер Смизерс.

— До свидания.

Ллойд укрылся в каюте. Он достал из мини-бара бутылку шотландского виски и залпом выпил половину ее содержимого. Потом он рухнул на кровать. Через десять минут его сердце начало стучать ровно, и он решил, что пора отдать швартовы. Выйдя, чтобы отвязать яхту, он увидел инспектора Кэмпбелла в сопровождении коллеги, допрашивавшего владельца другого судна. В тот момент, когда мотор завелся, оба инспектора помахали ему рукой. Ллойд ответил тем же, прежде чем бросить последний взгляд на Лос-Анджелес и его холмы, терявшиеся в смоге. Он решительно повернулся лицом к открытому морю. Покидая порт, он бросил карточку инспектора в океан и подумал о несчетном количестве психов, живущих в этом городе.

44

Для четверых оставшихся в живых вторая половина дня проходила в полувоенной обстановке. Йогуртовая битва была в самом разгаре, когда хозяин помещения внезапно собрал их в исповедальне. Он заявил, что «возмущен» их «инфантильным поведением» и беспорядком (произнесенное слово было жестче — «борделем»), царившим в квартире. Одним словом, им давалось два часа на то, чтобы привести все в порядок. Потом, поскольку им, «очевидно, нужна разрядка», участникам предписывалось посетить занятие по степ-аэробике и фитнесу, проводившееся при помощи видеокассеты для домашних тренировок. Здесь отличилась Трейси, которая продлила занятие, придумывая новые сочетания движений, и попыталась заставить выполнять их Хитер и Эндрю (Брюс предпочел полчасика освежающего сна). Потом голос за кадром вмешался, чтобы поздравить с успехами и предложить другие развлечения, на этот раз интеллектуальные. Трейси, благодаря раунду «Тривиал Персьют», узнала, что в Европе говорят на многочисленных языках. Эндрю оценил ту пропасть, которая отделяла его от других участников, но все же почти признал свою бисексуальность в ходе трогательной игры «Дело или правда». Хитер сдалась, рассказывая о своих семейных проблемах в тесте «Что, если бы вы были не тем, кем себя считаете?». Что же до Брюса, он блестяще показал, что можно проиграть в психологической игре, общо и расплывчато отвечая на конкретные интимные вопросы.