Старая война – лишь прелюдия к новой - Артем Петров

— Выбрали свой кабинет, потому что в нем я вас убивать не стану? — язвительно спросил я.

— Не только — честно признался Ладлоу — Вряд ли здесь ты сможешь проявить свои… Возможности. Но это не имеет значения. Я никогда не подчинялся требованиям преступников, террористов, и тем более не собираюсь подчиняться каким-то выродкам, у которых есть большие связи… Поэтому я пойду на обмен.

— Вы не в том положении, чтобы диктовать условия — я пытался придать всему своему виду и словам уверенность.

— Неужели? — капитан приподнял бровь — Мои помощники, которых вам придется вычислять полчаса, отправят всю информацию куда нужно за один клик мыши. И далеко не в одно место. И я прекрасно знаю, чем вам всем это грозит. Так что я могу диктовать условия…

— Чего вы хотите?

— Чтобы ты оставил мою дочь в покое.

— И все? — меня пробило на смешок от такого требования.

Какой человек будет обменивать информацию, способную заставить шататься солидную организацию лишь на то, чтобы один тип перестал встречаться с его падчерицей? Это же уму непостижимо…

— Она даже не ваша дочь… — я совсем не понимал этого странного полицейского.

— Ты никогда не поймешь. Ты вряд ли знал, что такое семейные узы. Я умею различать людей, вижу их насквозь — Ладлоу придвинулся к своему столу, положив на него локти, глядя мне прямо в глаза — Тяжелое детство, совершил первое преступление лет в тринадцать четырнадцать… И твой акцент… По твоему липовому делу твой отец — русский. Нет… Ты сам русский. Я не имею ничего против этой нации, но знаю, что за люди получаются из людей подобного сорта в той стране… Лишь немногие выбиваются в люди. И ты выбрал совершенно неправильный способ для этого. А Ника… Она видит в тебе что-то хорошее, видит в тебе защиту, которая ей нужна, несмотря на ее независимость. Но ты и твои приятели — подонки. С тобой у нее нет будущего…

— Нет будущего, которое вы ей прописали — стиснув зубы, процедил я — Держите ее на коротком поводке, шагу ступить не даете без вашего ведома…

Мне было больше слышать, что этот легавый так просто раскусил всю мою биографию, даже не прибегая к внешним источникам. Неужели мое происхождение из низов так заметно, несмотря на долгие тренировке в совершенно другом обществе?

— Каждый по разному подходит к тому, чтобы защитить свою семью — пожал плечами капитан — Моего напарника и ее отца застрелили подобные вам в начале девяностых из организации C.R.A.S.H. потому что он им мешал. И я уберегу свою дочь от тебя, как смогу…

— То есть получается так — я клянусь, что оставляю вашу дочь, а вы мне прямо сейчас отдаете все улики?

— Нет — покачал головой полицейский — Ты не просто расстанешься с ней. Ты уйдешь из этого участка. Можешь перевестись в другой или вообще свалить из города. Но не пытайся к ней даже приблизиться. И тогда я отдам улики…

— Я немного не понимаю вашей схемы… — я был совсем сбит с толку.

— Все очень просто. Если откажешься от моих условий, твои… собратья тебя живьем сожрут. А если примешь, я лишь скажу Нике, что ты ставишь свои интересы выше ее. И окажусь прав. Без всякой лжи она тебя возненавидит. Ведь ты не раскроешь ей свою тайну, кто ты есть на самом деле. Она будет думать, что ты обычный шпион, работающий с преступниками, и ничего больше. А учитывая, что ты был на многих фотографиях, очевидно, что в первую очередь ты спасал свою жалкую жизнь…

Хитрый ублюдок… Хотелось прямо здесь и сейчас пустить ему пулю в лоб, и дело с концом. Но это дело не поможет…

Эх… Обычно в кинофильмах герои идут наперекор обстоятельствам и делают все, чтобы быть вместе со своими девушками. Я хотел быть рядом с Вероникой. До нее никогда не было серьезного подхода к отношениям. Основная цель — затащить в койку, как обычно бывало, отошла далеко на второй план. Может это любовь… Не знаю, я никогда не испытывал этого чувства — только время покажет. Или уже нет… Теперь эти отношения с легкостью будут загублены одним упрямым уродом… К сожалению, это не кино, и выбор здесь очевиден.

— Я принимаю условия…

— Мудрый выбор — наигранно похвалил Ладлоу — Теперь убирайся отсюда — я без тебя оформлю все бумаги…

Вчера после тяжелого выбора меня не оставили в покое. Митчелл и Оуэнс подробно расспрашивали, что, как и почем. Потом позвонил Коннорс и подтвердил, что все улики переданы.

Вроде уже все, и я могу тайно встречаться в с Вероникой. Но нет. Во-первых, этот гад наверняка уже настроил ее против меня. И во-вторых, сам командир велел соблюдать условия. Видимо побаивается, что Ладлоу оставил себе копию на всякий случай…

Тем не менее, теперь я безработный, и мне обещали подыскать что-нибудь в ближайшие дни. То есть никакой свободы выбора так и не предвидится…

Но меня это волновало в последнюю очередь. Злость кипела внутри, и уже давно перешагнула за обычный предел. Если бы меня еще кто тронул сегодня, то я бы сжег его заживо.

Около полуночи всерьез зацепила мысль поехать разобраться с этими шпионами Маркуса. Лично, не обращая внимания на предупреждения напарников и самого Коннорса. Да, даже сам Коннорс, узнав про сегодняшний инцидент провел со мной дополнительную беседу. Объяснил, что у них и так достаточно проблем, и дополнительная провокация межвидовой розни им всем ни к чему.

Нет, они все жалкие. У них есть власть, могущество, а они не могут им воспользоваться как следует. Все предусматривают, всего опасаются…

Но… Может поэтому их организация и существует до сих пор? Мне так точно и не ответили, сколько мы живем в Америке и контролируем ее. Митчелл сказал, что где-то несколько столетий, а это весьма приличный срок.

Тем не менее, такая жизнь абсолютно не по мне. Уже даже начинаешь задумываться — а не была ли тогда смерть лучшим выходом? Возможно, лучше прекратить мучения, чем жить, не имея возможности ни на что повлиять по своему желанию.

Хотя, кто сказал, что не могу? Квартира пусть лишь формально моя, но вещи уже мои собственные…

В следующую секунду небольшая полка оторвалась от стены и полетела в плазменную панель телевизора. Затем сама панель влетела в застекленный сервант.

От полного разноса квартиры меня остановил только звонок в дверь. С трудом уняв в себе ярость, я посмотрел на треснувшие часы на стене. Уже утро — кто это может быть?

У двери в нос ударил знакомый запах. Вероника? Стоило открыть дверь, как я увидел направленный в мою сторону кулак. У меня было десять шансов уйти от атаки, но

такой неожиданный поворот просто ввел в ступор.

Боли практически не было, лишь неприятные ощущения. Следующий удар пришелся коленом в живот, после чего меня ловко повалили на спину на пол. В кожу впились осколки стекла.