Русский быт в воспоминаниях современников. XVIII век - Коллектив авторов

Оба мы вышли из кареты. Тут мы увидали, как Царь, подъехав к одному солдату, несшему Шведское знамя, стал безжалостно рубить его мечом, быть может за то, что тот шел не так, как следует. Далее Царь остановил свою лошадь, но все продолжал делать описанные страшные движения, вертел головой, кривил рот, заводил глаза, подергивал руками и плечами и дрыгал взад и вперед ногами. В ту минуту его окружали важнейшие его сановники. Все они были испуганы, и никто не смел к нему подойти; они видели, что Царь чем-то раздосадован и сердит. Наконец, к нему подъехал и заговорил с ним его повар Иоганн фон-Фельтен. Как мне после передавали, вспышка и гнев Царя имели причиною то обстоятельство, что в это самое время его возлюбленная Екатерина Алексеевна[19] ожидала рождения ребенка и была так плоха, что боялись за ее жизнь.

После описанного случая канцлер простился со мною легким кивком, приветливым движением и немногими словами, причем по-прежнему ни он, ни я не поняли друг друга. Он сел в свою карету и оставил меня одного среди улицы, позабыв, что увез меня от моего возка и от всех моих людей. День клонился к вечеру; один, в незнакомой толпе, не понимая местного языка, я не знал, что предпринять; до моего дома оставалось добрых полмили, и я вероятно погиб бы среди этого множества людей, почти поголовно пьяных, или был бы ограблен и убит уличными разбойниками, которыми полон город, если б на меня случайно не наткнулся мой дворецкий и толмач Христиан Эйзентраут. Он нанял для меня простого санного извозчика из тех, что за копейку – за две развозят по Москве седоков, и я поехал домой, вознося благодарения Богу за избавление от гибели…

31 Января. Царь Самоедов, Француз Вимени, опившись во время «славы», скончался. Царь, всегда заботливо относящийся к своим придворным и обыкновенно провожающий до могилы прах последнего из своих слуг, приказал устроить ему замечательные похороны. Сам Царь, князь Меншиков, Апраксин, его брат, Казанский губернатор, канцлер и вице-канцлер, Московский комендант и много других важных лиц, одетые поверх платья в черные плащи, провожали покойного, сидя на Самоедских санях, запряженных Северными оленями и с Самоедом на запятках. Сани эти сбиты из двух долгих кусков дерева и нескольких поперечных перекладин, на которых лежит доска, слегка устланная сеном. На Царе поверх той коричневой одежды, которую он носит всякий день, был черный плащ. А всегдашняя его шапка была повязана черным флером. Отпевали его Иезуиты. Католическая церковь, весьма красивая, каменная, находится в Немецкой Слободе. Трудно описать, до чего был смешон этот похоронный поезд, как на пути в церковь, так и обратно.

Празднование свадьбы Анны Иоанновны с герцогом Курляндским

(1710 г.) 12 Ноября. Вчерашние гости снова приглашены на дом к князю Меншикову; но на этот раз пир задал он сам, тогда как накануне пировали на счет Царя. Сошлись мы в 2 ч. пополудни; обедали по-вчерашнему, с соблюдением того же порядка, при маршале, дворецких и пр. Выпито было 17 заздравных чаш, из коих каждая приветствовалась 13-ю пушечными выстрелами. Чаши эти Царь наперед записал на особый лоскуток бумаги (таков обычай при подобных случаях). По окончании обеда в залу внесли два пирога; один поставили на столе, за которым сидел я, другой к новобрачным. Когда пироги взрезали, в каждом из них оказалось по карлице. Обе были затянуты во Французское платье и имели самую модную высокую прическу. Та, что лежала в пироге на столе новобрачных, поднялась на ноги и, стоя в пироге, сказала по-русски речь в стихах. Декламировала она так же смело, как самая привычная и лучшая актриса. Затем, вылезши из пирога, она начала здороваться с новобрачными и с прочими лицами, сидевшими за их столом. Другую карлицу (из пирога на нашем столе) Царь сам перенес и поставил на стол к молодым. Тут раздались звуки менуэта, и карлицы весьма изящно исполнили для новобрачных этот танец на обеденном столе. Каждая из них была ростом в локоть. После трапезы сожгли фейерверк, установленный на плотах на Неве. Сперва на двух колоннах загорелось два княжеских венца; под одним стояла буква F., под другим A., a посредине, между венцами, буква Р. Потом появились две пальмы, со сплетшимися вершинами; над ними сияли слова: «любовь соединяет». Далее показался Купидон в рост человеческий, с крыльями и колчаном на раменах; он стоял перед наковальнею, замахнувшись большим кузнечным молотом, и сковывал вместе два сердца, лежавшие на наковальне. Над этим изображением горела надпись: «из двух едино сочиняю». Царь, будучи капитаном фейерверкеров, сам устроил этот фейерверк. Стоя среди общества, он объяснял окружающим значение каждой аллегорической картины, пока она горела. Наконец, было пущено большое множество ракет, шумих, баллонов и разных водяных швермеров. Вообще фейерверк отличался великолепием и стоил больших денег. Вечер заключился танцами, продлившимися в этот раз до полуночи.

Достопамятная свадьба карликов

По изволению Его Царского Величества рассуждено было устроить свадьбу карликов, которая и назначена на 24/13 Ноября[20] 1710 г., следственно, вскоре после бракосочетания Герцога (Курляндского, см. выше).

Накануне два статные, богато наряженные карлика в маленькой одноколке о трех колесах, запряженной доброю, убранною пестрыми лентами лошадкою, разъезжали по городу, в предшествии двух вершников, с свадебными приглашениями. В назначенный день, утром, определенная пара была обвенчана в русской крепостной церкви по русскому обряду. Впереди шел нарядно одетый карлик, в качестве маршала, с жезлом, на котором висела длинная, по соразмерности, кисть из пестрых лент. За ним следовали: жених с невестою, тоже в особенном наряде, Его Царское Величество с несколькими министрами, князьями, боярами, офицерами и пр. и наконец 72 карлика обоего пола, проживающие у Царя, вдовствующей Царицы, князя и княгини Меншиковых и других господ, но большею частью нарочно выписанные для настоящей церемонии из разных краев России, иные миль за двести и более. Шествие заключалося множеством сторонних зрителей. Все эти карлики заняли середину церкви и жених на вопрос священника: хочет ли он жениться на своей невесте? громко произнес по-русски: «на ней и ни на какой другой»; невеста же на вопрос: хочет ли она выйти за своего жениха и не обещалась ли уже другому, отвечала: «виот бы была штука!», но ее «да», чуть можно было расслышать, что возбудило единодушный смех. Венец над невестою держал сам Царь, в знак особой своей милости. После венчания все поехали водою к князю Меншикову и сели там за стол, накрытый в той же большой зале, где происходило пиршество по случаю бракосочетания Герцога Курляндского. Молодые и вся прочая компания карликов, щегольски и богато одетых по-немецки, заняли несколько маленьких столов посередине залы. Над женихом и невестою, сидевшими за разными столами, возвышались два небольшие шелковые балдахина и сверх того над ними, и над обеими невестиными подружками, висели лавровые венки. Угощали, как и при бракосочетании Герцога, маршал и восемь шаферов, имевших кокарды из кружев и пестрых лент на правой руке, и все они так заботливо и важно расхаживали вокруг столов, потчуя гостей, как будто кроме них никого тут не было. Невестины подружки подарили сидевшему между ними крохотному форшнейдеру кокарду, за что он отплатил каждой поцелуем. По четырем сторонам залы тянулись длинные узкие столы, за которыми сидели Царь с Герцогом Курляндским, русские и чужестранные министры, генералы, Герцогиня Курляндская с своими сестрами и знатнейшими русскими дамами, а потом остальные князья, бояре и русские и немецкие офицеры, но все спиною к стене, для того чтобы им можно было удобнее видеть суетню карликов.

Первое здоровье провозгласил маленький маршал, который, подойдя, вместе с восемью дружками, к столу Его Величества, поклонился ему до земли; при чем все они, под звуки труб и литавр, к общему удивлению, осушили свои кубки до дна, как бы самые великорослые люди.

Позади дома поставлено было несколько небольших пушек, из которых однако же не палили, потому что молодой сын князя Меншикова лежал в тяжкой болезни, от которой в тот самый день и умер. После стола все карлики очень весело танцевали по-русски, часов до 11-ти. Какие были тут прыжки, кривлянья и гримасы, вообразить себе нельзя! Все гости, в особенности же Царь, не могли довольно тем навеселиться и, смотря на коверканье и ужимки этих 72-х уродцев, хохотали до упада. У иного были коротенькие ножки и высокий горб, у другого – большое брюхо, у третьего – ноги кривые и вывернутые, как у барсуковой собаки, или огромная голова, или кривой рот и длинные уши, или маленькие глазки и расплывшееся от жира лице и т. д.

Вечером молодых отвезли в царские палаты… Прочих же гостей распустили по домам. Таким образом окончилась эта миниатюрная свадьба, представившая, на общую потеху, редкий пример соединения в одном месте более 70-ти карликов.