Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Сердце Мира (СИ) - Соловьёва Яна

— Принести чего-нибудь? — внезапно охрипшим голосом спросил он.

— Нет!

— Вечером Тэя ждёт тебя на ужин внизу. Со мной она не хочет говорить, — он поднялся. — Пойду в город. Надо ещё порасспрашивать про Исенгрима.

Он ушёл, а я уснула на нашей огромной, как очередная насмешка судьбы, кровати, стиснув в руках подушку.

Небо стало оранжевым, когда Иорвет снова появился на крыше. Гроза Севера и самый известный террорист сжимал в руках стопку выстиранной выглаженной одежды, которую с облегчением свалил на кровать. Я невольно рассмеялась, его лицо пошло пятнами.

— Мне так нравится, когда кто-то занимается хозяйством и этот кто-то — не я!

— Этот мир встал с ног на голову, — буркнул он. — Прачка — муж владелицы чайханы. Огромный мужик, мог бы лес валить.

— Здесь леса нет, а одежда в стирку всегда есть!

Внезапно я заметила в стопке свои вещи, которые вчера грязным комком скинула возле кровати.

— Спасибо, — смутилась я.

— Он сильно заинтересовался тканью этой штуки, — Иорвет ткнул пальцем в джинсовые шорты. Мне показалось, что он тоже чувствовал себя не в своей тарелке. — Я соврал, что эта ткань из Америки.

Я захохотала и, наблюдая за озадаченной физиономией эльфа, всё не могла остановиться. Пресс болел, из глаз лились слёзы.

— Ты не соврал, — наконец, выдавила я.

Иорвет поднялся.

— Тэя ждёт.

***

В чайхане ничто не напоминало о вчерашнем побоище. На песчаную арену выставили столы, и цветные огоньки фонарей больше не звали убивать, а окутывали зал приглушённым и уютным светом. Тэя сидела за длинным столом, скрестив по-турецки ноги, слева от неё полулежала вчерашняя рыжеволосая зерриканка, которая, завидев меня, вскочила и жарко затрясла мою руку.

— Лея, — представилась она.

Я кивнула и, повинуясь взгляду Тэи, опустилась на диван справа от неё, Иорвет сел рядом. По центру стола возвышался массивный керамический горшок, плотно закрытый высокой конической крышкой. С клубами пара Лея подняла её и принялась раскладывать по глубоким расписным тарелкам сочное варево из мяса и овощей. Оно пахло так аппетитно, что я решилась не отказываться.

— Вчера ты всех удивила. Это была хорошая драка. И дорогая! Стоила мне сотню дирхамов, — Тэя мягко рассмеялась и достала из-за пазухи одежды, чем-то похожей на короткий халат или кимоно, сложенную бумагу. — Вот твой документ. О принадлежности.

Она кивнула на Иорвета и потянулась к кальяну. Центр желтоватого плотного листа занимала печать с изображением расправившего крылья дракона, а по краям и внизу вились затейливые непонятные буквы. Кальян забурлил, Тэя выдохнула облако пара.

— А что вы, Хранительницы, храните? — спросила я.

Лея рассмеялась, будто я задала вопрос, очевидный каждому ребёнку. Тэя тоже улыбнулась.

— Мы охраняем драконов. А драконы хранят наш Мир. Без них наступит хаос, как у вас на Севере. И он уже дышит на нас.

— Хаос — это те чародеи? Из Чистого Братства?

— Они. И другие. Владыки Хакланда спят и видят, как их конницы вытопчут Сердце Мира.

— Пока мы живы, этому не бывать! — воскликнула Лея и свирепо нахмурила брови.

— Да, — кивнула Тэя, бесцеремонно протянула руку к вороту моей рубашки и вытянула цепочку с амулетом Саскии. — Расскажи об этом.

— Это подарок правительницы Свободной Долины Понтара. Иорвет расскажет лучше.

Я обернулась на эльфа, чтобы он сам решил, что стоит рассказывать, а что нет. К моему удивлению, кроме истинной цели нашего путешествия — того, зачем ему нужен был Исенгрим, он не стал ничего скрывать. Хранительницы внимательно слушали о войне, о том, как под предводительством драконицы объединились разные расы в борьбе против людей.

— Раз так, у Севера появился шанс победить хаос. Я помню Саэсентессис со дня её рождения. Я была рядом с Виллентретенмертом в те годы, видела, как она росла. Потом мне пришлось уйти, — по лицу Тэи скользнула печальная улыбка. — Моё место заняли более молодые, более достойные.

Она опять припала к кальяну, замолчала. Лея сочувственно сжала её руку в ладонях.

— Саэсентессис всегда была другой. Она хотела быть человеком, — продолжила Тэя погодя. — Моё сердце ликует, узнав, что она не перестала быть истинным драконом.

Мощный мужчина в ниспадающих одеждах поставил на стол дымящийся кувшин и широкие, похожие на пиалы чашки и с поклоном подвинул Иорвету ещё один кальян. Тот с опаской затянулся, но через миг на лице разлилась блаженная улыбка. В кувшине оказался крепкий зелёный чай с мятой, и мы по примеру зерриканок заправили его мёдом.

— Нам нужно двигаться дальше, — когда все поели и расслабленно откинулись на подушках, перешла к делу я. — Как нам получить разрешение?

***

Тёмными улицами Тэя вела к резиденции зерриканок. Иорвет с Леей, следуя её приказу, остались в чайхане. Часовые распахнули ворота, и мы прошли через погружённый во тьму двор с фонтаном. Тэя открыла боковую дверь и шагнула в освещённый тусклыми лампадами коридор, ведущий в глубь жилой части. Подвела к пологу, приложила палец к губам и приоткрыла ткань.

В комнате с выбеленными стенами лежали узорчатые ковры, стояли сундуки, мягкие кресла. Поначалу в свечном полумраке я никого не заметила, но через миг раздались голоса, и из тёмного угла показалась массивная фигура, ведущая кого-то под руки.

— Мамми, мамми, ты так ничего и не съела, — ласково басила Рэя. — Иди сюда, я тебе помогу.

Из тени Рэи показалась крохотная пожилая женщина, которая, как сомнамбула, покорно пошла к столу. В свете свечей на её белом лице я увидела полосы татуировок, как у Хранительниц, ведущие к ушам от уголков остановившихся, смотрящих в пустоту глаз. Рэя заботливо усадила её за стол, зачерпнула ложкой из тарелки, поднесла ко рту.

— Белый саксаул не натянут, — вдруг отчётливо произнесла женщина, отстраняясь от ложки, и посмотрела на Рэю. — Мы не успеем к малькам.

— Мы успеем, мамми, не переживай, давай-ка ложечку, ам. Вот, молодец!

— Довольно! — прошипела Тэя, и мы вернулись во двор.

Зерриканка присела на чашу фонтана, похлопала ладонью рядом с собой. Двор освещал только тусклый свет из пары окон, вода журчала, стрекотала одинокая цикада, а Тэя вдруг закрыла лицо руками и зарыдала. Её плечи подпрыгивали, но из груди не вылетало ни звука. В замешательстве присев рядом, я ждала.

— Это моя мать, — наконец, глухо произнесла она.

***

Когда я вернулась, Иорвет уже забрался на свой край кровати, отгородившись баррикадой из горы подушек. Он заложил руки за голову и лежал на спине, полуприкрытый простыней, и свет ажурного фонаря со свечой внутри бросал на его кожу причудливые тени, будто добавляя ещё узоров татуировке. Повязка валялась на столике рядом.

— У нас заказ? — поинтересовался он.

— У меня, — буркнула я, бросив хмурый взгляд на подушечный крепостной вал посередь кровати, и полезла в сумку за конспектом по духам и призракам.

— И какой у нас заказ?

Я вздохнула.

— Тэя считает, что в её мать вселился злой дух. Подробности обещала рассказать завтра. Но мне кажется, что её мать просто больна. Какое-то ментальное расстройство. Кстати… — я отложила конспект и сняла с цепочки обручальное кольцо. — Лучше почитать об этом.

Я кинула записи на столик, а Иорвет снял с большого пальца кольцо и перебросил на мою половину кровати. Я вопросительно взглянула на него, но взяла кольцо и, повертев в руках, поднесла к свету. Изнутри вилась чёрная гравировка.

— Что там написано?

— Яна из Каэр Морхена и Иорвет аэп Гленнмаэр, полагаю. Отдай.

Я вернула кольцо. Он надел его, поднял руку и стал крутить ею в воздухе, рассматривая пальцы и их новое и единственное украшение.

— Это очень странное и незнакомое чувство — принадлежать кому-то, — задумчиво произнёс он.

— Унизительное?

— Должно было быть таким. Но нет. Странное.

На мой вкус очень странным был этот разговор.

— Не волнуйся, я не собираюсь никак этим пользоваться. Как всегда у нас с тобой, это всё не по-настоящему.