Огонь на поражение - Петр Катериничев

— Читал?

— Да.

— Что скажешь?

— Профессионально.

— Не то слово. Красиво. — При слове «красиво» крепыш скривился, словно раскусил что-то нестерпимо кислое…

— Катилина приступил к работе?

— Как видишь…

— А что за дурак статью писал?

— Дура…

— Тоже работа…

— Да нет. Какая-то журналистка, видно, живет рядом, просто выпендрилась.

Перепало ей тиснуть сотню строк вместо обычных пяти-семи… — Крепыш привычным движснием открыл стенной шкаф, плеснул в широкий стакан, выпил залпом, двумя глотками. — Тебе плеснуть, Марик?

— Да лучше не стоит…

— Стоит. Помянем заблудшую душу — Викентия… Ему поди несладко теперь… В преисподней-то… Задницей на горячей сковородке… — Крепыш налил себе еще, снова быстро выпил. Налил стакан, теперь уже полный, протянул блондину.

— Пей!

— Борис, работы сегодня…

— Пей, говорю!

Марик взял стакан, поднес к губам и выпил мелкими короткими глотками. До дна. Неспешно выбрал сигарету из пачки, прикурил.

— Пьешь прямо как девица обиженная. Бесприданница…

Блондин внимательно, но неназойливо глянул на Бориса. Видно, тот выпил уже порядочно… Даже слишком.

— Что косишь? — Крепыш перехватил взгляд. — Не каждый день хороним… э-э-э… товарищей по борьбе… — Он хихикнул.

— Зачем вызывал?

— Присядь. — Борис тоже закурил, пыхнул, окутавшись облаком дыма. Теперь уже стало заметно — он не просто пьян. Он пьян в стельку и на ногах держится просто чудом. — Зачем?.. Вызывал?.. Тебе обязательно зачем, да? А просто посидеть с другом или с этим… э-э-э… товарищем по борьбе… тебе невмоготу.

Так?

— Ну тогда — налей еще, — хмыкнул Марик. Крепыш передал ему бутылку.

— Хелп еселф… Как любила выражаться Линда. Покойная… Ты был когда-нибудь с Линдой?

— Что?..

— Ты Линду трахал?

— Н-нет.

— Напрасно. Стоящая была бабенка. Помянем. — Крепыш приглашающе поднял стакан. Выпили — Борис все, что было налито, Марик — едва пригубил.

Лицо блондина спокойно и бесстрастно.

— Что, думаешь, сдал Боря, сломался? — Крепыш, сидевший какое-то время неподвижно, уставившись в ведомую ему точку на поверхности стола, теперь поднял голову и смотрел Марику прямо в глаза. Взгляд мутный, лицо мятое…

— Ничего я не думаю.

— Врешь! Думаешь. Мы все думаем… Викентий тоже думал, да недодумал, видать, чего-то… И не коси ты глазом, мой кабинет чистый… Чистый, понял?!

Блондин пожал плечами.

— Ты давно меня знаешь? — не унимался крепыш.

— Давно.

— И Вика мы с тобой знали давно… А Вика больше нет. Помянем. — Наливает себе коньяка. — Тебе плеснуть?

— У меня есть.

— Ну, как знаешь.

Впервые в лице Марика появилась тень брезгливости, — он видит запрокинутую жилистую шею крепыша и дергающийся кадык. Когда Борис опускает стакан на поверхность стола, блондин снова выглядит невозмутимым. Он цедит напиток медленно, сквозь зубы.

— А знаешь, почему я уверен?

— В чем?

— В том, что здесь «чисто»?

— Ты — босс, тебе — виднее…

— Вот именно. Бережешься? Вот и я берегусь. А потому кабинет свой проверяю каждый раз, когда вхожу в него. Даже если выходил на три минуты. Даже пописать, если не в свой сортир… А это, — крепыш кивнул на аппаратуру на столе — телефоны, селектор, факс, компьютер, — не работает. Полностью вырублено электропитание, кроме компьютера — да и у того автономное… Понял? Никто, никто не контролирует и не может контролировать мои разговоры.

— Кроме тебя самого. Крепыш улыбается хитро.

— Вот именно, кроме меня самого. А у тебя котелок варит.

— А то бы держал ты меня столько лет, жди…

— Ладно, Марик. Поговорить нужно. Если ты мне, а я тебе доверять не будем, то кому тогда вообще можно. Я прав?

— Я прав?!

— Прав… — отвечает блондин с едва заметной улыбкой, похожей на гримаску опытного сердцееда.

— Хорошо! — Крепыш рубит воздух рукой. — Ценю. Проверяй.

Блондин не двигается с места.

— Проверяй!

Марик встает, выходит, появляется минут через пять с небольшим чемоданчиком. Открывая, извлекает аппаратуру, тщательно обследует кабинет, примыкающие к нему комнату отдыха, душ, туалет. Работает спокойно и неторопливо, ничего не забывая и не упуская. Каждый дециметр стенных панелей, каждый сантиметр ковра… Все это занимает минут двадцать.

Борис расслабленно сидит в кресле, потягивает из бокала, полуприкрыв веки.

— Закончил?

— Да.

— Поговорим?

— Поговорим. — Блондин щелкает несколькими клавишами в чемоданчике. Крепыш встает, подходит, придирчиво осматривает аппаратуру.

— Хорошая машинка. От лазера на стекле бережешься?

— Почему нет? Сам знаешь, в какие игры играем.

— Гусарская рулетка, опасная игра… — Борис снова наполнил стаканы, — …так выпьем без остатка… Помнишь, как все начиналось?..

— «Ты помнишь, как все начиналось, все было впервые и вновь…» — тихонечко напел Марик.

— Вот именно. И раскручивалось неплохо. Мы знали, кто мы есть и кем должны стать… А потом… У каждого нашлись свои дела, каждый обзавелся своими людьми, которых остальные не знают…

— Нормальная оперативная работа. Азбука.

— Да я не о том… Скажи, почему мы еще не разбежались по своим углам, по норам, почему не перегрызлись, что нас держит… в стае?..

— Дисциплина. Ответственность.

Борис глянул на блондина. Мутно, тяжело…

— Что ты несешь… Страх! Нас держит страх, и ничего больше! Ведь у всех припасено на черный день, каждый готов отвалить… Только боится… Ты — боишься… Я — боюсь… — Крепыш снова наполнил стаканы. Задумался. — Ты понимаешь, что означает устранение Вика?..

— Полагаю, да.

— Ну?

— Все мы теперь под «колпаком». Викентий был из нашей связки, и замена его Катилиной означает, что мы и наши люди — лишь отряд исполнителей и ситуацию не контролируем больше.

— То есть нам перестали доверять?

— Борис, не передергивай. Не хуже меня знаешь, в каком деле крутимся… Кто здесь кому доверял? И — когда? Просто Катилина — не наш, левый… Мы всегда знали о существовании его и его людей как о резервном варианте… На случай крайней необходимости… Судя по всему, этот край настал…

— Тебе хоть что-нибудь известно о Катилине?

— Ага. Римский претор, готовивший заговор с целью захвата власти.

Подставил его тогда Цицерон… Впрочем, и сам он позже не уберегся…

— Марик, не нужны мне эти экскурсы в историю. Разговор у нас личный, доверительный…

— Конфиденциальный, — хмыкает блондин.

— Именно. И чем больше мы будем знать, тем живее будем.

— Да ты афоризмами стал. изъясняться…

— Кончай трепаться. По делу…

— Ни-че-го. Он же был резерв, ни сам Катилина, его люди поэтому нигде никогда не светились.

— Или — другой вариант. Катилина светился, еще ка светился, но не в качестве Катилины, а в совершенно ином. Мог быть, к примеру, Мариком… — На губах крепыша улыбка, но взгляд сосредоточен на лице блондина.

— Или — Борисом, — в тон ему отвечает Марик и взгляда не отводит.

— Душевно беседуем…

— Дружески, как и мыслилось…

— И конфиденциально притом. — Крепыш закурил. —Догадываешься, на чем спалился Вик?

— На Линде.

— Да. А конкретно?

— Не знаю. Все материалы у тебя.

— Вот именно. То, что Линду он убрал, — полбеды, вопрос: что было до этого и кем он ее убрал…

Борис достает из ящика стола две папки: на одной надпись «Киллер», на другой «Линда».

— Вот материалы Вика. Вернее, то, что он оставил. Погляди…

— Пустышка? — Блондин неторопливо листает страницы.

— Сам видишь, на киллера ничего нет. Чистая «подстава». Это не бумаги, это отмазка. Подставное фото, подставные данные…

— Ты все бумаги Викентия просмотрел?

— Все, что отыскали мои люди. В данном случае наплевал на приоритет Катилины… Все же по рангу босс — я. Так что в субординацию укладывается.

— Но Катилина-то внимание обратил…

— Да плевать! Вик был мой человек, и именно я должен его «отработать», раз он «прокололся»… Все — пусто. Ну да я не удивлен.

— Я тоже, — усмехнулся Марик. — Голова-единственный надежный сейф для информации.

— Смотря — какого объема. Впрочем, сейчас этот сейф расколот. На черепушки.

— А ты ци-и-ник…

— Посмотри повнимательнее фотографии по Линде…

Страницы семь-А, семь-В, восемнадцать — А, В, С, тридцать два-С…

Марик сосредоточенно листал папку.

— Что скажешь?

— «Черный человек»?

— Да. Везде — фоном, нигде крупно. Что еще заметил?

— Взгляд Линды…

— Вот и я тоже. Тут-то Вик и лажанулся.

— Не мог же он вообще все из папки прибрать. Хотя — ляп крупный, согласен.

При его-то опыте.

— Бывает. Устал, замотался, выпил лишнего… — Взгляд Бориса доброжелателен, лицо — улыбающееся. — Что скажешь?

— Ты думаешь, это и есть киллер?

— Думаю. Три раза при одном раскладе король не выпадает.