Том 6. Лорд Эмсворт и другие - Пэлем Вудхауз

— Макалистер… я бы хотел… я бы просил…

— Фуф?

— Я бы… ну, хотел… то есть спросил бы, вы нашли новое место?

— Фуф…

— Вернитесь ко мне! — вскричал граф. — Роберт Баркер никуда не годится! Вы вернетесь?

— М-да… — произнес он наконец.

— Превосходно! — возликовал лорд Эмсворт. — Великолепно!

— Я ничего такого не сказал.

— Мне показалось, — удивился бедный граф, — что вы сказали «да».

— Я не говорил «да», я говорил «м-да», — пояснил садовник. — Может — вернусь, а может — нет.

Лорд Эмсворт положил ему на плечо дрожащую руку.

— Макалистер, я повышу вам жалованье. Шотландец молчал.

— Удвою!

Шотландец не двинулся.

— Энгус, — тихо сказал лорд Эмсворт, — вы нужны тыкве.

В наш суматошный век, когда всем так не хватает времени, могут найтись человека два, которые по тем, по иным ли причинам не успели зайти на сельскохозяйственную выставку. Для них я прибавлю несколько слов.

Конечно, сэр Грегори Парслоу-Парслоу из Матчингем-холла там был, но внимательный наблюдатель сказал бы, что ему изменила его горделивая уверенность. Время от времени он кусал губы, а взгляд у него был именно такой, какой появился у Наполеона при Ватерлоо.

Но баронет был рыцарем, он был джентльменом. Роду его неведома низость. Не дойдя до палатки, он быстро и смело протянул руку лорду Эмсворту.

— Поздравляю, — хрипло сказал он.

Лорд Эмсворт испуганно подскочил, ибо был погружен в раздумья.

— Э? О! Спасибо. Спасибо, мой дорогой, спасибо. Большое вам спасибо. — Он поколебался. — Мы не могли оба выиграть…

Сэр Грегори подумал и понял, что он прав.

— Да, — сказал он. — Вы правы, Эмсворт. Именно, не могли. Ничего не поделаешь.

После чего кивнул, ушел, и никто не знает, какие ястребы терзали его широкую грудь. А лорд Эмсворт и стоявший рядом с ним Энгус почтительно повернулись к тому, что лежало на соломе в самом большом ящике, какой только видели в Шрусбери.[25]

Хлопоты Лорда Эмсворта

Штаб-квартира прислуги в Бландингском замке, обитель домоправительницы, была в обычное время приятной, даже веселой. Туда весь день глядело солнце, а обои выбрал когда-то человек, полагавший, что девяносто семь розовых птиц на девяноста семи голубых кустах бодрят и освежают. Однако с появлением дворецкого в комнате похолодало, а хозяйка ее, отложив вязанье, тревожно взглянула на пришельца.

— Что случилось, мистер Бидж? — спросила она. Дворецкий хмуро посмотрел в окно. Он тяжело дышал, как дышит тот, кто страдает от избытка чувств и от аденоидов. Солнечный луч, скользивший по ковру, поймал его угрюмый взгляд и смутился.

— Я принял решение, миссис Твемлоу, — ответил дворецкий.

— Какое?

— С той самой поры, как он ее растит, я вижу на стене письмена.[26] Все. Как только он вернется, ухожу. Восемнадцать лет служил я этому дому, начал с младшего лакея, достиг высот, но больше я не могу.

— Неужто из-за бороды?

— Именно. Не только я, вся округа… Вы знаете, что в прошлое воскресенье, на школьном празднике, кто-то крикнул: «Козел!»?

— Не может быть!

— Может, миссис Твемлоу. Чего еще ждать? Ах, то ли еще будет! Из-за этой бороды от нас отходят лучшие люди графства. Сэр Грегори искоса глядел на нее, когда обедал у нас в пятницу.

— Борода не очень красивая… — признала домоправительница.

— Именно. Я обязан открыть ему глаза. Пока я здесь служу, это невозможно. Что ж, попрошу увольнения. Тогда я свободен. Это не тосты под той крышкой, миссис Твемлоу?

— Да, мистер Бидж, тосты. Попробуйте! Может, развеселитесь.

— Развеселюсь! — с горьким смехом воскликнул дворецкий.

К счастью, в эти минуты лорд Эмсворт сидел у себя, в Клубе старых консерваторов, и не подозревал о нависшей над ним беде. Но ему и так было о чем подумать.

В последние дни все не ладилось. Макалистер, старший садовник, сообщил о нашествии зеленой тли. Глубоко почитаемая корова, готовившаяся к выставке, съела что-то, неведомое медикам. Более того — пришла телеграмма от младшего сына, который приплыл в Англию и почему-то хотел видеть отца.

Об этом и думал злосчастный граф, рассеянно глядя на консерваторов. Нет, почему возвращается Фредди? Что ему делать в Англии? Восемь месяцев назад он женился на Ниагаре Доналдсон, которая живет в Америке, — значит, должен быть в Америке, а он в Лондоне, да еще, судя по телеграмме, чем-то встревожен.

Лорд Эмсворт задумчиво погладил подбородок — все же так легче мыслить — и удивился нежданному препятствию. Сосредоточив на этой загадке весь свой разум, он понял, что там — борода; и расстроился. Что ж это такое, в конце концов, какие-то водоросли! В общем, он еще больше рассердился на Фредди, хотя и совершенно зря.

В этот самый миг он увидел, что беспутный сын идет через комнату к нему.

— Привет! — сказал Фредди.

— В чем дело, Фредерик? — спросил граф.

Они помолчали. Фредди вспомнил об их последней встрече, когда сам он женился на девушке, которую многострадальный лорд видел только в телескоп, а этот лорд, его отец, думал о неприятных словах, которые прочитал в телеграмме: «затруднительном положении». Пятнадцать лет кряду он выручал сына из таких положений, казалось бы — отдал в хорошие руки, и вот опять!

— Садись, — печально сказал он.

— Мерси, — сказал Фредди. — Давно оброс?

— Что?

— Ну, бородой. Прямо не узнаешь! Лорд Эмсворт снова дернулся от горя.

— При чем тут борода?!

— Хорошо, не буду, — согласился Фредди. — Спасибо, что приехал.

— Я приехал, — сказал граф, — потому что ты в этом… в положении.

— Вот он, британец! — одобрил Фредди.

— Понять не могу, — продолжал граф, — какие такие положения! Надеюсь, дело не в деньгах?

— Что ты! Если бы в деньгах, я бы не к тебе обратился. Папаша Доналдсон — молодец! А меня как любит! Ест из рук.

— Да? — удивился все тот же граф. — Я видел мистера Доналдсона всего один раз, но он мне показался умным.

— То-то и оно. Очень меня любит. Нет, тут не деньги. Агги, понимаешь… моя жена…

— Что же с ней?

— Она меня бросила.

— Бросила!

— Раз и навсегда. Оставила записку. Сейчас она в «Савое», но меня не пускает. Живу на Кинг-стрит, если это жизнь.

Лорд Эмсворт глубоко вздохнул, поражаясь тому, как молодой человек, даже такой привычный, умеет запутать свои дела. Случилось чудо, он сумел провести дочь миллионера — и что же? Он ее упускает. Много лет назад, в ранней молодости, романтический Кларенс жалел, что у старого рода Эмсвортов нет фамильного проклятия. Подозревал ли он, что сам его породит?

— Виноват, конечно, ты? — ровным голосом спросил он.

— В определенном смысле, да. Но…

— Что именно случилось?

— Как тебе сказать… Ты знаешь, я всегда любил кино. Ходил на все фильмы. Хорошо. Лежу я ночью — и вдруг думаю: почему бы мне не написать сценарий? Пришла, понимаешь, мысль. И какой сюжет! Один бедный человек попал под машину, ему нужна операция. Просят задаток, пятьсот долларов, а у него их нету. Тогда его жена идет к миллионеру…

— Что, — спросил лорд Эмсворт, — это за чушь?

— Чушь? — не поверил Фредди. — Это мой сценарий.

— Я не хочу его слушать, — сказал граф. — Я хочу узнать, если можно, в двух словах, почему ты поссорился с женой.

— А я и рассказываю. Все началось со сценария. Когда я его написал, я захотел его продать, а тут как раз приехала Полина Птит, и один приятель нас познакомил.

— Кто такая Полина Птит?

— Ну, знаешь! — Фредди опять себе не поверил. — Нет, не может быть! Это же звезда! Ты видел «Рабов страсти»?

— Не видел.

— И «Шелковых цепей»?

— И цепей.

— И «Багровую любовь»? Ну, хоть «Золотые узы»? «Соблазн»? Да что же это такое!

— Что случилось с этой женщиной?

— Значит, нас познакомили, и я стал ее охмурять. Понимаешь, если ей понравиться, все пойдет как по маслу. Приходилось с ней видеться, сам понимаешь, и Джейн Йорк застукала нас в таком ресторанчике.

— Господи!

— Ничего страшного, все прилично. Деловая встреча. Плохо то, что я ничего не говорил Агги. Хотел сделать сюрприз. Купят сценарий, приду к ней, и она увидит, что я не такой уж дурак.

— Если женщина способна поверить…

— А что уж совсем плохо, я сказал, что еду по делу в Чикаго. Ну, в общем, сейчас она в «Савое»…

— Кто такая Джейн Йорк?

— Стерва, причем из самых вредных. Иевуссеянка и амалекитянка.[27] Если б не она, я бы все уладил. Понимаешь, она хотела, чтобы Агги вышла за ее брата. Я думаю, она заманивает Агги в Париж, чтобы они опять встретились. В общем, надо что-то делать. Надеюсь на тебя.

— На меня? А что я могу?

— Поговори с ней, похлопочи! В фильмах хлопочут. Сколько раз я видел, как седой отец…