Кое-что за Одессу - Владимир Вассерман

От танка к собору

К сожалению, Одессу пришлось сдать 16-го октября 1941-го года: после немецкого прорыва в Крым под угрозой оказался Севастополь, а в случае его захвата немцами Одесса лишалась снабжения по морю и в любом случае была бы обречена, так что войска из Одессы бросили на усиление Крыма. Драматическим событиям начала оккупации посвящен мемориал в двух шагах от памятника трактору. Нужно вернуться по Разумовской на один квартал в сторону города и зайти в Прохоровский сквер. В сквере стоят два памятника жертвам Холокоста. На наш взгляд, более выразительный – памятник одесского архитектора Оленина; памятник Зураба Церетели – в стиле этого художника.

Тема Холокоста в Одессе и на всей территории так называемой Транснистрии (то есть Заднестровья – части территории Украины, которой Гитлер наделял своего румынского союзника) – отдельная большая и тяжёлая тема. Достаточно сказать, что только в период с 17-го по 25-е октября 1941-го года расстреляно либо сожжено заживо от 25 до 34 тысяч одесситов. Из родственников нашей семьи, оставшихся в оккупированной Одессе, не выжил никто.

Возвращаемся на угол Асташкина и Спиридоновской. И продолжаем движение по Пешкова (Горького) – Спиридоновской. На углу Спиридоновской и Новосельского на месте учебного здания Одесской государственной академии технического регулирования и качества (бывшего Техникума измерений Госстандарта СССР – единственного учебного заведения такого профиля во всём СССР) находился дом, где жили герои обороны Одессы: командир 1-го полка морской пехоты Яков Иванович Осипов и комиссар полка Владимир Алексеевич Митраков. Этот полк внёс громадный вклад в героическую оборону Одессы. Даже в мощном потоке возвращений названий улице Осипова не вернули дореволюционное название Ремесленная в Нижней немецкой слободе, а заслуженно оставили привычное и правильное имя. Имя Митракова носит переулок в районе начала Старопортофранковской улицы.

Продолжаем прогулку. Никого не оставит равнодушным дом по адресу Спиридоновская, 8. Кто-то из московских туристов, подробно описавший этот дом в своём ЖЖ, назвал его «Шотландский замок». Дом избыточно необычен, в чём-то странен и таинственен. Недаром в этом доме поселили героя Олега Валериановича Басилашвили – таинственного слепого предсказателя – в главной одесской саге последних лет (я, конечно, всё о той же «Ликвидации»).

Наконец, подходим к дому № 1/3 по Спиридоновской улице. Как следует из памятной таблички, до революции это был «Дом экономического собрания офицеров Одесского округа и гарнизонное собрание». Пользуясь случаем, выражаем громадную благодарность властям города, снабдившим почти 50 % домов в центре памятными табличками. Конечно, при текущих средствах городского бюджета слова из таблички «охраняется государством» не более чем «протокол о намерениях». Но можно, по крайней мере, узнать год постройки и назначение дома.

К сожалению, владелец указывается чаще, чем архитектор – привычная черта рыночных отношений («доллар тому, кто придумал, десять – тому, кто сделал, сто – тому, кто продал»).

После революции в здании размещался Дом Красной Армии – логично, затем пятизальный кинотеатр «Одесса». Старожилы утверждали, что нарком Климент Ефремович Ворошилов в выступлении с балкона этого здания призвал разрушить Преображенский собор, чья колокольня хорошо просматривалась и с этого балкона. Проверить это утверждение невозможно – так же, как и другое утверждение старожилов. Напротив, по адресу Спиридоновская, 2, как следует из мемориальной доски, в 1919-м году жил Григорий Иванович Котовский (см. также раздел о матросе Железнякове). Старожилы утверждали, что по адресу Спиридоновская, 2 в то время был дом терпимости.

Как бы то ни было, в мае 1936-го года Одесский Преображенский кафедральный собор был взорван, причём в связи с особой прочностью здания военным пришлось немало потрудиться. Соборную площадь переименовали в «Площадь Советской Армии».

Улицу, с двух сторон окружающую площадь, переименовали из «улица Соборная площадь» в улицу «Площадь Советской Армии». С учётом того, что с другой стороны проходила просто «улица Советской Армии», путаница была чрезвычайная. Точнее, всё это было уже после переименования Красной Армии в Советскую; я даю предпоследние названия.

Запись в паспорте «прописка: Площадь Советской Армии, 1» была на первом месте у одесситов до начала строительства девятиэтажек. По этому адресу расположен громадный дом: он начинался как склады Папудовой (хорошая фамилия для купчихи), а потом превращён в жилое здание из четырёх замкнутых флигелей. В результате пошагового строительства второй этаж совсем низкий, но на третьем этаже высота потолков 4,80 м. Это позволяет в пределах одного этажа иметь и кухню, и антресоль. В результате, подобно дому матроса Железняка, во дворе дом не четырёх-, а шестиэтажный.

Площадь, конечно, называется всеми коротко и фамильярно – «соборка». Она была ближайшим зелёным оазисом для наших детских садиков, потом прогулок и поездок на велосипедах, аттракционов и т. п. Но, оттягивая удовольствие от встречи с возрождённым собором, пройдём ещё несколько шагов от угла Спиридоновской к Преображенской.

Вопрос знатоков одесситам: как называется скверик перед нами? Кроме жителей двух ближайших домов, никто не ответит. Это сквер Веры Холодной – звезды русского немого кино, то ли жертвы коварной «испанки» (пандемии гриппа, убившей в 1918– 1919-м годах по разным оценкам от 50 до 100 млн. человек – от 2,7 до 5,3 % населения планеты), то ли тайно умерщвлённой белыми за сотрудничество с большевистским подпольем.

В центре скверика – не памятник Вере Холодной и её молодому бойфренду, как может показаться. Впрочем, памятник описан в разделе «Музейный квартал». Заметим только, что полный цикл практически забытой тетралогии «Волны Чёрного моря» (1936–61) включает повесть «Белеет парус одинокий» (1936) и романы «Хуторок в степи» (1956), «Зимний ветер» (1960), «Катакомбы (За власть Советов)» (1961). Почему первое произведение – повесть, а остальные – романы, пища для литературоведов. Но «Белеет парус одинокий» ещё чуть помнится, а остальные части тетралогии – забыты, и, похоже, навсегда.

Если развернуться от памятника налево, мы увидим ещё один одесский дом с одной стеной, на этот раз – здание сталинской эпохи. К сожалению, иллюзия плоского дома слабее, чем в Воронцовском переулке, так как здесь соседний дом – двух-, а не одноэтажный. Кстати, строительство двухэтажного дома предпринято и в Воронцовском переулке, но пока прекращено после протестов одесситов. Живут в доме по адресу «Площадь Веры Холодной, 3» вполне себе трёхмерные люди, в том числе наши хорошие знакомые. Из гостиной при такой конструкции можно отделить небольшой, но уютный треугольный кабинетик: квартира получается на 2,5 комнаты.

Драматическое развитие военной темы находим, если перейдём дорогу и подойдём к зданию по Преображенской, 44. Сейчас это Одесское городское управление милиции. Размещалась же здесь и полиция, и деникинские спецслужбы (и снова здание, где одни сажали других, используется вторыми для посадки первых при смене власти). Увы, кроме арестов, дающих надежду в переменноуспешной гражданской войне, были ещё казни. Список казнённых, запечатлённый на памятной доске, красноречив. Статистика показывает: в высшем эшелоне советской власти евреев было не так много, как принято считать – но среди рядовых борцов за Власть Советов, особенно в Одессе, евреи были очень заметны. Это и не удивительно: с учётом тех прав и свобод, которыми евреи уже обладали в остальной Европе, положение евреев в царской России просто выталкивало их во врагов режима.

Ещё одна табличка – уже на новом здании милицейского комплекса: отсюда на расстрел увели членов группы Молодцова-Бадаева, о котором мы уже рассказывали. Так что здание служило и деникинцам в годы гражданской войны, и румынам во время оккупации Одессы в 1941–1944-м годах.

Идём по Преображенской к собору. На углу – на здании нынешнего управления миграционной службы – небольшая мраморная табличка. Летом 1941-го года в этом доме из работников милиции сформирован отряд особого назначения для борьбы с немецко-фашистскими захватчиками. Заметим, что дважды Герой Советского Союза Степан Елизарович Артёменко, о котором речь впереди, пришёл в армию из милиции. Логично предположить, что профессиональные навыки работника милиции очень помогли ему на фронте.

По диагонали от памятника героям «Пете и Гаврику» на доме № 42 мемориальная табличка реальному, а не литературному, участнику событий, связанных с восстанием на броненосце «Потёмкин» – но через знаменитый фильм. В доме жил участник съёмок Иван Адрианович Воробьёв («дядя Ваня»). Жил он до 1974-го года, так что можно предположить, что во время съёмок самой знаменитой (и, похоже, целиком выдуманной Сергеем Михайловичем Эйзенштейном: не сохранилось не только документов, но и мемуаров, описывающих нечто подобное) сцены расстрела на Бульварной лестнице дядя Ваня был в детской коляске. Реально же «дядя Ваня» был инвалид детства, и в упомянутой сцене спускался на каталке по ступеням среди бегущих в панике граждан.