Ожерелье королевы - Александр Дюма

– На принцев приказы не распространяются. Послушайте, сударь, я – принц, а принцы не ночуют где попало.

– Принц, я в отчаянии, но у меня приказ короля.

– Король приказал вам прогнать своего брата, словно попрошайку или воришку? Я – граф д'Артуа, сударь. Проклятье! Вы сильно рискуете, заставляя меня мерзнуть под дверьми.

– Монсеньор, – ответил лейтенант, – Бог свидетель, что я готов отдать свою кровь до последней капли за ваше королевское высочество, однако король соизволил лично поручить мне охрану этой двери и велел не открывать ее никому, даже ему самому, после одиннадцати. Поэтому, ваше высочество, я покорнейше прошу меня извинить, но я солдат, и, если бы на вашем месте, за этой дверью, замерзала сама ее величество королева, я ответил бы ей то же, что имел несчастье ответить вам.

Сказав это, офицер почтительно пожелал доброй ночи и неспешно вернулся на свой пост.

Что же касается солдата, то он стоял, вжавшись в дверь, и боялся вздохнуть; сердце его колотилось столь сильно, что граф д'Артуа, прислонившись к двери с другой стороны, мог сосчитать его удары.

– Мы пропали! – сказала королева деверю и взяла его за руку.

Тот не отвечал.

– Там знают, что вы вышли? – наконец спросил он.

– Увы, понятия не имею, – ответила королева.

– Возможно, сестра, король отдал приказ, имея в виду меня. Он знает, что я выхожу по вечерам и порою возвращаюсь поздно. Наверное, графиня д'Артуа что-то проведала и пожаловалась его величеству – отсюда этот достойный тирана приказ.

– Ах, нет, брат мой, нет! Благодарю вас от всего сердца за деликатность, с какою вы стараетесь меня утешить. Полно вам, это все из-за меня, точнее, против меня.

– Но это невозможно, сестра, король с таким почтением…

– А я тем временем стою под дверью, и завтра из-за совершенно невинного дела разразится ужасный скандал. В окружении короля у меня есть враг, я это знаю.

– У вас есть враг в окружении короля, сестрица? Возможно. В таком случае мне пришла в голову одна мысль.

– Мысль? Ну говорите же!

– Мысль, которая заставит вашего врага выглядеть глупее осла, которого тянут за недоуздок.

– О, достаточно, если вы поможете нам выйти из этого нелепого положения, о большем я не прошу.

– Надеюсь, что помогу. Нет, я не глупее, чем он, даже при всей его учености.

– Кто – он?

– Да граф Прованский, черт его побери!

– Ах, так, значит, вы согласны, что он – мой враг?

– А разве он не враг всего, что молодо, всего, что прекрасно, всего, что способно… на то, на что он сам не способен?

– Брат мой, вам известно об этом приказе что-то определенное?

– Возможно. Однако довольно стоять у этой двери, здесь зверски холодно. Пойдемте со мной, милая сестра.

– Куда же?

– А вот увидите: кое-куда, где по крайней мере тепло. Пойдемте, а по дороге я расскажу вам все, что думаю об этой запертой двери. Ах, господин граф Прованский, мой дорогой и недостойный брат! Давайте руку, сестра, возьмите меня за другую, мадемуазель де Таверне. Идемте, нам направо.

– Так вы говорите, что граф Прованский… – сказала королева.

– Ну так вот. Сегодня вечером, после ужина, король прошел в большой кабинет. Днем он много разговаривал с графом Хагой, но вас не видел.

– В два часа я уехала в Париж.

– Я это знаю. Король, позвольте вам заметить, дорогая сестра, думал о вас не больше, чем о Гарун аль Рашиде и его великом визире Джафаре, и беседовал о географии. Я слушал его с известным нетерпением, так как сам хотел уйти. Ах, простите, причины нашего с вами ухода разные, так что зря я…

– Да продолжайте же, продолжайте.

– Теперь нам налево.

– Но куда вы нас ведете?

– Еще шагов двадцать. Осторожнее, здесь сугроб. Ах, мадемуазель де Таверне, если вы не будете держаться за мою руку, то упадете, предупреждаю вас. Вернемся, однако, к королю. Короче, он думал лишь о широтах и долготах, когда его высочество граф Прованский проговорил: «Я хотел бы засвидетельствовать свое почтение королеве».

– Вот как! – воскликнула Мария Антуанетта.

«Королева ужинает у себя», – ответил король. «А я думал, в Париже», – заметил мой брат. «Нет, она у себя», – спокойно подтвердил король. «Я только что оттуда, меня не приняли», – настаивал граф.

– Тут я увидел, что король нахмурился. Услав нас с братом, он явно стал выяснять, где вы. Сами знаете, что порой на него накатывают приступы ревности. Он, видимо, захотел к вам пройти, его не пустили, и он что-то заподозрил.

– Верно, у госпожи де Мизери был приказ никого не пускать.

– Вот-вот, а чтобы окончательно убедиться в вашем отсутствии, король отдал этот строгий приказ, и мы не смогли войти.

– Признайтесь, граф, что это весьма некрасиво.

– Признаю. Но вот мы и пришли.

– Какой дом!

– Он вам не нравится, сестра?

– Я этого не говорю, напротив, он очарователен. Но как же ваши люди?

– А что такое?

– Вдруг меня увидят.

– Сестра, входите, я уверяю, что никто вас не увидит.

– Даже тот, кто откроет дверь? – осведомилась королева.

– Даже он.

– Невероятно.

– Давайте все-таки попробуем, – со смехом ответил граф.

И он поднял руку, чтобы постучать. Королева остановила его.

– Умоляю вас, брат мой, осторожнее!

Принц изящно оперся другой рукой о резную панель на двери.

Дверь отворилась.

Королева не смогла сдержать испуганного движения.

– Входите же, сестра, умоляю вас, – предложил принц. – Вы же видите, тут никого нет.

Королева взглянула на мадемуазель де Таверне с выражением человека, идущего навстречу опасности, затем переступила порог с очаровательной женской ужимкой, как бы говорившей: «Господи, благослови!»

Дверь закрылась за нею без единого звука.

Королева очутилась в оштукатуренной передней с цоколем, облицованным мрамором. Она была невелика, но выполнена в прекрасном вкусе: мозаичный пол с изображениями букетов цветов, на мраморных консолях – японские вазы с множеством столь редких в эту пору года роз, которые осыпали свои благоуханные лепестки.

Приятное тепло и еще более приятный аромат так завладели чувствами дам, что, войдя в переднюю, они почти забыли не только свои страхи, но и колебания.

– Ну и чудно, наконец-то мы обрели пристанище, – заявила королева, – и надо признать, пристанище довольно удобное. Но не стоит ли вам кое-что сделать, брат мой?

– Что именно?

– Удалить отсюда своих слуг.

– Нет ничего проще.

С этими словами принц дернул за сонетку, висевшую в каннелюре одной из колонн, и хотя колокольчик звякнул всего один раз, отзвуки его таинственным образом зазвенели в глубине лестницы.

Женщины испуганно вскрикнули.

– Неужели вы этак удаляете слуг, брат мой? – осведомилась королева. – Мне казалось, что таким манером их зовут.