Космическая игра. Исследование рубежей человеческого сознания - Гроф Станислав

Глава шестая

Проблема добра и зла

Следовательно, тот, кто хочет иметь

Правильное без неправильного,

Порядок без хаоса,

Не понимает принципов

неба и земли.

Он не знает, как

вещи связаны друг с другом.

Чжуан-цзы. «Великое и малое»

Один из важнейших вопросов, который постоянно возникает в холотропных состояниях сознания во множестве различных форм и на различных уровнях, — это вопрос этики. Когда наши внутренние переживания сосредоточены на биографических моментах, этические проблемы обычно выражаются в форме настоятельной необходимости пересмотреть всю нашу жизнь, начиная с детства, и оценить ее с нравственной точки зрения. Как правило, они связаны с проблемами представления о самом себе и самооценки. Пересматривая историю нашей жизни, мы порой испытываем острую потребность проверить, соответствуют ли наша личность и поведение моральным стандартам, будь то наши собственные, укоренившиеся в нашей семье или в обществе. Обычно критерии здесь весьма относительны и имеют свои особенности, поскольку в них непременно присутствует сильный личный, семейный и культурный уклон. Мы, в сущности, судим о нашем поведении в терминах ценностей, которые навязаны нам извне.

Существует и другая форма суждения, когда мы оцениваем наш характер и поведение не на основе устоявшихся каждодневных критериев, а с позиций вселенского закона и космического порядка. Такие переживания бывают в различных холотропных состояниях, но особенно часто — в присмертных ситуациях, как часть обзора жизни. Многие люди, побывавшие на грани смерти, рассказывают о своих встречах со Светоносным Существом и о том, как в его присутствии подвергали свою жизнь беспощадному пересмотру. Эта сильная тенденция человеческой психики к моральной самооценке отражена в эсхатологических мифологиях многих культур — в сценах божественного суда.

По мере углубления процесса самоисследования мы можем обнаружить в себе прежде не осознанные и в высшей степени сомнительные эмоции и импульсы, т. е. темные и разрушительные аспекты бессознательного нашей психики, которые К.Г. Юнг называл Тенью. Такое открытие способно напугать нас и встревожить. Некоторые из этих темных элементов представляют собой наши реакции на неприятные аспекты нашей истории, в частности на травмы младенчества и детства. Кроме того, мощный разрушительный потенциал, по всей видимости, связан с перинатальным уровнем нашей психики, с той сферой бессознательного, которая сформирована травмой рождения. Долгие часы мучительных и угрожающих жизни переживаний, связанные с прохождением через родовой канал, вызывают у плода естественную реакцию ярости. В результате образуется хранилище агрессивных наклонностей, которые мы будем носить в нашем бессознательном до конца жизни, если, конечно, не предпримем специальных усилий, чтобы увидеть их воочию и преобразовать в некую разновидность эмпирического самопознания.

С позиции этих открытий становится ясно, что грозные двойники в таких литературных произведениях, как «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Р.Л. Стивенсона, «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда или «Вильям Вильсон» Эдгара По, представляют собой не вымышленных литературных персонажей, но теневые аспекты средней человеческой личности. Люди, сумевшие заглянуть в глубину своей психики, часто рассказывают, что обнаруживали в себе разрушительный потенциал, вполне сопоставимый с разрушительным потенциалом Чингисхана, Гитлера или Сталина. Ввиду столь потрясающих прозрений люди обыкновенно испытывают мучительные опасения по поводу собственной природы и лишь с великим трудом принимают ее.

Когда эмпирическое самоисследование перемещается на трансперсональный уровень, как правило, возникают серьезные этические вопросы касательно человечества в целом, т. е. всего вида homo sapiens. Трансперсональные переживания часто отражают яркие исторические события, а иногда представляют даже панораму всей истории. Из них становится ясно, что в человеческой жизни необузданное насилие и ненасытная алчность всегда были чрезвычайно мощными движущими силами. Отсюда вытекает вопрос о человеческой природе и соотношении добра и зла в homo sapiens.

Неужели люди по сути своей всего лишь «безволосые обезьяны», и насилие вплетено в структуру человеческого мозга? Как нам объяснить тот аспект человеческого поведения, который психоаналитик Эрих Фромм (Erich Fromm 1973) назвал «пагубной агрессивностью» — порочностью и разрушительностью, которым нет равных в царстве животных? Как объяснить бессмысленное кровопролитие в несчетных войнах, массовые убийства эпохи инквизиции, массовое уничтожение евреев фашистами, сталинский ГУлаг, резню в Югославии и Руанде? Что и говорить, трудно найти аналог такому поведению в мире животных!

Текущий глобальный кризис являет нам не слишком воодушевляющий и обнадеживающий образ современного человечества. Постоянно растет насилие — войны, бунты, терроризм, пытки и преступления, — а мощь современного оружия достигла апокалиптических масштабов. Миллионы людей по всему миру живут в нищете и голоде или умирают от болезней, которые излечиваются легко и без особых затрат, и в то же время миллиарды долларов тратятся на безумие гонки вооружений. Страшный суд вполне может стать реальностью — люди сами придумали не один способ погубить себя как вид, а заодно и всю жизнь на планете. Поскольку же все мы склонны считать homo sapiens венцом природной эволюции, не содержит ли в себе не только человечество, но и сам феномен жизни некий принципиальный изъян? В холотропных состояниях эти вопросы встают с мучительной требовательностью и яркостью.

Эти прозрения, касающиеся этических предметов, а также ответы на различные моральные вопросы обычно приходят, когда процесс углубленного самоисследования смещается с одного уровня сознания на другой и мы обретаем доступ к информации, которой прежде не располагали. Наше этическое суждение о каждодневных вещах может до некоторой степени меняться, причем довольно резко, и без прозрений, открывающихся с более высоких уровней сознания, а просто благодаря получению новой информации. Из-за нашей недальновидности эти кажущиеся благословения могут впоследствии оказаться сущими бедствиями. Когда мы глубоко вникали в ситуацию, действия, которые раньше выглядели полезными, нередко предстают перед нами в весьма зловещем облике.

Для примера возьмем изобретение инсектицида ДДТ вскоре после второй мировой войны. Сначала ДДТ очень хвалили как эффективное оружие против болезней, переносимых насекомыми. С целью искоренения желтой лихорадки и малярии тысячи тонн этого вещества было свалено в болота в различных странах мира. В то время проект, по близорукости, признали ценным и достойным одобрения. Разработку ДДТ сочли столь позитивным вкладом, что в 1948 году его изобретатель Пауль Мюллер был удостоен Нобелевской премии в области физиологии и медицины. Однако, как оказалось, мечта эпидемиологов обернулась экологической катастрофой.

Было обнаружено, что ДДТ не подвержен биологическому распаду и огромные его количества так и остаются в природе. Вдобавок вследствие особого сродства ДДТ с жирами, он стал накапливаться в живых организмах, двигаясь по пищевой цепочке от планктона к мелкой и крупной рыбе, птицам и млекопитающим. В тканях птиц концентрация ДДТ часто была настолько высока, что снижала их способность вырабатывать достаточно прочную яичную скорлупу и ставила под угрозу жизнь эмбриона. Теперь мы знаем, что именно ДДТ привел к исчезновению в некоторых местах пеликанов, бакланов, соколов и орлов. Географически он захватил даже Арктику и Антарктику, будучи обнаружен в жировых тканях пингвинов. ДДТ проник и в молочные железы и молоко кормящих матерей, и, хотя его много лет назад сняли с производства, недавно выяснилось, что он принадлежит к числу факторов, обусловливающих рак молочной железы.