Чингисхан. Великий завоеватель - Эренжен Хара-Даван

Поощряются честолюбие и религия, как два двигателя на воинские подвиги.

Ст. 11. Среди народа должно быть подобным теленку, маленьким и молчаливым, а во время войны – подобным голодному соколу, который является на охоту: должно приниматься за дело с криком.

Этой статьей подчеркивается то напряжение энергии, которое употреблено для войны, и тот смелый, наступательный дух, которым, по мнению законодателя, должно быть проникнуто ее ведение.

Ст. 15. В смутах должно поступать так, как поступал Даргай-Уха. Он ехал в смутную пору от племени хатакин, с ним было два нукера (спутники, свита). Издали увидели двух всадников. Нукеры сказали: «Нас три человека, а их два: ударим на них». Он сказал: «Как мы их увидали, так точно и они нас завидели: не следует нападать». Ударив лошадь плетью, он ускакал. После оказалось точно и истинно, что один из тех двух был Тимук-Уха из племени татар; около пятисот человек своих людей он посадил в засаду, а сам показался, чтобы, когда те три всадника напали бы на него, обратиться в бегство, заманить их туда и с помощью нукеров своих схватить их. Так как он (Даргай) понял то значение, то бежал и соединился с двадцатью другими нукерами, которых имел в окрестности, и все видел. Искомое этого есть то, что в делах необходима осмотрительность.

В ведении войны полководцу и вообще воину надлежит храбрость и решительность сочетать с осторожностью.

Ст. 18. Подобно тому, как купцы наши, привозящие парчовые одежды и хорошие вещи, в надежде барыша становятся опытны в тех товарах и материях, и беки армейские также должны обучать мальчиков пусканию стрел и езде на конях, упражнять их в этих делах и делать их столь же смелыми и храбрыми, как опытные купцы в искусствах, которыми владеют.

Подчеркивая значение опыта в военном деле, законодатель указывает обучение начинать с молодых лет. Из этой статьи видно также, что в мирное время на строевых начальниках лежала обязанность «допризывной подготовки» молодежи.

Ст. 20. Бек, жадный к вину и водке, не может держать в порядке дела тысячи, сотни и десятка, не может довести до конца. Простой воин, который будет жаден к питью вина, – этот человек подвергается весьма большому столкновению, т. е. его постигнет великая беда…

Пьянство понижает уровень энергии у начальника, а солдата может довести до антидисциплинарного поступка.

Ст. 24. Численники (т. е. заведующие числами 10, 100, 1000 и т. д. – командный состав): тысячники и сотники должны каждый так содержать в порядке свое войско и в готовности, чтобы во всякую пору, как придет указ и приказание, садились на коней, не ожидая, даже ночью.

Требование от войск под ответственностью начальников постоянной «мобилизационной» или боевой готовности.

Дополнением к этим статьям «Билика» могут быть следующие статьи собственно «Джасака»:[128]

Ст. 6. Правила подразделения войск на десятки, сотни, тысячи и тьмы должно быть сохранено. Этот порядок позволяет собрать армию в короткое время и формировать командные единицы.

Смысл этой статьи, вероятно, тот, что с роспуском армии по домам части войск не «расформировываются», а продолжают до новой войны существовать в «потенциальном» состоянии.

Ст. 7. Ко времени нахала похода каждый воин должен получить оружие из рук начальника, которому он подчинен. Он обязан содержать его в исправности и перед сражением предъявлять на смотр своему начальнику.

Вероятно, речь здесь идет об оружии тяжелом и предохранительном, так как остальное оружие у монгольского воина, как у нашего казака, было собственное. Тяжелое оружие в мирное время хранилось в организованных казенных арсеналах.

Ст. 9. [129] Если кто-нибудь в битве, нападая или отступая, обронит свой вьюк, лук или что-нибудь из багажа, находящийся сзади его должен сойти с коня и возвратить владельцу упавшее; если он не сойдет с коня и не возвратит упавшее, то предается смерти.

Ст. 20. Он обязал войска по возвращении их из похода (из битвы) некоторыми налогами на службу султану (хану), которые они должны исполнить. [130]

Ст. 22. Он поставил эмиров (беков) над войсками и учредил эмиров тысячи, эмиров сотни и эмиров десятка.

Ст. 24. Он запретил эмирам (военачальникам) обращаться к кому-нибудь, кроме государя, а если кто-нибудь обратится к кому-нибудь, кроме государя, того предавал смерти; кто без позволения переменит пост, того предавал смерти.

Из Мирховеда:

Ст. 27. Он предписал солдат наказывать за небрежность, охотников, упустивших зверей в облаве, подвергать наказанию палками, иногда и смертной казни.

Ст. 18. Все воеводы обязаны делать лично осмотр войску и вооружению до выступления в поход, представлять им все, с чем воин совершает поход, и осматривать все до иголки и нитки. Если у воина не оказалось какой-либо нужной вещи, начальник должен наказать его. Вооружение (легкое!) и обмундирование воин должен делать за свой счет. [131]

Как видно, в таком устройстве много сходства с порядком несения службы казаками, которые, вероятно, и заимствовали свой порядок из Золотой Орды.

Интересны еще следующие статьи «Джасака» из Лэма:

Ст. 8. Запрещается под страхом смерти начинать грабеж неприятеля, пока не последует на то разрешение высшего командования, но по воспоследованию такового солдат должен быть поставлен в одинаковые условия и ему должно быть позволено взять, сколько он может унести при условии уплаты сборщику причитающейся императору доли.

Ст. 15. Каждый мужчина, за редкими исключениями, обязан службой в армии.

Ст. 17. Всякий, не участвующий лично в войне, обязан в течение некоторого времени поработать на пользу государства без вознаграждения.

Эта статья устанавливает «трудовую повинность» для всех, кто не несет личной службы в войсках в военное время, т. е. она провозглашает принцип, получивший в Европе практическое и юридическое осуществление только во время великой войны.

Cт. 22. Должностные лица и начальники, нарушающие долг службы или не являющиеся по требованию хана, подлежат смерти.

Кроме приведенных статей «Билика» и «Джасака», было, наверное, еще много других, до нас не дошедших, которыми устанавливались различные обязанности военнослужащих. Но и приведенных достаточно для того, чтобы согласиться с мнением Плано Карпини, приписывающим Чингисову военному законодательству строжайшую дисциплину монгольского войска, выражавшуюся, между прочим, в том, что не бывало случаев оставления монгольскими воинами поля битвы, пока был поднят штандарт (значок) начальника. Железной дисциплине, заставлявшей людей отстаивать вверенное им дело иногда до последнего человека, Чингисхан обязан был успехом во многих своих делах. «Введенным мною порядку и дисциплине, – говорил он, – обязан я тем, что могущество мое, подобно молодой луне, растет со дня на день и что я заслужил благословение Неба, уважение и покорность земли».[132]