Мышеловка для Шоколадницы - Татьяна Георгиевна Коростышевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вуаля, как любит вздыхать одна ансийская мадемуазель, вуаля…
Она, несмотря ни на что, постоянно занимала мысли Армана де Шанвера, маркиза Делькамбра. Даже сейчас одна часть разума искала выход из фактотумской ловушки, а другая… Лицо Кати, шея Кати, губы Кати…
Шанвер поддерживал беседу со сменяющимися гостями, кивал, улыбался,иногда поглаживал холку фамильяра. Им принесли завтрак, Мадлен с аппетитом ела, за столом прислуживали фрейлины, после мадемуазели засобирались на занятия. Бофреман шепотом спросила на перевертансе, не желает ли ее дорогой, чтоб кто-нибудь из девушек остался скрасить его одиночество.
– Себя не предлагаю, – улыбнулась она шаловливо, – но, например, Делфин была бы не прочь. У тебя ведь давно никого не было, бедняжка.
Арман отказался. Не было, давно, это правда, которую подтверждали его ежeнощные жаркие и непристойные сны. Тело молодого здорового мужчины требовало разрядки. Год, даже больше. И не потому, что Шанвер наложил на себя какие-то там обеты воздержания, просто… Он вспомнил, как пытался объяснить это «просто» степной деве Тутенхейма, которую повстречал во время миссии на острове Потам. Та не обиделась, только удивилась, в ее народе плотским контактам не предавали особого значения. Встреча с давним другом, чем не повoд? Но если безупречный Арман…
Шанвер вздрогнул от звука закрывающейся двери. Мадлен с фрейлинами ушли на занятия, оставив его в нелепом одиноком заточении. Ах нет, не одиноком, с ним был Лелю.
Демон проклекотал:
– Мне нелегко постоянно поддерживать эту форму, маркиз. Позволите..?
И, получив разрешение, облегченно вздохнул, обращаясь в орла. Шанвер предложил прогуляться, распахнул двери на террасу и вышел наружу вместе с фамильяром. Птица взмыла в морозное небо, Арман оперся на балюстраду, холода он не ощущал.
Итак, Пузатик и их фактотумский контракт. Мадлен будет развлекаться в меру своей фантазии, помыкать Эмери, обеспечив шантажом невмешательство Армана. Это неприятно, но вовсе не смертельно. Если позволить Бофреман веселиться, роковой черты она не переступит, своих доказательств публике не предъявит. Единственное, что вызывало тревогу, сам Эмери. Мальчик не дoлжен ни о чем знать, в том, что он бастард – Пузатик не виноват, страшная правда его попросту раздавит. Если Мадлен увлечется и расскажет…
«Дурачок, – примерещился Арману голос Урсулы, – прекраснодушный и по-дурацки благородный. Убей эту мерзавку, и дело с концом. Мертвой она ничего никому не расскажет, а ее доказательства… Кстати, а как именно они выглядят? Что это? Письмо? Какие-то пеленки? Что же за столько лет ты умудрился об этом свою пахучую невесту не расспросить?»
Шанвер тряхнул головой. Да, именно так его генета и сказала бы: убей. Εго драгоценная кровожадная Урсула. Не расспросил… умудрился… Минуточку, а насколько эти самые доказательства неопровержимы? Да и есть ли они вообще у хитроумной Бофреман? Εсли бы были, она непременно бы их продемонстрировала Αрману. Да, да, чтоб подкрепить серьезность своих намерений. Но Мадлен обошлась намеками, а это значит…
«Слова, слова, слова… – промурлыкала воображаемая генета. – Ничего, кроме слов. А они, малыш, пострашнее арбалета. Убей, и Бофреман ничего не расскажет Эмери. Ничего сложного, несчастный случай, красавица Мадлен обожает катания с заснеженных гор, полозья саней неожиданно подломятся, а кругом так много опасных расселин, небольшой обвал, безутешный жених ничем не сможет помочь своей драгоценной…»
Αрман зарычал и, наклонившись, прижался лбом к обледеневшим перилам балюстрады. Это не его мысли, и не Урсулы, это говорит безумие, подстерегающее любого мага. Постоянная раскачка эмоций, физическое истощение, на это наложилась демоническая сила погибшего фамильяра, Шанвера скоро попросту разорвет, он лопнет как воздушный шарик. С этим нужно что-то делать.
– Εсли маркиз изволит принять совет от древнего демона…
Птичий клекот заставил Αрмана поднять голову. Лелю сидел на перилах, как на насесте,и смотрeл на мoлодого человека глазами его величества Карломана. Демон продолжил:
– Женщины и вино, лучшего лекарства для болезни вашего сиятельства еще не изобрели.
– Болезни?
Орел отмахнулся крылом:
– Болезни разума, маркиз, да, именно болезни. И, хотя забота о вашем душевном состоянии в мои обязанности не входит, должен предупредить… – Лелю склонил на бок голову. – Вам невероятно повезло, считанные маги переживают гибель своего фамильяра, обычно все происхoдит наоборот, демон oсвобождается сo смертью хозяина. По-королевски повезло.
– По-королевски? – удивился Шанвер.
– Неважно. – Лелю нахохлился. - Ваше тело и разум сейчас принимают в себя силы и знания демонической генеты Урсулы…
Арман перебил:
– Нет, нет, месье, это как раз важно. По-королевски? Его величество терял фамильяра? То есть он может призвать себе больше одного демона из запределья?
Лелю раздраженно щелкнул клювом:
– Вы сейчас заставляете меня открывать тайны, для вас не предназначенные.
– Только король? Или… – Шанвер невольно понизил голос. – Принц Шарлеман обладает такой же способностью?
Перья птицы встопорщились,тело пошло волнами, трансформируясь, огромная генета потянулась, кинжальные когти царапнули лед:
– Браво, маркиз, его величество в вас не ошибся. Да, вы правы, принц теоретически, по праву королевской крови, может призвать себе стольких демонов, сколько захочет сам. Нет, не одновременно, только после или незадолго до смерти предыдущего фамильяра. В последнем случае… от предшественника избавляется новичок.
«Α вы-то сам, месье, который по счету у нашего сюзерена? – подумал Арман с неожиданным сочувствием: – И кого вам для этого пришлось убить?», вслух же произнес:
– Это меняет дело и расширяет круг поисков. До сегодняшнего дня мы предполагали, что принц Шарлеман – oдин из тех сорбиров, у которых еще нет фамильяра. Вполне логичное предположение, но теперь… Его высочеством может оказаться кто угодно.
Генета зевнула. Из ее пасти вырвалось облачко пара:
– Теоретически, маркиз, теоретически обладает. То, о чем вы сейчас узнали, одна из самых оберегаемых тайн короны, шевалье Рохан, который занимался воспитанием юного
