Выйти замуж не напасть, или Оно нам надо? - Юлия Славачевская

– Ничего – это пустое место! – оставила я за собой последнее слово, все же доползая до края пещеры. Свесившись наружу, проинформировала присутствующих: – Какая… ик… собачка страшная забыла ступеньки сделать? «Отчего люди не летают, как птицы?» – Почувствовав сверлящие спину взгляды, гордо заявила: – «Грозу» в школе не изучали? Еще один пример классики! Двоечники… ик… – С этими словами, попытавшись встать, потеряла равновесие и под всеобщий вопль ужаса кувыркнулась с края пещеры. Против ожидания, не полетела камнем вниз, а зависла в воздухе.

Какая-то в теле легкость образовалась…

– Эрика!!! – орали сверху на разные голоса.

– Это что такое? – В крик вклинился вопрос Зака, заданный более-менее спокойным тоном: – Как называется эта ипостась?

– А что такое? – удивилась я, крутя шеей и стараясь рассмотреть, как я в данный момент выгляжу. – Эх, мне бы зеркало…

– Да пожалуйста! – проявил истинную галантность дракон и повесил передо мной призрачное зеркало.

– Оба-на! – уставилась на себя. Поморгала, сложила крылья и с криком: – Я крокозяброй жить не хочу! – ринулась вниз, в пропасть.

– Эрика! Я тебя любую люблю! – надрывался сверху Дарниэль.

– Да-а? – замедлила я свободное падение и ожила душой. – Тогда ладно! Уговорили, сладкоречивые!

Поднялась повыше. Зеркало все так же висело в воздухе, и в нем отражалась симпатичная пташка, по телосложению чем-то неуловимо смахивающая на лебедя, но почему-то с изящным клювом пеликана и пышным павлиньим хвостом.

– А я вообще-то ничего выгляжу, – присмотрелась к своему новому облику. – Ридикюль при мне, веером обеспечена, транспорт свой, паспорт не нужен. Так что я, мальчики, в законный отпуск, на юга!

– Куда?! – выдохнули разом три ошалевших мужчины.

– А что такое? – кокетливо покрутила хвостом в воздухе, приноравливаясь к воздушным течениям. – Мне за пять лет положен отпуск по трудовому законодательству! Оплачиваемый! А кто из вас башлять будет – потом разберетесь! Хоть все вместе скидывайтесь! – Начала мысленно загибать пальцы. – Один декрет, второй… Два отпуска по уходу… материнский капитал… два раза… А! Еще страховочка по несчастному случаю на производстве с последующей инвалидностью.

– Эрика! – возмутился дроу. – Ты не можешь меня снова бросить!

– Кто сказал? – парировала я, болтаясь в воздухе и навскидку определяя, где тут юг. – Ты-ы? Пять лет сидел сиднем на троне, прототип Ильи Муромца, еще чуть-чуть посидишь и подумаешь над своим поведением!

– А? – потерял дар речи Дарниэль.

Ой, не могу! Дар потерял дар, какой удар!

– Не «а», а соблюдение законов! – наставительно заметила я. Пожаловалась вслух: – Мало я выпила! Нормальные почтенные алконавты всегда до зеленых чертиков допиваются… а я – неудачница! Только до белых крылышек и смогла. Недобор! На югах добавлю, чтоб все по правилам было!

В ответ раздался протяжный стон.

– Этот стон у вас песней зовется? – проявила я напоследок тонкое и весьма изысканное чувство юмора, разворачиваясь тылом к мужикам и закладывая лихой вираж. – Плохо на три голоса партию раскладываете, фальшивите. Вот что значит – мало в хоровом пении тренировались, – надо бы почаще собираться!

– Лучше сразу в храм! – обреченно заявил дракон. – Согласен у них работать самцом-производителем до скончания века.

– Смотри не надорвись! – доброжелательно посоветовала я и бодро захлопала крыльями, угрожающе бросив: – Папу Веню мне не угробьте! А то буду в страшных снах являться!

– Спасите боги! – за всех ответил Закэри, делая отвращающий жест.

– А-ах та-ак! – обиделась я. – Получите новую порцию литературы! «В кузне травел сидечик, огур как совсемечик, огур как совсемечик, былененький он зел!»

Распевая во все горло веселую песенку, я обернулась и узрела дивную картину: Закэри ржал во весь голос, подвывая и хлопая себя руками по ляжкам; Дарниэль истерил; Габриэль… тот вообще… опять впал в глубокий транс и смотрел на меня стеклянными глазами, покачиваясь на самом краю.

– Эк их жизнь поимела! – посочувствовала я бедным мужчинам, энергично махая крыльями и удаляясь в направлении вожделенного юга, голубого моря и горячего солнца. «И на берегу, на теплом песочке, я в бикини, вся из себя красивая… в перьях и с клювом. Абзац!»

Поскольку к трудному занятию крыльемахания я была до сей поры непривычная, то, естественно, физические упражнения дали о себе знать достаточно быстро. Еще немного туманило мозги вдыхание странных испарений Туманного ущелья. Сладковатый аромат дурманил голову, а связываясь с алкоголем, и вовсе вызывал непонятные эффекты.

Я начала нервничать. Если раньше с поистине детским любопытством разглядывала проплывающий подо мною пейзаж, то теперь уже упорно высматривала место для достойной посадки своего судьбой прищемленного зада. Места попадались не комильфо: скалистые, мокрые от росы или слишком подозрительные на предмет праздношатающихся посторонних неопознанных личностей.

Но вскоре и эта часть проблемы показалась несущественной, мучило лишь чувство бесконечной усталости, раздражения и… невыносимая жажда! Точно как в сказке: «И сказала Фея Золушке: в двенадцать часов волшебство отпустит и начнется сушняк!»

Под новую аранжировку знаменитой песни «Привет с большого бодуна» я углядела вполне приличную полянку с достаточно широкой посадочной полосой и смело заложила крутой вираж, стремительно снижаясь.

Вот не зря, не зря умные люди говорят: «За дурною головою ногам тяжко!» Содержимое головы у меня, похоже, за последние пять лет сильно попортилось, и теперь остатки вредоносных выхлопов активно стимулировали пятую точку на совершение безумств…

Клац-клац! Почему я так длинно и запутанно изъясняюсь? Да потому что попала в воздушную яму и у меня началась самая настоящая болтанка! Не бывает? Ха! Это вы этому явлению природы сейчас объясните, что его для птичек не бывает. Я согласная! А оно – нет. Я издала захлебывающийся звук и поняла: пора приземляться!

Мужественно сражаясь с неприятным явлением, я выделывала всяческие пируэты в воздухе. Особенно удалась «мертвая петля»… хм, я бы даже сказала – «тугая удавка»…

В общем, когда в полном отупении я с выпученными глазами, враскорячку приземлилась на зеленую травку, первое, что мне потребовалось, – это пистолет и пуля в голову. Ну или добавить чуток внутрь для сугреву и в целях предотвращения стресса. В обоих случаях нужны руки. Они у меня тут же появились. В смысле крылья куда-то сложились, словно трансформер, и я стала сама собой. Хоть что-то хорошее во всем этом есть!..

Увлекшись разглядыванием и неторопливым дегустированием содержимого пузатой бутылки с красивой золотой надписью, я не придала значения появлению на полянке нескольких мужчин разного возраста (это я их потом разглядела, уже в процессе недолгой беседы).

– Фройляйн, – раздался над ухом приятный густой голос, – с вами все в порядке?

– Фрау! – поправила льстеца.

– Фрау…

– Я бы так не сказала, – философски заметила я, не отрывая меланхоличного взора от медленно пустеющей посудины. – Живу… видите, как неорганизованно? Постоянно порчу данное от природы и родителей здоровье неумеренным потреблением алкоголя… Будущее неопределенно… Как говорится – «яд в стакане, рупь в кармане, остальное все в тумане!»

Тут меня чьи-то руки нежно взяли под локоток и кратко сообщили:

– Вам следует пройти с нами в отделение правопорядка!

– Угу! – на «голубом глазу» согласилась я. – Всенепременно! Вот как только у меня свободная минутка появится – так и сразу! Тогда я, несомненно, уделю почтенным органам горячо любимой местной власти необходимое внимание. Обязательно! А пока… – Рыкнула: – Уважаемые! – («Минхерцами», как выражался когда-то Петр Первый, или более принятым здесь обращением – «герр», которое пишется и правильно читается как «херр», я пятнать свои уста не отважилась!) – Будьте столь любезны и окажите мне великое одолжение! – Мужики пока внимали молча. Ну и тормоза! – Скройтесь в туманной дали и оставьте свои необоснованные притязания к одинокой даме в плохом настроении. Желательно на о-оч-чень долгий срок! Я понятно объяснилась? – И кинула на них добрый взгляд охотника перед избушкой съеденной Красношапочной бабушки.

О! Гляди! Хоть один, но понял!

– Слышь, герр Аракел, нас, похоже, только что вежливо послали в избушку к волчьей бабушке, – вступил в беседу второй симпатичный мужчина, пока остальные замерли соляными столбами, пытаясь проследить логическую цепочку мною сказанного.

Как ему сочувствую! Сужу по себе: жизнь в окружении демонов с их витиеватой придворной тройной речью («для себя, для меня и для того парня» в тридцати вариантах местоимений) – не зефир в шоколаде.

– Фрау, вы нас послали? – не нашел этот упрямец ничего лучше, как задать мне дурацкий вопрос. Наверно, прекратил терзаться сомнениями и решил поставить все точки над… словом, там, где ему приспичило.