Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14 - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитан Симонов только что в роту прибыл из Бредовской армии из Польши, был плохо одет и не произвел впечатление начальника, хотя был в прошлом в саперной роте. Вагон с приготовленной взрывчаткой был к нашим услугам – заснули мы моментально. Когда прицепляли паровоз, тогда и проснулись – были тут 3 солдата и капитан Симонов. И сейчас же пошли – машинистом был механик из роты, это было лучше, чем иметь «цивила» в такой опасной операции. Мы с ним сразу наладили контакт, дружелюбный. Несколько неожиданно было, когда капитан Симонов приказал остановиться.
– Тут я останусь, а вы, ребята, обойдетесь без меня. Только потом меня здесь не оставьте!
Откровенно говоря, для нас так было проще, – мы его не знаем, он нас не знает, – чтобы не возникли недоразумения в методе работы, нам было лучше остаться самостоятельно, тут не место дискуссии. Большой скоростью паровоз нас выкатил под Пологи. Местность волнистая, начинается большая кривая в глубокой выемке. Была тихая украинская ночь, темное небо сверкало звездами, когда паровоз стал в перелеске. Солдаты подносили нам заряды, пробирались мы все дальше по обочине, по канаве, в кустарнике – и по дороге «туда» закладывали заряды под стыками рельс в песок. Приближались к станции Пологи, выемка заканчивалась – кривая выходила на равнину; когда закладывали последние заряды, то со станции были слышны голоса… Назад мы двое бежали каждый по своей стороне и поджигали бикфордов шнур. Было заложено 24 заряда с каждой стороны. Запальщиков не было – поджигали папиросой! На бегу, с легкими полными дыма табачного (верно, потому я никогда не курил в это время), когда достигли паровоза, начались взрывы – и пошло! Полный ход назад. По пути подобрали капитана Симонова – был доволен, что все благополучно. Полагаем, что полотно было сильно искалечено нашей работой. Бронепоезда на некоторое время не выходили, но вообще положение красных тут ухудшилось и, несмотря на то что ремонтный поезд красных исправил путь, советские бронепоезда ушли на север. Командир 3-й роты благодарил за «работу».
8 – 9 августа всякими оказиями мы возвращались на станцию Фео-доровка, на нашу линию. Шел паровоз на Пришиб – мы с ним. Но на станции Плодородие встретили бронепоезд, который впервые выходил на позицию в нашем районе: две артиллерийские бронеплощадки с тремя орудиями в башнях, 2 трехдюймовки и 1 английское, пулеметы. Площадки выкрашены светлой краской уже давненько и несли имя – «Севастополец», пришел он из Крыма и был специально вызван на наш участок, потому что и «Дмитрий Донской», и «Георгий» были подбиты. Полковник командир разрешил нам следовать с ними. Но одновременно разрешение получили две сестры милосердия. Но мы суеверны – перед боем на площадку нет входа женщине. Ну, быть может, ничего не случится. Ведь это две сестрицы, в Марковскую дивизию направляются.
Станция Пришиб, мы дома, на базе; хорошо попитались – и спать.
10 августа 1920 года. Положение тревожное – боевой состав не придет на Пришиб, база пошла ему навстречу на станцию Чокрак перед рассветом. Благополучно прошли Бурчацк, тихо. Спустились долиной на Чакрак. Настроение неважное – пару дней тут не были, не знаем, каково положение. Почему я пошел по склону наверх за станцию – не знаю. В перелеске наткнулся на сторожевое охранение красных – никогда их тут не бывало. Так близко от полотна железной дороги! Меня обстреляли – я быстро «прыгнул» назад. Через полчаса пришел «Жел. бат. 2»: с наблюдательного пункта сообщили, что «положение плохое, нам грозит окружение». Известие неприятное, поручик Окишев очень озабочен, разговаривает с юнкером Ковалевым, старшиной второй смены. Наша смена переходит на базу, очень усталые все. Ковалев сообщает, что получил пополнение – 8 красноармейцев из пленных, – это не особенно радостно, в такой сложной обстановке, что с ними делать – не доверишь им ничего. С разрешения командира мы с Дм. Воропаем остаемся в смене юнкера Ковалева, к его большой радости, и занимаем башню. Пополнению нашли место – «Полезай вниз под накат», – всех там запрятали, не будут мешать. Они у нас на виду, под нами. Один отделяется, подошел к нам, одет плохо. Откозырял. «Малеев Борис, казак Уральского войска из Орска; дивизии генерала Каппеля, красными взят в плен после Каппелевского похода под Иркутском; и направлен против белых в Таврию; мне 17 лет – я снова доброволец и буду счастлив вместе с вами биться против красных». К нему было доверие, он получил винтовку, и посадили его в бронеплощадку на пулемет. Вот это пополнение. Юнкер Ковалев был доволен, что мы трое выезжаем с ним. Командир, поручик Окишев, попрощался, настроен был мрачно; с базой он уходил на Пришиб. Через пару минут и мы пошли – на позицию: мы были сами; бронепоезда не было, уже неделю его не было, не было и сегодня. День обещал быть душный, томительный… У моста речки Кара-Чакрак была тишина, прицепились на межстанционный провод; даже и по лесу не стреляли. С наблюдательного поста нам сказали, что есть движение красных, что положение напряженное. После 9 часов утра вызов по телефону: «Полковник (фамилию не помню), командир бронепоезда принял участок, предлагаю немедленно прийти на станцию Чокрак». – «Есть!» Потихоньку снимаемся, как для маневрирования; так же тихо проходим разъезд Попово, и дальше… У входных стрелок на Чокрак остановились, с контрольных задних наблюдают, все ли в порядке, а нам на башню из кустов слышен предостерегающий голос – да это же стрелочник со станции, наш знакомый, жена его за соль продуктов нам носила! – «Братцы, осторожно – за станцией три полка лежат!» Бесшумно вкатили на третий путь, что над оврагом; бронепоезд на первом, мы стали пройдя его, чтобы иметь открытый кругозор. Бронепоезд тот, что нас «подвез» на Пришиб, старопокрашенный с наименованием
