Дети Древнего Бога - Джон Байлс

— Что случилось? — спросил он снова, решив, что она немного успокоилась.

— Папа… он… — она опять принялась рыдать.

Тодзи вспомнил о всем том безумном дерьме, что охватило город, пока они двигались к базе. "Дошло", — подумал он.

— Какой-нибудь псих ранил его?

Она разрыдалась еще сильнее.

Он снова принялся ждать:

— Он стал убивать людей, и…и он убил маму тоже. А потом, он убил себя, — наконец тихо произнесла она.

Не зная, что сказать, Тодзи просто покрепче обнял ее. Через некоторое время, он все же сказал слабо:

— Я сожалею, крошка.

— Скажи мне, что это сон. Я хочу проснуться, — сказала она, плача.

— Мне жаль, но это не так, — ответил он, — Жаль, что это не так.

— Проклятые Ангелы. Я ненавижу их. Я НЕНАВИЖУ ИХ! — закричала Хикари. Ее горе разгорелось во вспышку ярости. Она крепко вцепилась в него, — Они убили моих родителей! ОНИ ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ!!! — затем, гнев пошел на убыль, и она снова разрыдалась.

— Тодзи, где ты? Время ложиться спать! — прокричал его отец из далека.

— Крошка, хочешь, я попрошу отца отвезти тебя к твоему убежищу? — спросил он.

— Не хочу оставаться одна, — ответила она.

— Я здесь, па! — проорал Тодзи, — Подойди сюда!

Его отец вскоре пришел, ворча.

— Тодзи, ворота закрываются… Хораки-сан? — удивленно спросил он, заметив ее, — Что случилось?

Хикари попыталась объяснить, но не могла прекратить плакать, так что Тодзи рассказал отцу все сам.

— Мы не можем просто бросить ее одну, — добавил он.

— Хорошо, она может остаться с нами до утра. Мы ляжем на полу, а она — на кровати.

Тодзи не любил спать на полу.

— Я лучше буду спать на кресле.

— Дело твое. Пойдем Хораки-сан.

"Бедная девочка, — подумал он, — Боюсь, она не единственная, кто потерял родителей сегодня".

Дети легли спать. Вдали виднелось красное зарево над подожженной частью Токио-3, затеняющее небо, но над большей частью города, на ясном ночном небосклоне, сияли звезды. Это было бы красиво, если бы не вонь разлагающихся тел и не вой сирен.

Мисато смотрела на звезды, допивая содовую.

— Я хочу упиться вдрызг, — сказала она, раздавив банку.

— Не надо, — ответил Макото.

— Я не могу, как бы ни хотела. Пива нет, и взять его негде, — сказала она, — Проклятые звезды насмехаются надо мной.

— Не могут они ни над кем насмехаться, — сказал он мягко, — Они просто есть, независимо от того, что мы делаем.

— Нет, они смеются надо мной. Я тебе скажу — они хотят, чтобы мы проиграли, — произнесла Мисато в отчаянии, — Мы все сойдем с ума и умрем, как половина людей в городе.

— Ты же не сошла с ума, — сказал он.

— Удивительно, не так ли, — ответила она, трогая свой кулон, — Ни один из нас не слетел с катушек. Я думаю, из-за него, но другие люди его не носили. Но люди в городе… они бесились, словно одержимые.

— Полагаю, база была каким-то образом изолирована, или возможно у командующего Икари имеет какое-то секретное устройство, которое помогло. Я едва не спятил, пока вез Детей к базе, — он вздрогнул, — Это, возможно, была бы катастрофа.

— Но ты справился, — мягко сказала она, взяв его за руку, — Ты спас нас, доставив их на базу вовремя.

— Рей сделала основную работу, — ответил он, — Она меня пугает.

— Меня тоже, — сказала Мисато, — Это заставляет меня задаваться вопросом: что если мы им больше не нужны?

— Я понимаю, — ответил он, и некоторое время они просто смотрели друг на друга. Наконец, он произнес, — Ты нужна Синдзи и Аске. Возможно, не в бою, но они действительно переживают за тебя.

— И я переживаю за них тоже. Не думаю, что я когда-либо буду иметь детей, но если бы… — она на секунду улыбнулась, — Когда Кадзи был жив, я мечтала об этом… — она встряхнула головой, — Я так тоскую без него, — тихо сказала она.

Он кивнул.

— Он был хорошим человеком.

Она придвинулась к нему.

— Я чувствую себя такой одинокой без него.

Макото не зная, что ответить, просто снова кивнул.

Она подступила вплотную, обняв руками его за плечи и шею.

— Я не хочу быть одна сегодня ночью, — и затем, она притянула к себе его голову и поцеловала его.

На несколько минут, инстинкты взяли над ним верх, и он в ответ принялся неистово целовать ее. Он так долго хотел этого, что сейчас не мог думать ни о чем другом.

Когда, наконец, она прервала поцелуй, от слабо произнес:

— Правила NERV запрещают…

— На хрен правила, — ответила Мисато, — Я приказываю, чтобы ты отвез меня куда-нибудь в уединенное место, и не останавливался, пока я не почувствую себя лучше.

— Я отвезу тебя в… — тут он вспомнил о Акане в своей квартире. Это заставило его остыть и оценить ситуацию, — Вот дерьмо, Акане все еще ждет меня!

Ее глаза расширились.

— Акане… черт возьми! Я забыла, что ты встречаешься с ней, — она начала ругаться, — Проклятье, почему я не подумала о том, что ты с кем-то связан, ДО этого? БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА, ВСЕЛЕННАЯ! — она погрозила кулаком небу.

"С моим везением, к тому времени, как я доберусь домой, Акане уже уйдет", — думал Макото, — Я не знаю, как точно описать наши отношения. Иногда мне кажется, что она была бы не против, если бы я занялся этим с тобой, и если бы я… Я имею в виду… Я глупости говорю.

— Возможно, вселенная просто пытается удержать нас от неразумных поступков, — нашла объяснение Мисато, — Возможно, я передумаю утром. Но прямо сейчас, я просто… — она вздохнула, — Я не должна была использовать тебя, чтобы поднять себе настроение.

— Это не так, — сказал он, — Если бы я не…Я… — после паузы, — Я позабочусь о тебе, Мисато.

— Фуу сожрали, и все, что я хочу — трахаться, — тихо сказала Мисато, — Я не должна быть тактическим командиром NERV. Мое место в психушке.

— Так вот как она погибла, — слабо сказал Макото. Он знал, что Фуу умерла, но не знал — как, — Ты наиболее подходящий человек для руководства тактикой NERV. Ты не была бы командиром, если бы не годилась для этого.

— Я гребаная, спившаяся дура, — расплакалась Мисато. Она вцепилась в Макото, спрятав лицо на его груди, — Я им даже больше не нужна.

— Ты нужна им, — возразил он, — Ты нужна мне. Ты нужна NERV. Ты должна быть сильной, Мисато, только так мы можем выжить.

— Я не сильная, — прошептала она.

Он чувствовал, как его тело говорит, чтобы он сорвал с нее одежду и занялся с ней любовью, как она хотела. В то же время, его разум предупреждал о том, что утром они оба будут сожалеть об этом. Он понимал, что если будет продолжать обнимать ее и дальше, его тело выиграет дебаты.