Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена - Микаэл Геворгович Абазян

— А меня он учил, приучал, делился знаниями, опытом, умениями, веселыми историями, грустными, и ему это так нравилось. А после ему становилось скучно — сама не знаю отчего — и он снова переводил все средства на бессмысленные покупки, после чего начинались попойки, оскорбления. Три года я терпела, но когда я поняла, что он потерял рассудок, я оставила его. К сожалению, я не смогла его остановить. Однако судя по постановке — по «Коллекционеру» — он выдержал и не поддался искушению. Он говорил о какой-то силе, удерживавшей его руку от преступления, да? Может быть он все же услышал меня…

В тот день я уже не задавала себе вопросов. Я просто собрала вещи и ушла из дома. Полностью забыла о нем до тех пор, пока он не засветился на телевидении. Все еще злая на него, я все же попросила знакомых навести справки о вашем театре вообще и о нем в частности. Да, на те спектакли я не пошла, а вот на этот раз мои знакомые мне настоятельно порекомендовали сходить. И вот я пришла сюда. Я хотела просто поговорить с ним.

— Нет, сегодня это вам точно не удастся сделать. Вы следите за объявлениями. Как увидите у нас в графике какой-нибудь спектакль то приходите. Он всегда будет здесь. Лучше прийти часа за четыре до начала. Тогда мы только начинаем собираться и времени…

— Я поняла, я поняла. Сама разберусь как-нибудь.

Сабира достала из сумочки зеркальце, поглядела в него, сделала необходимую поправку платка, после убрала зеркальце обратно в сумочку, пригладила костюм и собралась выйти из театра.

— Что ж, Аарон, спасибо за то, что уделили мне время, за беседу и новости из первых рук, какими бы неприятными они не оказались. Прошу простить меня, если мои слова звучали неучтиво и я чем-то расстроила вас. Сейчас мне пора. С Филиппом я поговорю отдельно — как бы там ни было, у меня есть что сказать ему в лицо. Вам же лично и всем его друзьям, в особенности тем, кто общался с Филиппом и мог быть подвержен какому-либо негативному влиянию с его стороны, хочу дать один бесплатный совет: всегда подумайте дважды, прежде чем сказать, что вы счастливы, и трижды, прежде чем заявить об обратном.

Эпилог

Ранним июльским утром успевший повидать на своем сравнительно недолгом веку минивэн Renault Espace пятого поколения в очередной раз увозил в северном направлении подальше от раскаляющегося от жары города пятерых его жителей. Прямо за ним следовал новенький «Жук», время от времени отстававший от головной машины и после нагонявший, вовремя притормаживая при опасном сближении.

В районе полудня обе машины чинно въехали на территорию горного ресорта с неординарным для подобных объектов названием «Sanctuary». Первой из «Жука» выскочила смуглая, длинноволосая, среднего роста девица и радостно запрыгала, воздев руки к небу и что-то радостно крича. Через несколько секунд она инстинктивно подалась назад, вдруг испугавшись лая огромного мохнатого пса, который торопился к ней и словно призывал не нарушать общественный порядок. Успевшая к этому времени вылезти из автомобиля пара разделилась: высокий юноша подозвал к себе пса и тот радостно завилял хвостом, узнав его и возвещая всем о приезде дорогих гостей, а девушка подошла к первой и принялась что-то быстро ей объяснять.

Последним из «Жука» вылез другой высокий парень, густые брови которого сразу же становились его отличительной чертой для тех, кто видел его впервые. Он предпочел сразу же заняться рюкзаками и сумками. Лишь к этому моменту пассажиры ведущего автомобиля начали покидать свои места, потягиваясь и разминая затекшие тела. Двое молодых парней присоединились к группе друзей, после чего оказали должное внимание добродушному псу, частота виляния хвоста которого напрямую зависела от числа гостей. В какой-то момент предел его возможностей был достигнут, и он просто перебегал от одного к другому, время от времени радостно завывая.

Из красивого двухэтажного здания гостиницы вышел долговязый человек в униформе. Он церемониально оставался на своем месте, готовясь встретить дорогих гостей самыми теплыми словами, лишь окликнул пса по имени, что тот воспринял как указание сопровождать их на пути ко входу в здание.

Гости разобрали рюкзаки, пакеты и сумки и неспеша последовали за псом, обмениваясь впечатлениями и рассказывая смешные истории, которые уже успели произойти с ними в дороге. Когда они, отвечая на теплые приветствия, стали друг за другом проходить внутрь, из головной машины словно выпорхнула невысокая женщина средних лет, облаченная в цветастое, молодившее ее летнее платье и ослепительно-белые мокасины. Она сразу же стала помогать пассажиру, все еще сидевшему на заднем сиденье. Водитель так же подошел к задней двери, но убедившись в том, что в его помощи не было необходимости, начал проверять техническое состояние автомобиля.

Через минуту женщина уже сопровождала на пути к зданию отеля невысокого старичка, держа его под руку и что-то увлеченно рассказывая. Одетый далеко не по последнему слову моды, но стильно и при полном параде, он с восхищением глядел по сторонам и время от времени кивал ей. Так они дошли до главного входа и были особо учтиво встречены управляющим ресорта.

Тем же вечером, эта восьмерка в полном составе вошла в по обыкновению широко распахнувшую свои двери «Закусочную», что находилась в долине. Те, для кого спуск мог оказаться затруднительным, доехали сюда на «Жуке». Будучи уже на месте, смуглая и длинноволосая девушка снова первой выскочила из машины, радуясь пуще прежнего, словно одержала какую-то важную победу, в которую никто не верил. Остальные предпочли выйти на час раньше, пройти до границы ресорта в сопровождении лохматого пса и начать часовой спуск в долину, в течение которого несколько раз останавливались, чтобы разглядеть местные красоты.

Ближе к концу пребывания гостей в своем заведении, хозяин «Закусочной», крупный мужчина лет шестидесяти с пышными усами и неизменной трехдневной щетиной, попросил гостей подождать с очередным тостом, после чего вышел из помещения и через несколько минут вернулся в сопровождении нескольких женщин и мальчика одиннадцати лет. В руках он держал две бутылки из толстого темно-зеленого стекла, запечатанные сургучом и покрытые пылью, плесенью и паутиной.

— Сейчас я хочу угостить