Дорога Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 3) - Самат Сейтимбетов

Шикаку говорил спокойно, уверенно, заражая и остальных. Впрочем, особого волнения и не наблюдалось. Да, в другое время и при других обстоятельствах война с полной армией Кумо вызывала бы трепет, но сборная команда джонинов из трех лагерей видела мощь новой Конохи, видела и сама участвовала в новой, мобильной войне.

-- К тому времени, с вероятностью в восемьдесят процентов, и Цучикаге, и Казекаге придут к выводу, что они бессильны, и что вмешательство Облака ничего не дало, - сказал Шикаку. - Для того чтобы это стало не вероятностью, а реальностью, каждый из нас должен выполнить свой долг шиноби на своем месте. Шиноби Облака -- сильный противник, не надо расслабляться. Сделав все, что в наших силах, мы победим, Коноха победит, и знание возможных планов врага вам в этом поможет. Сейчас я отбуду обратно в Коноху, по мере уточнения стратегических планов врага, Хиаши -- сан будет получать сообщения. Разведка на месте -- задача лагеря, как, собственно и в остальных лагерях.

-- Благодарю, Шикаку-сан, - сказал Хиаши.

В принципе, патрули с сенсорами уже были разосланы, собственно, это было первое, что нужно было сделать, перед установкой лагеря. Сенсоры, проверка, и только потом закладка шестиугольного периметра, и подготовка барьерных башенок, отлично себя показавших в других лагерях. Скорость и связь с патрулями позволяли быстро, надежно и безопасно основывать лагеря в любом месте, лишь бы там был заложен портал, пройдя через который группа АНБУ могла проверить местность и установить еще портключи.

Поэтому Хиаши сейчас мог сосредоточиться на текущих задачах, включая самую главную: Хинату. Чем дольше длилась война, тем больше Хината делала то, о чем некогда мечтал Хиаши. Патрулирование, боевые миссии, напряженные тренировки, уверенность в себе и даже некоторая отчаянность, решимость и готовность поставить на кон свою голову, готовность, без которой не бывает сильных шиноби. Но, то, что в детстве Хинаты сделало бы Хиаши самым счастливым отцом Конохи, теперь доставляло ему немало тревог и забот. Он искренне радовался, что Хината ступила на путь шиноби, пусть и, не рискуя прояснять исходные мотивы, но при этом тревожился за нее. Он настолько привык видеть Хинату маленькой, слабой, неуверенной и не умеющей сражаться, что теперь просто не мог перебороть сложившийся образ и тревожился, не подавая, впрочем, вида.

Дабы не привносить личностного, он отдельно тренировал Нейджи, неизменно поручая тому миссии охраны Хинаты, и не догадываясь, что злость Нейджи от этого только растет. Хиаши видел только бесстрастное лицо, поклоны и отличное выполнение миссий, и считал, что Нейджи следует судьбе боковой ветви: охранять главную, и вполне себе счастлив, насколько может быть счастлив шиноби, выполняющий свой долг. Но и поблажек Хинате Хиаши не давал, дабы не ронять лица, и сейчас назначил ее на миссию разведки к самой границе, смягчив только направление: к границе со страной Звука, с заходом в саму страну. Хината, взволнованная фактом, что возможно увидит места, где сражался Наруто, молча повиновалась, к облегчению Хиаши.

6 апреля 79 года. Основная база Орочимару на границе страны Звука и бывшей страны Неба.

Орочимару ходил вокруг Карин, уделяя особо пристальное внимание уже наметившемуся животу. Карин стояла прямо, вытянув руки вдоль тела, следя глазами за движением саннина. Глаза Орочимару, ставшие синими, с концентрическими кругами, ей нравились меньше шарингана. Впрочем, Карин утешала себя мыслью, что ребенок от любимого наставника, точно будет с шаринганом, ведь не зря она пила все эти зелья и применяла печать?

-- Очень, очень любопытно, ку-ку-ку, - бормотал Орочимару, высовывая язык.

Карин больше нравилось, когда наставник приходил к ней в теле Саске, но в последнее время это случалось все реже и реже. Поэтому Карин периодически посылала всем шиноби проклятия, за то, что отвлекают наставника от занятий и от нее.

-- Орочимару-сама, - в зал заглянул Сакон.

-- Я же сказал, меня не беспокоить, если не началась война! - прошипел Орочимару, рассерженный тем, что его оторвали от изучения возможностей риннегана.

-- Да, Орочимару-сама, началась, - отшатываясь от выброса ки, сказал Сакон.

Орочимару остановился, посмотрел на Сакона, потом на Карин и приказал.

-- Рассказывай!

-- Три тысячи шиноби Кумо во главе с самим Райкаге вторглись в страну Звука. Отогакуре разгромлена, Даймё подписал капитуляцию. По слухам, скоро прибудут самураи, заключившие договор с Облаком.

-- Самураи не выступят на стороне ни одной деревни, - лениво бросил Орочимару, - так что это лишь слухи.

-- Также, Облако объявило войну Листу, Орочимару-сама, - добавил Сакон. - Теперь против Листа союз из трех Великих деревень.

-- Это тоже слухи?

-- Нет, я, и мои подчиненные срочно захватили двух шиноби Облака и выбили из них информацию, все, как вы учили, Орочимару -- сама. Они твердо уверены, что вы работаете на Коноху, поэтому Райкаге и вторгся в страну Звука.

Орочимару смотрел на него секунду, а потом расхохотался от души, почти взахлеб.

-- Значит, можно не сомневаться, что кроме Отогакуре будет разгромлено все, что не скрыто, - сказал Орочимару, отсмеявшись. - Что ж, после налета Акацуки и атак Джирайи, почему бы и Райкаге не пройтись по этому пути?

Он не слишком жалел того, что потеряет. Все ценное было вывезено, экспериментальный материал перепрятан, заменена охрана и местами даже пленные. Тогда, три месяца назад, разглядывая и изучая белых Зецу, Орочимару понял, что из человеческого материала он никогда такого не добьется. И это помогло ему принять решение и окончательно избавиться от всех своих "экспериментальных центров". Теперь это были пустышки, обманки, продолжавшие, конечно функционировать, но готовые пасть при первых же атаках. Любой, захвативший их, останется в убеждении, что Орочимару продолжал работы над проклятой печатью, а проведший расследование поймет, что саннин безуспешно пытался сотворить третий уровень.

Глупцы, как и всегда, хохотнул Орочимару. Печать -- прошлый день, а риннеган -- уже настоящий!

-- Хорошо, пусть Райкаге развлекается, - сказал Орочимару, - эту базу ему все равно не найти. Но мне потребуется материал, для отработки техник. Сакон, пусть твои подчиненные захватят десяток шиноби Облака, желательно покрепче, чтобы сразу не передохли. И внимания к себе не привлекайте.

-- Хай, Орочимару-сама, - поклонился Сакон.

Когда он ушел, Карин спросила с любопытством.

-- Орочимару-сама, разве вы не будете мешать Райкаге?

-- Конечно же, нет, ку-ку-ку, - задумчиво ответил Орочимару. - Не для того я натравливал Облако на Лист, чтобы теперь мешать Райкаге. Пусть развлекается, когда мне потребуется новый материал, я всегда наберу его прямо из рядов его армии.

Он положил руки на живот Карин, провел снизу вверх.

-- Пусть Кабуто тебя еще осмотрит, - сказал он, - и возьмет кровь на анализ. Ребенок развивается успешно, но лучше перепроверить.

-- Да, наставник, - поклонилась Карин.

По дороге к Кабуто, занявшему южное крыло базы, она погладила живот и сказала.

-- Видишь, какой у нас заботливый и умный папа? Он тебя обязательно защитит!

Сам Орочимару пошел к другим своим "детям", в огромный зал, уставленный репликаторами. Увы, попытки вырастить тела из клеток Гермионы, хоть и были успешны, но воспроизвести свойство работы с природной энергией так и не получилось. Конечно, взаимодействие было, но такого, чтобы клетки на ходу впитывали природную энергию и перерабатывали ее -- нет.

Разглядывая плавающие в баках маленькие тела, Орочимару вспомнил о белых Зецу, те тоже не слишком торопились размножаться в репликаторах.

-- Видимо, нужно Гедо Мазо, ку-ку-ку, - сообщил сам себе саннин.

Прерывать эксперименты он, конечно же, не собирался, но Гедо Мазо не заполучить, по крайней мере, сейчас. Призвать статую все равно, что заявить о наличии риннегана, а этот козырь Орочимару хотел пока приберечь. Вот не стал он трубить об обретении Мангекё шарингана, притворялся, что Саске жив, и отлично же получилось, Тоби прекрасно попался в ловушку.

Так что вызывать Гедо Мазо можно будет только, когда Акацуки будут разгромлены, или, как минимум, мертв Пэйн и уничтожен его риннеган. Пока Пэйн жив, всегда сохраняется опасность, что статуя Гедо Мазо будет превращена в смертельный сюрприз, так что к чему рисковать? Нет, Орочимару сейчас не мог позволить себе риска, ведь, несмотря на успехи Плана, еще оставались важные задачи, требующие немедленного внимания.