История Дома Романовых глазами судебно-медицинского эксперта - Юрий Александрович Молин

увидела того, которого так искренне любила. На изможденном желто-землистом лице появилась слабая улыбка. Он ее узнал и был рад этой встрече. Она не могла сдержаться и разрыдалась. Цесаревич взял ее за руку, она поцеловала его. Несколько часов принцесса провела рядом. С другой стороны сидел брат Александр, постоянно державший руку Никса. Здесь, у тела умирающего, дочь датского короля впервые увидела того, кому суждено было стать самым важным человеком в ее судьбе. Реальная жизнь создала сюжет, который мог бы сочинить лишь талантливый драматург. Потом Александр и Мария будут бессчетное число раз возвращаться к этой истории и увидят в ней Промысел Всевышнего.

Тогда же, в тот драматический момент, никто этого не знал. Все ждали чуда, молились и плакали. Днем Николай Александрович причастился и попрощался со всеми. В медицинском журнале за 11 апреля записано: «Его Высочество, окруженный Августейшим семейством, приобщается Святых Тайн с глубоким умилением. Силы совершенно истощены». Вскоре после полуночи, в 00 часов 50 минут цесаревич скончался. Дагмар присутствовала на всех панихидах, и от вида ее сжималось сердце. По окончании отпевания ее с большим трудом удалось увести. Родители умершего, сами находившиеся в состоянии тяжелого потрясения, трогательно опекали датскую принцессу, ставшую для них родной.

Через год Александр занес в дневник проникновенное воспоминание: «Бог призвал меня на это трудное место. Никогда я не забуду этот день в Ницце, панихиду над телом милого друга, где все несколько минут стояли на месте, молчали и только слышались со всех сторон рыдания неподдельные, от глубины души. Никогда я не чувствовал в себе столько накопившихся слез; они лились обильно, облегчая грусть. Все жалели Отца и Мать, но они лишились только сына, обо мне никто не подумал, чего я лишился: брата, друга, и что всего ужаснее – это его наследство, которое он мне передал. Я думал в те минуты, что я не переживу его, что я буду постоянно плакать, только при одной мысли, что нет больше у меня брата и друга. Но Бог подкрепил меня и дал силы приняться за новое мое назначение… “Да будет Воля Твоя, Боже”, – эти слова я твержу постоянно и они меня утешают и поддерживают всегда».

Под грузом трагических обстоятельств, сделавших Александра 12 апреля 1865 года наследником престола, он мало обращал внимания на окружающее. Чувствовал лишь тяжелую утрату, понимая, что милое прошлое ушло без следа, что теперь ему придется жить иначе. Что теперь делать, у кого спросить? Отец успел ему сказать несколько слов, призвал к стойкости и мужеству, выразил уверенность, что Александр будет достоин новой роли. Мать была убита горем, занемогла и почти не вставала с постели. Ее в Россию пришлось везти в таком же положении. Среди родни и свиты он был совсем один. Всегда ощущал нехватку друзей – людей искренне любящих, преданных, понимающих. Многие годы надеялся, что, может быть, таковые у него появятся. Родственников, знакомых было всегда достаточно, а вот друзей не хватало. Жизненный опыт убедит, что в его положении рассчитывать на истинную дружбу невозможно, что те, кто клянется в верности и преданности, почти всегда преследуют тайные или явные, но непременно корыстные цели. Понимая это умом, он сердцем не мог смириться и всегда завидовал людям, имевшим верных друзей.

* * *

От Николая Александр унаследовал не только статус цесаревича, но и его нареченную, принцессу Дагмар. Эта брачная партия не была результатом холодного династического расчета. Молодые люди искренне полюбили друг друга. Дочь короля Христиана IX приняла православие и при миропомазании получила имя Марии Федоровны. Она была воспитана при одном из самых патриархальных дворов Европы. 13 октября 1866 г. состоялось обручение. Процессия прошла по залам Зимнего и вошла в церковь. Обряд свершил митрополит. Император взял за руку сына и его невесту и подвел к алтарю. Молодые сильно волновались, и цесаревич позднее написал, что его сердце никогда раньше «так не билось». Слова были сказаны, молитвы прочитаны. Александр и Мария вышли из церкви с кольцами на руках. Все было трогательно и торжественно. За день до свадьбы состоялось освящение церкви в Аничковом дворце. Был молебен и затем окропление всех комнат. Присутствовали царь, царица. Императрица лично взялась украшать будуар Минни. Вечером отец и мать благословили Александра и Марию образами, обняли, пожелали счастья. Императрица не могла сдержать слез, а Минни хоть и крепилась, но тоже была недалека от того, чтобы разрыдаться. Вечером была еще одна беседа, очень важная для цесаревича. К нему пришел лейб-медик Николай Федорович Здекауэр и имел разговор весьма интимного свойства. Он сообщил ему то, что должен знать юноша, которому предстоит встреча с новобрачной в опочивальне.

Наконец наступил долгожданный день 28 октября, который навсегда останется в их жизни самым радостным и счастливым. Не только они его будут отмечать; на несколько десятилетий он станет праздником императорской фамилии. Встали около половины девятого. Чашка кофе, приход друзей и родственников. Затем – Божественная литургия в Малой церкви, где присутствовали только четверо: царь, царица, Мария и Александр. По окончании разошлись по своим комнатам и стали одеваться к свадьбе. Цесаревич надел щеголеватый мундир казачьего Атаманского полка, шефом которого состоял. В начале второго часа пополудни состоялось бракосочетание по обычному чину. Император Александр II взял их за руки и подвел к алтарю. Венцы над головами держали: у него – братья Владимир и Алексей, над ней – датский принц Фредерик и Николай Лейхтенбергский (Михайлов О.Н., 1997). Марии Федоровне было девятнадцать лет, Александру Александровичу – двадцать один год. Брак оказался счастливым. Они прожили в мире и согласии 28 лет.

Переезжая в Россию, принцесса Дагмар понимала, что среди ее обязанностей самая важная – стать матерью. Девушка впечатлительная и романтическая, она боялась этого, сознавая, что должна произвести на свет здоровое потомство, продолжающее царский род. Об этой ответственности она много раз говорила с мужем, который и сам переживал, однако всецело полагался на милость Господа. В конце 1867 года врачи определенно заявили, что она беременна. К весне 1868 года уже все окружающие знали, что цесаревна к началу лета будет матерью. Новость была «горячей», в свете внимательно оценивали поведение Марии Федоровны, ее вид. Интерес подогревался слухами о том, что цесаревна не может стать матерью, что у нее происходят болезненные кровотечения. Беременность действительно протекала сложно, ей нередко приходилось проводить по нескольку дней в постели, но все же она появлялась на публике и держалась безукоризненно. Поводов для злословия Великая княгиня не давала, аккуратно выполняла свои обязанности: посещала свекровь, бывала на