Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Убил людей и хочешь сбежать?! А кто заплатит жизнью за жизнь?!
Мэй Ханьсюэ одной рукой подхватил повисшее в воздухе кунхоу и, ударив по струнам, отбросил нападавших. Не успел он облегченно выдохнуть, как услышал крик Сюэ Чжэнъюна:
— Осторожно, сзади!
Резко повернув голову, Мэй Ханьсюэ заметил человека с окровавленным лицом, который со злобной ухмылкой уже занес над ними свой меч. Было слишком поздно, чтобы остановить его, но в этот момент мимо пролетел напитанный духовной силой бешено крутящийся железный веер и вонзился прямо в грудь атаковавшего их заклинателя.
— Дядя…
— Отец…
Обернувшись, они увидели задыхающегося Сюэ Чжэнъюна. Очевидно, что этот бросок потребовал от него слишком больших усилий. Достигнув своей цели, железный веер со звоном упал на пол.
Свежая кровь залила перекладины, так что стало невозможно определить, упал он стороной «Сюэ прекрасен» или «Остальные уродливы».
Сюэ Чжэнъюн с большим трудом поднял руку и, махнув в сторону Сюэ Мэна и Мэй Ханьсюэ, прохрипел:
— Быстрее…
Не успел он договорить, как в зрачках Сюэ Мэна отразился наполненный духовной силой меч. Сюэ Мэн не успел издать ни звука, прежде чем стоявший за спиной Сюэ Чжэнъюна ученик Палаты Цзяндун направил свой жаждущий крови клинок на его отца…
Один колющий удар — и падение!
Беззвучный крик.
Сюэ Мэн распахнул глаза и внезапно перестал слышать что-либо.
Казалось, он погрузился на дно самого глубокого моря, где не было ни ветра, ни тепла, ни света.
Непроглядный мрак и чернота.
Вся кровь в его теле словно застыла и взорвалась, волосы встали дыбом от ужаса. Широко открыв глаза, он уставился на человека перед собой.
Когда Сюэ Чжэнъюн увидел, что его сын спасен и не пострадал, его лицо расслабилось и на нем отразились радость и облегчение.
Удивительно, но в этот момент возникло обманчивое ощущение, что на его лице появилось выражение умиротворения и безмятежности.
Море очень глубоко, без дна и берегов, без конца и края. Вода очень холодна, каменными иглами проникает в плоть и кости, трудно избавиться от них до конца жизни.
Очень тихо. Мертвая тишина.
Ни звука… ни звука…
Ничего.
Кровь из рассеченной макушки, заливая глаза, потекла по щекам.
На лице две алые дорожки, словно алые слезы.
На мгновение Сюэ Мэну показалось, что все это какая-то шутка или кошмарный сон, или что все еще можно повернуть вспять.
Но нет.
Слишком поздно. У каждого человека есть привязанности и есть свои слабые места.
И даже Бог Войны может умереть.
— Отец!
С этим хриплым криком горные вершины обрушились в море.
И мертвая тишина разбилась вдребезги… Поднялись гигантские волны, тысячи снежных лавин сошли с заснеженных гор, разверзлась земная твердь и раскололись небеса; вышедшие из берегов реки повернули вспять, синее море породило девятый вал, и под давлением этой страшной волны треснул небесный свод!
Сюэ Мэн как безумный бросился к Сюэ Чжэнъюну. Его отчаянный вопль, похожий на крик смертельно раненного зверя, казалось, достиг небес, заставляя всех сражавшихся в зале людей замереть и в ужасе обернуться…
Подобно морскому отливу, людской поток расступился перед ним и Сюэ Мэн на ватных ногах, спотыкаясь и чуть не падая, устремился к Сюэ Чжэнъюну, который так и остался стоять на ногах, даже спина его не согнулась и осталась такой же прямой. Широко открытые тигриные глаза, не отрываясь, смотрели на Сюэ Мэна. Эти глаза заставили Сюэ Мэна поверить, что он еще жив, что его еще можно спасти, что еще…
Когда он был уже в двух шагах от Сюэ Чжэнъюна, тот упал.
С грохотом он просто рухнул на землю. Все вокруг расступились, звон оружия стих.
Сюэ Мэн резко остановился, не в силах сделать шаг вперед.
Он просто замер на месте. Все его тело дрожало. Слабое подрагивание пальцев быстро превратилось в сотрясающую тело сильную дрожь. Будь то губы или руки, он больше не мог ничего контролировать.
Хрипло, тихо, вопросительно и осторожно, он позвал:
— Отец?
В залитом кровью зале… не было никого, кто ответил бы ему.
Лунчэн со звоном упал на пол. Сюэ Мэн попятился и начал медленно отступать… но куда он мог отступить? Во вчерашний день? Вчерашний день больше никогда не вернется.
Любой шаг в жизни человека — это трудный путь выбора. Неважно, печальное это недоразумение или самая болезненная ошибка — после того, как ты пошел по наклонной, обратного пути уже нет.
Над Залом Даньсинь повисла мертвая тишина.
Он перестал отступать, пошатнулся, а потом рухнул на колени. В шоке он смотрел перед собой и слезы катились по его лицу. Подняв руку, Сюэ Мэн попытался стереть их, но они все равно продолжали литься из глаз, собираясь в стекающие по щекам ручейки.
Наконец, он закрыл лицо ладонями и из его глотки вырвался хриплый всхлип. Словно расплывающаяся по бумаге капля туши, он становился все больше и больше, пока не превратился в одно сплошное черное пятно.
— Папа… отец!
Всхлипы превратились в вой.
Человек, который всегда стоял перед Сюэ Мэном, больше не мог подняться на ноги, чтобы своими широкими плечами и открытой улыбкой защитить его от всех жизненных невзгод.
Беззаботная юность Любимца Небес в этот момент действительно закончилась.
Обвалилась, как земля, и рассыпалась, как черепица.
Все перепуталось, смешалось и превратилось в хаос.
Нанесший этот смертельный удар заклинатель из Палаты Цзяндун ошеломленно замер. Его меч со звоном упал на пол.
— Нет, нет… это не я… — пробормотал он.
Он снова и снова мотал головой, глядя на стоявшего на коленях перед телом отца обезумевшего от горя юношу. Он был до смерти напуган, он дрожал как осиновый лист на осеннем ветру. Он хотел бы незаметно сбежать, но взгляды всех людей в зале сошлись на нем, лишив его возможности отступить.
— Нет… послушайте меня… изначально я просто хотел выбить оружие у него из рук…
Он уставился на Сюэ Мэна и нервно сглотнул.
Сейчас человек перед ним был все еще охвачен безмерным горем, но он отлично понимал, что, как только Сюэ Мэн оторвет взгляд от тела
