Горькие плоды смерти - Элизабет Джордж

– Чушь собачья! – фыркнула Гарриман. – Бред лесбиянки, ненавидящей мужчин и все на свете.

Инспектор не стал с нею спорить. Он отлично всё понял.

– Насколько я понимаю, вы читаете ее не для того, чтобы предварить прыжок в пучины брака? – поинтересовался он.

– Ее дала мне детектив-сержант Хейверс, – ответила Доротея и, посмотрев на табло с мелькавшими номерами этажей, со вздохом указала на книгу. – Боюсь, это результат нашего первого совместного опыта вне стен Скотленд-Ярда.

– Вы хотите сказать, Ди, что отвели ее в книжный магазин?

Секретарша в упор посмотрела на собеседника.

– За кого вы меня принимаете? Я повела ее на Мидлсекс-стрит. Фактически я открыла ей источник, из которого пополняю мой гардероб. Пусть и не весь. Это я к тому, что у меня есть отдельные базовые вещи – не в прямом смысле слова отдельные, а скорее, целые блоки, – из которых человек со вкусом и чувством стиля может начать выстраивать хотя бы основу своего гардероба.

Если честно, Линли мало что понял из ее слов. Тем не менее он попытался сохранить хорошую мину при плохой игре.

– Понятно, – промямлил Томас и стал ждать продолжения.

Двери лифта открылись. Они вышли в коридор, и Доротея заговорила снова:

– Можно сказать, я показала ей все. Объяснила, как что делается. Мы прошлись по аксессуарам и обсудили важность хорошего парового утюга и как при помощи новых пуговиц сделать ту или иную вещь на вид более дорогой. Я даже рассказала ей, где их можно купить, потому что если кому-то нужен винтаж, то нужно знать, где его найти.

– Винтаж? – переспросил Томас.

– Ну да, винтажные пуговицы, детектив-инспектор. Обтянутые кожей. Перламутровые. Костяные. Даже бакелитовые. Берется очень простой костюмчик, фунтов за двадцать, и…

Линли удивленно поднял брови.

– Да, да, такие существуют! – заверила его собеседница. – Вы, конечно, такой никогда не наденете, даже под дулом автомата, но…

– Я не об этом. Я собирался спросить, где такое можно купить…

– На Мидлсекс-стрит. Как я и сказала. Поэтому если вы купите костюм, или пиджак, или что-то еще и замените пуговицы на что-то… более шикарное… люди станут обращать больше внимания на пуговицы, чем на сам костюм, а поскольку эти пуговицы особые, люди решат, что и костюм тоже.

– Понятно. – Томас поднял книгу. – А это?

– Она сказала, что увидела плакат с рекламой этой книги. Понятия не имею, где, потому что уже через пятнадцать секунд после того, как я привела ее на рынок, она испарилась в направлении прилавков с едой.

– Странно, почему я не удивлен?

– Конечно, книжку она купила не там. Там она якобы купила несколько тарелок тайской еды. Во всяком случае, по ее словам. Но потом она дала мне это… – Гарриман кивком указала на книгу. – И сказала, что нам пора закругляться с нашим походом по вещевому рынку. «Спасибо тебе большое, Доротея». Не спрашивайте, как эта книжка попала к ней в руки. Возможно, кто-то дал ей ее в надежде, что… да на что угодно. Я не знаю.

Линли открыл книгу и увидел автограф автора.

– Она подписала ее для вас! – удивился он.

– Быть того не может! – Увидев титульную страницу, секретарша вытаращила голубые глаза, но тотчас сощурилась, как будто до нее дошел замысел Барбары. – Она ведь сделала это в шутку, как вы считаете? Она думает, что для меня самое главное в этой жизни – подцепить себе мужчину. Да, я считаю, что для женщины это самое главное. И я найду своего мужчину, и он избавит меня от всего этого… – Доротея обвела рукой вокруг себя… – и отвезет… в Суррей, где мы купим себе симпатичный сельский домик и обзаведемся детишками.

– Наверняка не в Суррей, – мрачно заметил Томас, однако при этом улыбнулся.

Гарриман тоже улыбнулась, правда, несколько натянуто.

– Тогда в Беркшир, – заявила она. – Или в Букингемшир.

– Да, пожалуй, – согласился Линли.

– И все-таки я перевоспитаю ее, детектив-инспектор. Да, пусть первый план не сработал, не спорю. – Доротея на миг нахмурилась и постучала подошвой по полу. – Садоводство? Грядки и овощи? В этих садоводческих центрах можно познакомиться с массой самых разных мужчин…

– Господи… – пробормотал Томас.

– Тогда «домашний ремонт своими руками». Можно походить по таким магазинам, поспрашивать тамошних продавцов, которые будут только рады… – Внезапно в голову женщины пришла новая мысль. – Кстати, это возвращает нас к тому, откуда мы начали. Вы так и не ответили мне, откуда у вас в волосах краска? Вы не производите впечатление домашнего умельца.

– Доротея, существуют глубины, о которых вы даже не догадываетесь, – ответил полицейский.

– Гм. Но цвет фуксии, детектив-инспектор Линли?

– Пусть это останется нашим секретом, – сказал Томас.

Краска цвета фуксии была нужна исключительно для контраста. Горизонтальная полоска шириной шесть дюймов над белым кафелем ванной комнаты, как он узнал, называлась «шоссе». В остальном ванная была светло-серой, с темно-серыми полотенцами и редкими пятнами все той же фуксии, которые Дейдра называла «вспомогательными». Эти последние включали вазу, коврик в горошек на полу и вертикальную полосу, нанесенную специальной краской на жалюзи, закрывавшие двойной стеклопакет («энергосберегающий, Томми»), который она там поставила.

Окно, электропроводка и сантехника – вот три вещи, которые Дейдра Трейхир побоялась выполнить сама. Остальную часть дома она отремонтировала своими руками, дюйм за дюймом, в свободное от работы время. Работала же она в лондонском зоопарке, ветеринаром крупных животных. Когда у Линли возникало несколько свободных часов или же ему хотелось видеть ее, он был всецело к ее услугам, помогая с ремонтом. Надо сказать, что квартира была в ужасном состоянии. Дейдра купила ее лишь затем, чтобы иметь жилье рядом с работой. Отсюда она сможет ездить на велосипеде, заявила женщина. И как только квартира будет отремонтирована, она сможет жить там в свое удовольствие.

Если у Томаса и имелись сомнения относительно этого проекта, то Дейдра вскоре их развеяла. «Вот увидишь», – сказала она и делом доказала, что через пару месяцев будет жить в новой квартире. Первым делом женщина взялась за ванную, и фуксия была в ней завершающим штрихом. Линли предложил свою помощь, но не потому, что сам был мастером по части малярных работ – скорее, наоборот, – а потому что это был единственный способ проводить с хозяйкой этой квартиры несколько часов в неделю.

Когда же она дала ему ключ, Томас пришел к ней в тот же вечер. Он принес пиццу на ужин, которую купил по пути, и пока ее нес, старался не думать о том, что свой последний кусок пиццы съел еще в бытность студентом.

Придя к Дейдре, Томас поставил пиццу на пол в эркере – здесь они обычно ели, когда он приходил к ней. Роль стульев выполняли две походных табуретки, а стол заменяло старое окно ванной, положенное на две ржавые кастрюли для варки лобстеров, которые, по словам хозяйки, отыскались в мусоре позади дома, когда она наняла грузчиков, чтобы те вывезли оттуда замызганную плиту и позорный допотопный холодильник, брошенный прежними хозяевами.

Кухни пока не было. Практически не было и спальни. Трейхир спала на раскладушке в спальном мешке, выбрав из двух комнат, предназначенных под спальни, большую. Как и кухня, эта комната оставалась в том же запущенном виде, как и в тот день, когда Дейдра купила квартиру: сущий кошмар с дырами в стенах и с окном, которое было наглухо закрашено синей краской.

Ремонт спальни стоял в списке работ едва ли не последним. Следующей на очереди была кухня, объяснила женщина. «Какой у тебя опыт по части кухонь, Томми?» – спросила она, и Линли честно признался ей, что не больший, чем по части ванных.

Природа их отношений оставалась такой, как Дейдра ему и сказала в самом начале. Она оставляет за собой некое личное пространство, в которое он не вхож. Инспектор понимал: по ее мнению, так и должно быть.

Тем не менее он не оставлял попыток вытащить ее наружу из этой скорлупы и даже начал задаваться вопросом, говорит ли в нем задетое самолюбие или здесь все же есть нечто большее. Ответа у него пока не было. Впрочем, посмотреть на Трейхир, так она и впрямь была уверена в себе и абсолютно самодостаточна, что только прибавляло ей загадочности.

Томас прошел в кухню, проверить, что там сделано. Ага, в соответствии с планом, сегодня, еще до его прихода, был поставлен стеклопакет. У дальней стены дожидались своей очереди высокие двустворчатые двери столовой, где в настоящий момент имелся лишь узкий выход в сад. Хотя французские окна и были на очереди следующими, их установят, как только будет готова сама стена, а до этого еще далеко. Все остальное же пока оставалось прежним.

Линли вернулся в комнату, будущую гостиную. Он захватил с собой «В поисках мистера Дарси». Достав из кармана пиджака очки, водрузил их на нос и в ожидании хозяйки погрузился в чтение. Книжка начиналась с развенчания мифа про Тристана и Изольду. Автор утверждала, что миф этот есть не что иное, как источник современных представлений – разумеется, ошибочных – о романтической любви, корни которых уходят в далекое прошлое, в давнюю, созданную много столетий назад историю о рыцаре, его прекрасной даме и великой невозможности их страсти.