Темное дело в Гейтвее - Ричард Джэссеп

– Я открыла окно и увидела, что миссис Макдафф лежит на траве. Потом я увидела мужчину. Клянусь, я не знаю, кто это был!

– А дальше?

– Мужчина направился к двери, и миссис Макдафф пошла за ним… Они, должно быть, кричали друг на друга… Его я почти не рассмотрела, да и ее видела плохо.

– Как он выглядел?

– Было уже почти темно и…

– Я спрашиваю, как он выглядел!

– Он напомнил мне кого-то знакомого…

– Кого? Мистера Макдаффа?

– Нет, мэм.

– Мистера Джорджа?

– Нет, и не мистера Джорджа… Знаете, миссис Нонна, я часами ломала над этим голову, почти готова поклясться, что знаю его.

– И узнаешь, если увидишь снова?

– Может быть. – Берта искоса наблюдала за хозяйкой.

– И он не живет на Бэккер-авеню? – настойчиво продолжала миссис Эш.

– Нет, мэм, он не похож ни на кого, кто живет на Бэккер-авеню и кого я знаю. Но он показался мне очень знакомым.

Берта отвернулась и уставилась на бегущую навстречу ленту дороги.

– Ты расскажешь в полиции все, что видела в тот вечер, когда была убита миссис Макдафф. Понимаешь?

– Да, мэм.

– А из города ты уезжала потому, что у тебя заболела сестра. Понимаешь?

– Да, мэм, я уезжала из Гэйтвея потому, что у меня заболела сестра.

– А сейчас твоя сестра поправилась, и ты приехала, чтобы рассказать о том, что видела.

– Да, мэм.

– Полицейские, возможно, попытаются уговорить тебя рассказать что-то другое, Берта, но ты помни, что уезжала из-за болезни сестры и что человек, которого ты видела, был не мистер Джордж.

– Да, мэм.

– Ты хорошо запомнила, что нужно сказать?

– Да, мэм, я хорошо запомнила, что нужно сказать.

Вирлок и Смит допрашивали Берту Пул часов пять, но она упорно твердила одно и тоже. Из своего окна на четвертом этаже дома Эшей она видела все, что происходило в особняке Макдаффов, но испугалась и в тот вечер никому ничего не сказала, а потом уехала к заболевшей сестре в Мейкон, где и жила все это время.

– Ты узнаешь убийцу, если снова его увидишь? – спросил Вирлок.

– Пожалуй, я смогу сказать «да», если увижу его.

Питер Энстроу и Лейси Эллендер присутствовали при допросе Берты, но за все время не произнесли ни слова. Как только утомленный Вирлок встал из-за стола, Энстроу подошел к нему и с довольной усмешкой сказал:

– Вирлок, ваша песенка спета!

– Безусловно, – подхватил Эллендер, поднимаясь со стула и потягиваясь.

– Берта, сколько времени ты служишь у Эшей? – поинтересовался Энстроу.

– Да чуть ли не всю свою жизнь, сэр. Я служила у родителей миссис Нонны до того, как она вышла замуж за мистера Джорджа.

– Ты видела, как мистер Эш стрелял в Элен Макдафф? – спросил Энстроу, иронически поглядывая на Вирлока.

– Что вы, сэр! – всплеснула руками Берта. – Тот человек совсем не похож на него – он невысокий и худой, а мистер Джордж – крупный и высокий.

– А ведь Уэстин как раз невысокого роста, Вирлок, – заметил Энстроу. Скажи, Берта, может, ты видела мистера Макдаффа?

– Но я хорошо знаю мистера Макдаффа. Это был не он. Мистер Макдафф значительно выше.

– Возможно, Берта, тебе придется повторить свои показания в суде, перед судьей и присяжными. Ты уверена, что человек, которого ты видела, не был ни мистером Макдаффом, ни мистером Эшем?

– Уверена.

– А мистера Саймонсона ты знаешь? – обратился Вирлок к Берте.

– Знаю. Там был не он.

– А Роланда Гуда? – спросил Смит. Он тоже невысокого роста.

– Нет, нет! Я знаю с Бэккер-авеню всех, кто приходил к нам обедать.

– Ну-с, господин Вирлок, – промурлыкал Энстроу. – Есть у вас еще вопросы?

– Не забудьте, что у нас еще имеется пианист, – ответил Вирлок.

Энстроу натянуто улыбнулся и ткнул Вирлока пальцем в грудь.

– Ваша песенка спета, – подчеркивая каждое слово, повторил он. – С вами все кончено, друг мой.

– Не торопитесь, – спокойно возразил Вирлок. – Я предлагаю включить пианиста и Уэстина в группу других людей и попросить свидетельницу опознать среди них преступника.

– Пожалуйста, – согласился Энстроу. – Лейси, срочно вызовите Вудроу и распорядитесь, чтобы человек двенадцать полицейских переоделись в штатское. Берта, постарайтесь узнать убийцу среди тех, кого мы тебе сейчас покажем. Сможешь?

– Я видела его в сумерках, но, возможно, узнаю.

– Вудроу или Уэстин – мне совершенно безразлично, – сказал Энстроу Вирлоку.

– Зато это далеко не безразлично Уэстину, – огрызнулся инспектор.

Берта Пул не обратила внимания ни на Вудроу, ни на остальных и почти сразу указала на Уэстина. Все же, опасаясь допустить ошибку, она сказала:

– Вот если бы я еще могла взглянуть на него в чем-то ином…

– То есть иначе одетым, – уточнил Энстроу.

– Вот, вот! В кепке, как у туристов, и в пиджаке… Уж тогда-то я была бы совсем уверена.

– Что было на Уэстине, кроме свитера и сорочки? – вполголоса спросил Энстроу у Эллендера.

– Спортивный пиджак и клетчатая кепка.

Спустя несколько минут Уэстина заставили надеть его пиджак и кепку.

– Ну, так как? – нетерпеливо взглянул Энстроу на Берту. – Он или не он?

Берта молча смотрела на Уэстина, склоняя голову то в одну сторону, то в другую. Наконец губы у нее дрогнули, и она удрученно проговорила:

– Я никому не хочу причинить неприятности! Я никому не хочу принести вред!..

– Но это именно тот человек, который убил Элен Макдафф? – продолжал настаивать Энстроу.

– В этом пиджаке и кепке вроде похож.

– Да или нет? «Похож» – нас не устраивает. Ты должна сказать: «Да, это он».

Берта снова долго вглядывалась в Уэстина, затем, видимо, окончательно решив, кивнула:

– Да, это он, сэр.

– Ну вот, Вирлок, я представляю Берту Пул суду и не сомневаюсь, что присяжные ей поверят. – Энстроу удовлетворенно потер руки.

– Пойдемте, Смит, нам здесь больше нечего делать, – сказал Вирлок и вышел на горячий, душный воздух. На тротуаре он остановился и закурил; Смит заметил, что руки у него дрожат.

– Похоже, мы поставили не на ту лошадь, – проговорил инспектор после долгой паузы.

– Мистер Вирлок, а вы не думаете, что она ошибается?

Вирлок промолчал. Возможно, ошибались они, а не она. Возможно, принципы – это и в самом деле нечто такое, что могут позволить себе только богатые. Судя по имеющимся данным и по той уверенности, с какой Берта Пул произнесла свое «Да, это он», Уэстин и есть преступник. А ведь он, Вирлок, мог бы идти вместе со всеми остальными, стать одним из этой банды, и тогда бы ему не пришлось ждать мести Энстроу и Эллендера, не говоря уже о Макдаффе. Нечего и думать, что они забудут о нем, торжествуя свою победу.

– Спокойной ночи, Смит, – сказал он.

– Спокойной ночи, сэр, – подавлено ответил Смит.

Глава 8

Нонна Эш привезла Берту Пул из Мейкона 10 августа. Начиная с этого дня и до 5 сентября, до последнего перед началом процесса дня, Честер Вирлок и Хиллори Смит заново анализировали все собранные материалы, все сведения, сплетни и слухи, полученные от соседей Макдаффа на Бэккер-авеню. Они семь раз допросили Джеймса Вудроу, через его родных и соседей и через участников музыкального трио, которому он аккомпанировал, проверили и перепроверили его алиби. После тщательного допроса бармена Вирлок и Смит три дня поджидали в «Комбо клуб» одного из частых посетителей ресторана, подтвердившего, что Джеймс Вудроу действительно играл на пианино в тот вечер, когда было совершено преступление.

Они вновь беседовали с Элроем Саймонсоном и его женой, с Робертой и Роландом Гудом, ежедневно в течение двух недель допрашивали Джорджа Эша, снова и снова беседовали с Нонной Эш, ее сыновьями и служанками. Они неоднократно пытались допросить К.Т.Макдаффа, но он неизменно оказывался пьяным, хотя Вирлок к Смит появлялись у него в самое необычное время – и рано утром, и в полдень, и поздно вечером.

По их требованию Берта Пул много раз повторяла свои показания, показывала, где она стояла в своей комнате на четвертом этаже и как смотрела. Берта действительно могла видеть, что происходит в доме напротив. Вирлок убедился в этом, когда однажды вечером Смит по его указанию разыграл соответствующую сцену в гостиной Макдаффа, и Вирлок отчетливо все рассмотрел из дома Эшей. В течение всех трех недель Берта упорно твердила, что в доме Макдаффа она видела именно Уэстина.

Вечером 5 сентября Честер Вирлок, его жена и Смит сидели за кофе в кухне дома Вирлоков. Им уже не о чем было говорить, да и не хотелось: так они изнервничались.

– Теперь мы можем со спокойной совестью сказать, что просеяли все сквозь самое мелкое сито, – заметил Смит, – и не получили даже косвенных данных, которые позволяли бы усомниться в виновности Уэстина.

Вирлок промолчал.

– И я теперь уже не сомневаюсь в этом, – продолжал Смит, ни на кого не глядя.