Поручики по Адмиралтейству - Владимир Геннадьевич Поселягин

чтобы совсем потерь не нести, решили, что для переговоров самое время. Поэтому, когда эскадра добралась до Владивостока, чудо, постоянно чистый горизонт, только в одном месте дым от английского крейсера, что нас сопровождал, там нас и поразили. Всё, войне конец. Переговоры пока шли, но ещё не подписаны. Порт-Артур и Дальний будут потеряны, остальное при наших остаётся. Сдачи города не будет, наши покинут его с оружием и вещами, японцы дадут коридор. Наших многое не устраивало и те отчаянно торговались, так что я подал рапорты своим командирам, с просьбой уйти в запас. Это действующие офицеры в отставку выходят, офицеры из Адмиралтейства в запас. Всё равно войне скоро конец, чего тянуть?

Две недели я ждал дембеля, и судьба мне фигу показала. Провалились переговоры, война продолжалась. Для начала, наших не устраивали англичане в качестве переговорщиков, слишком те влезли в эту войну помогая японцам, чтобы их терпеть. Одна передача броненосцев костью в горле стояла. В принципе, это и оказалось причиной провала переговоров. Остальное следствие. Наши не уступали, предлагая германцев в качестве переговорщиков, что обеспечат их выполнение, англичане были категорически против, знали, что их выкинут при дележе, так что ни к чему не пришли толковому. Поэтому флот начал готовится к выходу. Тот уже был приведён в порядок, начали высылать отряды крейсеров, японцы на горизонте маячили. Видимо Витгефту приказали нагнуть японце на море, гоняя их и в хвост, и в гриву, чтобы японцы податливее на переговорах были, и тот начал выполнять приказ. В своём понимании, конечно. Надо сказать, для меня всё это было тяжёлым моральным ударом. Я уже всё, гражданское мерил, на чемоданах сидел, ожидал приказа, чтобы отправится на берег, послать всех к чёрту и побыстрее свалить отсюда, как такой финт. Я очень сильно разозлился. Артур в осаде, наши там спокойно держатся, хотя японцы подвели броненосцы и пытались бомбардировать город и оборонительные сооружения, но потеряли два миноносца на минах и получив некоторые повреждения у кораблей первой линии от береговых батарей, отошли. Сейчас осадные японские мортиры начали работать. В общем, война продолжалась, нашим нужна победа, и из столицы шли приказы один за другим. Одним словом, неразбериха перед выходом. Причём, обычно это Альфа постоянно в море, а тут тот у причала, шло обслуживание машин, а Бета оказался раньше в море. Совместно с «Богатырём» «Аврора» пошла наводить порядок в японских водах. Командовал этой парой командир «Богатыря», капитан первого ранга Стемман, а эти воды тот знал лучше меня.

Вот честно, у меня во всём этом никакого желания участвовать не было. Я всё, я уже собирался отбыть в столицу, состояние — не трогайте дембеля, а тут такое. Раньше, когда сам командовал разными кораблями, у меня было желание воевать, стремится к большему, имя себе сделать. Имя-то я сделал, правда оно схлопнулось с гневом Императора на меня. Тут это серьезно, меня считали если не отверженным, то близко. Как-то все быстро заслуги близнецов позабыли. А разные революционеры наоборот славили, думали, что я из их когорты. Патриоты-извращенцы. При этом я делал свою работу от и до, и не стеснялся учится у более опытных коллег, получая знания по навигации и штурманскому делу. Опыт есть опыт, я не идиот лишаться его из-за вспышек своего характера. Я понимаю, что деятельных близнецов специально сунули в штурманы, тихая работа, болото по сути, но всё время дела вид полного довольства ситуацией, иногда даже вслух радуясь своей службе, так она мне нравилась. Некоторые кривились, видать знали в чём тут дело и им моя реакция не нравилась. Не этого те ожидали. В принципе да, мне нужен драйв, ночные походы и атаки, в общем, веселье на коммуникациях противника, а эта тихая работа, где нужны мозги и расчёты, для меня действительно как болото. Скукота. Однако терпел и никому не показывал своих чувств. Разве что досаду, когда объявили, что война продолжается, не я один имел чемоданное настроение, недовольных хватало. В основном из временно призванных. В последнее время настроение у меня не очень. Связь с близнецами — это всё же двоякая ситуация. У малых зубки режутся и раздражены все четверо от этого. А то что мы в рейд идём, мне это ничуть не волнует и не радует. Не я же командир. Да и награды не интересуют. Наград у меня итак хватает. Вон, носить тяжело.

К вечеру, когда мы оторвались от японских крейсеров, был один броненосный и два бронепалубных. Один кстати бывший английский, он нас до Владивостока и сопровождал. Значит и его отдали макакам? Буду знать. Так вот, вечером первого же дня, меня вызвал к себе командир крейсера Сухонин. Это странно, я как раз сдал вахту и хотел отправится отдыхать. Восемь часов на ногах, две вахты. Я ещё приболевшего товарища подменял. Тот с берега вернулся, увольнительная была, в никаком состоянии, его организм был отравлен продуктами распада алкоголя, и к моменту вахты маялся похмельем, вот и выручил товарища. Тот меня тоже пару раз подменял, когда мне на берег нужно было. Да по бабам бегал. Вот так я и двинул за вахтенным матросом, что меня нашёл и передал приказ командира крейсера. Кстати, никакого волнения или восторга я не испытывал, что служу на легендарном корабле. Крейсер как крейсер. Да и не стал он ещё легендарным, может и не станет. Сухонин же в лоб поинтересовался, правда ли писали в газетах, что мы с братом отлично видимо в темноте?

— Ложь. Писаки раздули историю, чтобы тираж на волне подъёма патриотизма поднять.

— А мне сообщили офицеры, что с вами служили, что вы видите ночью как днём и никто не может спрятаться от ваших глаз.

— Только если я командую кораблём. В остальных случаях, я ночью ничего не вижу. Это же касается и моего брата.

— Вот как оно? Я думал мы сможет договорится и ночью погонять японцев.

— Не о чем договариваться. Господин капитан первого ранга. Ночью я вижу как всё. Темноту.

— Свободны.

Тот прекрасно меня понял, но видимо не видел причин отказа. А первую встречу я запомнил, и командир крейсера мне стал не люб до скрипа зубов, и помогать ему я не буду. Пусть сам поработает, а то решил сесть на мою шею. Кстати, я узнал почему тот на меня зол был. Оказалось, ему старпом сказал, что я прибуду