Что обо мне подумают, если у меня есть мечта - Роман Жилин

И хотя я продолжал писать участникам, чтобы они не волновались, тур пройдет и все будет хорошо, краски быстро сгущались. Ночью я не спал, а больше думал о том, как поступить. После объявления Трампа о закрытии границ я написал ребятам, что мы не едем.

Я остановился у ребят, которых нашел в YouTube во время организации первого тура в Америку. При следующих поездках они предлагали остановиться у себя. Дом, в котором я остановился, стоил в аренду 25 тысяч долларов в месяц. Для меня – это пиздец баснословные деньги! И я не понимал, как можно платить такую сумму за дом.

Ребята из моего окружения уговаривали меня остаться в Америке. Мол, зачем тебе Россия, сейчас всех законсервируют, всему капец, так что это повод подумать про другой бизнес и новую жизнь в Америке. Они мне прямо вживляли мысль остаться. Но при этом я понимал, что если я сейчас отменю тур, то словлю огромный минус. Я потеряю минимум 50 тысяч долларов, потому что мы уже успели к тому моменту арендовать вертолет, дома. И я не понимал, как за это возвратить деньги.

Да и непонятно было, чем мне таким заниматься в Америке, чтобы платить 25 тысяч долларов за аренду дома?

В один из вечеров в Лос-Анджелесе была вечеринка русских ребят. Я нашел их чатик и поехал на мероприятие (чатики плотно укоренились в моей жизни, и я находил комьюнити при любом удобном и неудобном случае).

На вечеринке я начал общаться со всеми. Расспрашивал, кто чем занимается. Половина ребят была нацелена на онлайн-образование. Другая же половина была задействована на обычных работах, и у меня сложилось впечатление, что они сильно грустили по родине. Я подумал, что это все, наверное, не вариант.

У ребят же, с которыми я жил, был быстрорастущий бизнес – они продавали конопляное масло. В связи с чем они хотели запустить онлайн-курс по Amazon и предлагали мне сделать его вместе.

Предложение по совместной организации онлайн-курса по Amazon меня тоже не сильно привлекало. Как я это буду делать, думал я, если все мои друзья и лидеры рынка по образованию находятся в Москве, которая существует с разницей в 13 часов по времени. Когда Москва только просыпается, в Америке уже поздний вечер. Когда Москва засыпает, в США – утро. И как при таком раскладе коммуницировать и вести дела?

В тот вечер я понял, что всему туру труба. Пришлось связываться с участниками и объяснять ситуацию. Я сказал, что, мол, мы все разузнали, на данный момент у нас оплачены все отели и остальное, поэтому мы делаем перенос, а когда все откроется вновь, мы назначим новую дату тура. Кто-то согласился с этим, кто-то начал требовать деньги назад, но я отвечал: «Сейчас со всем разберемся, подождите».

Тем же вечером я сдал автобус. Буквально за час отвез его на ренту, при этом потеряв целую кучу денег. Утром, проверив рейсы, я увидел, что ближайший и последний самолет Аэрофлота будет в три часа дня. И тем же утром мне позвонил мой знакомый из администрации президента и сказал: «Ром, тебе надо принимать решение прямо сейчас. Россия закрывается. Больше времени нет».

Вот так я узнал эту новость. А я – иностранный гражданин, и если не приму решение, то меня не пустят в Россию, пока вся эта хрень не прекратится. Я подошел к ребятам и спросил: «Что делать? Надо сейчас принять решение». А они такие: «Да оставайся!» Короче, их мнение не поменялось. Но у меня были сомнения. Поэтому я сказал, что сейчас пойду в комнату, сяду в медитацию на пять минут, а потом решу.

Я пошел в комнату, но так и не успел помедитировать. Буквально за две минуты у меня проскочила в голове картина того, что случится, если я останусь или уеду. Я увидел, что в России много людей, там мне не дадут расслабиться и уйти в какую-то депрессию. А в Америке, после того как все закроется, у меня не будет возможности ни с кем знакомиться, я просто тупо буду сидеть дома. Даже в парк на прогулку я не смогу выбраться. Для меня подобная перспектива – просто жесть. Как в тюрьму сесть.

И я принял решение все-таки уехать. Сразу же я бросился собирать чемодан, выбежал из дома, вызвал такси и полез на сайт Аэрофлота, где еще была возможность приобрести билет, что я и сделал. И вот в этот самый момент, когда я нажал кнопку «Купить» и деньги ушли, покупки билетов закрылись. Это напоминало сцену, когда в голливудских боевиках отключают бомбу за секунду до взрыва, так же и я купил билет – в последнюю секунду. Весьма иронично, учитывая, что я пытался уехать именно из Лос-Анджелеса.

Я помчался в аэропорт, сел в самолет и до последнего размышлял: правильно ли я поступил? Я даже думал, что, пока дверь самолета открыта, могу выйти и остаться в Америке. «А как же багаж? Я же его сдал. А что там? Вещи. Их можно купить. Документы-то все с собой…»

Я чувствовал, что нахожусь на важном перекрестке в своей жизни, и не хотел совершить ошибку. Стоит ли уехать домой? Или нужно остаться? Америка – это все-таки Америка! Но дома – друзья, основной мой движ. Но и здесь его теоретически можно организовать. Или нет?

Я все думал и думал. Самолет постепенно заполняли люди. Они рассаживались по своим местам, убирали багаж, усаживались. Но дверь в Америку все еще была открыта для меня. Я мог выйти…

Глава 10. В 21 стать миллионером с разбитым сердечком и построить бизнес в центре Москвы

Доминикана. Я в алкотуре. С подругой-директором и с разбитым сердечком, я смотрела в бассейн, пила и думала: «Как же мне заработать 2,4 миллиона, если у меня даже Wi-Fi в отеле не работает?»

Депрессия не покидала меня даже по возвращении из Доминиканы. Так прошел январь. Помню, что этот месяц был тяжелый. Как и в прошлом году, но немного иначе. Парень из «Тиндера» все еще не уходил из моей головы, засев там намертво. Я все думала: «Что было бы, если бы я сказала так или эдак…», «Что было бы, если бы я сделала то или это…». Я постоянно жевала эти мысли в голове.

Январь плавно перетек в февраль. Времени на выполнение условий спора оставалось совсем мало. И что мы решили сделать? Мы организовали мастер-классы в Москве и в Питере. Мы из кожи вон лезли, чтобы заработать 2,4 миллиона.

Параллельно я начала ремонт в своей студии. Я нашла помещение с арендой в 200 тысяч рублей. Рассчитала ремонт, который должен был обойтись мне в 1,7 миллионов. В общем, февраль-март я занималась строительством студии, пыталась заработать, чтобы достичь цели и не торчать никому никаких денег. Хотя по идее я не обязана была ничего делать. За мной никто не следил. Если бы я всех послала, никакая предпринимательская полиция за мной не приехала бы – ничего не было бы. Но дело в том, что это был мой спор с самой собой. И я хотела его выиграть. Это было делом принципа.

Держать пари было сложно. Делать ремонт в студии – еще сложнее. Ремонт был настолько тяжелый, что стал еще одной моей школой жизни.

Помню, как я в Питере вела мастер-класс и увидела сообщение в чате: «Илона, у нас опять накладки с ремонтом. Какие-то инстанции района, где мы сняли помещение, сказали, что во время ремонта вывоз мусора будет стоить 170 тысяч рублей!»

Вот такая вот хрень. И я хапанула с ремонтом намного больше проблем, чем любой бы на моем месте. Тогда я была 21-летней малыхой, которая решила снять помещение в дорогущем районе Москвы, в дорогущем клубном доме, где стоимость квартир начинается от миллиона долларов. И все это видели. Поэтому, естественно, управляющий дома имел мои деньги и мои нервы как хотел. Аналогичным образом поступали