Философ, которому не хватало мудрости - Лоран Гунель

— Да.

— Очень хорошо. Тогда посмотрим… посмотрим… посмотрим… Представь себе ситуацию… Ты здесь, в деревне, и кто-нибудь тебе улыбается. Что ты делаешь?

— Кто-то мне улыбается?

— Да.

— Ну, это здорово, я тоже ему улыбнусь.

— О нет, горе ты мое!!! Запомни…

— А?

— Разве ты знаешь, почему он тебе улыбнулся?

— Потому что ему приятно меня видеть.

— В это верят только наивные. Может оказаться, что он так мило над тобой насмехается или старается тебе угодить, чтобы получить что-нибудь от тебя…

— А…

— Разве ты можешь узнать настоящую причину, почему он тебе улыбается?

— Ну…

— Тогда не улыбайся!

— А, ну ладно…

— Ты должен быть начеку, иначе подставишь себя и тебя будут считать дураком. Умные все время не улыбаются.

— А… Умные не улыбаются?

— Не улыбаются.

— А если я просто хочу улыбнуться?

— Ты должен воздержаться.

— Неужели?

— Сперва это потребует каких-то усилий, но потом войдет в привычку, и у тебя совсем не будет желания улыбаться.

— А, очень хорошо.

Кракюс вытащил пакет с табаком и принялся скручивать сигарету.

— Во всяком случае, лучше всего никогда не показывать своих эмоций. Ты должен ничему не удивляться, иначе будешь казаться деревенским дурачком, который все видит впервые. Держись в стороне от событий и людей. — Он зажег сигарету, а затем продолжил: — O’кей. И еще. Соберись.

— Ладно.

— Представь себе… Ты отыскал в лесу уголок, где полно маракуйи. Ее столько, что тебе одному не съесть. Что ты сделаешь?

— Скорее расскажу другим, чтобы они могли собрать плоды, до того как они попадают.

Кракюс вздохнул.

— Ты что, нарочно, а? Если ты предупредишь других, что произойдет?

— Они придут и съедят их.

— Ты это уже говорил. Что еще?

— Ну…

— Если ты предупредишь других, они будут знать это место. В следующий раз они придут туда раньше тебя!

— Но, если я не могу все съесть, зачем оставлять фрукты гнить?

— А тебе-то что? Ты должен прежде всего думать о своей выгоде. И она в том, что ты один будешь знать хорошие места. Если ты поделишься информацией, тебе меньше достанется в следующий раз. А как ты думаешь, что сделали бы другие на твоем месте? Каждый думает о своем интересе, мой дорогой. Если ты так не сделаешь, то останешься в дураках.

— Ладно.

— И это тоже связано с умственными способностями. Умные всегда в первую очередь думают о себе, чтобы получить выгоду.

— Ладно.

Кракюс затянулся сигаретой.

— Хорошо, и еще. А теперь будь внимательным, когда отвечаешь.

— O’кей.

— Представь, что ты с кем-то разговариваешь и высказываешь свое мнение, а другой не согласен с тобой. Что ты сделаешь?

Шесму немного подумал.

— Ну… я послушаю себя.

— Послушаешь себя? Зачем?

— Чтобы постараться понять.

— Понять что?

— Ну вот если есть другое мнение, то хорошо его узнать… Это могло бы обогатить мое знание.

— Совсем не то. Что это тебе даст?

— Узнать, что правильно. Найти правду.

— Ох, ну и ну… Ты думаешь совершенно неправильно… Нужно не искать правду, нужно постараться быть правым!

— Быть правым?

— Если ты умен, ты прав. Ты должен всегда быть правым.

— А…

— Когда ты что-то сказал, ты должен бороться, чтобы никому не удалось тебя переспорить.

— Вот как?

— Конечно!

— Ладно…

— Ты хочешь узнать, как этого добиться?

— Ну да.

— Если кто-то тебе противоречит, представь себе, что он хочет тебя переубедить, сделай вид, что тебе угрожают. Постарайся почувствовать это в себе, в своей голове, скажи себе, что ты должен защищаться, как будто это вопрос жизни и смерти, если ты позволишь другому быть правым, это как будто ты перестал существовать…

— Ух, ну да… И получается?

— Сделай так с десяток раз и однажды увидишь, что, когда тебе противоречат, тебе станет так неприятно, что ты сам перейдешь в нападение. Это произойдет автоматически. Вот как надо.

— Ну, ладно.

Кракюс затянулся и задумчиво выпустил дым.

— O’кей, переходим к другому вопросу. Внимание.

— Ладно.

— Если ты поспорил с кем-то и знаешь, что он очень умный, как ты поступишь?

— Ну, я ему говорю.

— Ты ему говоришь что?

— Что считаю его очень умным.

Кракюс схватился за голову.

— Так не пойдет, нет. Никогда не говори это! Иначе сойдешь за идиота. Никогда не нужно это говорить.

— Ладно.

— Кроме того, ты никогда не должен говорить комплиментов.

У Шесму округлились глаза.

— Никогда не говорить комплиментов?

— Никогда.

— Никому?

— Никому.

— Хорошо, ладно.

— Говорить комплименты — это превозносить другого. Тогда ты сам становишься ниже его.

— И… даже женщине?

— Особенно женщине!

— Но если я считаю ее красивой…

— Тем более не говори! Иначе она перестанет тобой интересоваться. Ты ее не соблазнишь, так как ты будешь ниже ее.

— А, ладно…

Кракюс раздавил сигарету на земле.

— Ну все, я думаю, на сегодня хватит.

— Ладно.

— Ты хорошо все понял?

— Да.

— Осталось только применить на практике.

— Ладно.

— Давай.

Шесму встал с озабоченным видом.

— Э, я тут думаю об одной вещи. Если я буду так поступать, я перестану быть настоящим…

Кракюс нахмурился:

— Кто тебя просит быть настоящим?

— Ну…

— Что тебе это дает, быть настоящим? Фавелы Рио переполнены настоящими парнями, загляни в любую помойку и встретишь их там с десяток.

— Ладно, хорошо…

Кракюс тоже встал.

— И последнее: нужно, чтобы ты перестал все время говорить «ладно». Умные никогда не соглашаются.

— Как это?

— Если ты согласен со своим собеседником, это означает, что ты неспособен думать сам. Если ты хочешь, чтобы тебя уважали, никогда не поддерживай других. Старайся узнать, хорошие у них мысли или нет. Из принципа говори «нет».

— Ладно.

— Опять я ничего не добился, — сказал себе Кракюс.

22

— У тебя такой вид, будто такая работа тебе нравится, — сказал Марко с упреком.

Кракюс бросил на него косой взгляд. Бросил шляпу на стол, снял форменную куртку и повалился на землю напротив своих дружков. Конец дня был очень жарким.

— Нет ли чего-нибудь выпить? — поинтересовался он.

— Ты что, от этого еще больше хочется пить…

Кракюс ничего не ответил. Марко поигрывал с зажигалкой, медленно вращая ее между пальцами. Рядом Альфонсо мрачно смотрел куда-то в сторону.

— Не с кем поговорить, мы помираем со скуки, — сказал Марко, не отрывая глаз от зажигалки.

— Не жалуйтесь, ребята! Представьте себе, что вы в оплачиваемом отпуске. Многие мечтали бы оказаться на вашем месте.

— Хорошо, я готов с ними поменяться…

Кракюс не нашелся, что ответить.

— Не надо преувеличивать. Между прочим, бывает и хуже…

— Если бы тебе нечего было делать, ты бы тоже не выдержал…

— Вы можете пообщаться с индейцами. Они не противные.

— Побеседовать о размерах маниоки или как сделать набедренную повязку?

Альфонсо прыснул от смеха.

— Обычно, — сказал Марко, — когда находишься в племени, можно, по крайней мере, позабавиться с девочками.

— Если они этого хотят, — поправил Альфонсо.

Зажигалка выпала из рук Марко.

— А когда они не хотят, можно устроить так, чтобы захотели.

— И то правда, — пробормотал Альфонсо.

— А здесь мы не имеем права даже дотронуться до женщин.

— Да, но здесь мы с клиентом, — возразил Кракюс.

— И что это меняет?

— Все.

— А может, ему на это плевать.

— Что-то не думаю.

Марко чиркнул зажигалкой и уставился на язычок пламени.

— Прежде всего он четко дал понять, что хочет их уничтожить.

— Психологически. Это совсем другое, разве нет?

— Ха, в чем же разница?

— Это разрушает изнутри, не оставляя никаких внешних следов.

— Ну, когда я насилую девчонку, это похоже, да?

— Хватит. Мы не бросим дело, которое скоро закончим. В особенности потому, что в последнее время Сандро, я это чувствую, все менее и менее хочет продолжать. Он как-то… ускользает. Ты порешь чушь, он только и ищет предлог все остановить.

— А мне плевать. Тогда поторопись и заканчивай. Мы получаем свое бабло и валим отсюда.

Наступила ночь. Наконец его нос почуял прохладу. В дверь хижины постучали. Сандро вскочил, в хижину вошел Кракюс.

— Добрый вечер, назначаем на сегодняшний вечер?

Сандро ничего не ответил и отвернулся.

— Ну нельзя же откладывать это изо дня в день, — сказал Кракюс раздраженно. — Все готовы… Ждут только твоего сигнала.

Сандро надулся. Ему было совершенно наплевать, что все готовы. И чихать он хо тел на раздражение Кракюса.