Лайла. Исследование морали - Роберт Пирсиг

Зоологам, для того чтобы решить эту проблему, пришлось придумать заплату. Они создали новый отряд монотрематов, куда входит утконос, муравьед и больше никого. Это как бы нация, состоящая из двух народностей.

В субъектно-объектной классификации мира Качество находится в таком же положении что и утконос. Поскольку оно не поддаётся классификации, эксперты заявили, что здесь что-то не так. И Качество — не единственный из таких утконосов. Субъектно-объектная метафизика характеризуется ордами огромных, гигантских, чудовищных утконосов. Проблемы свободы воли по отношению к детерминизму, отношения разума к веществу, исчезновения материи на субатомном уровне, очевидной бесцельности вселенной и жизни в ней — всё это чудовищные утконосы, созданные субъектно-объектной метафизикой. И западную философию, там где она концентрируется вокруг субъектно-объектной метафизики, почти можно определить как "анатомию утконоса". Но если применить хорошую Метафизику Качества, то эти создания, которые представляются такой неотъемлемой частью философского пейзажа, вдруг магически исчезают.

Мир является нам бесконечным потоком осколков, которые нам хочется каким-то образом сложить в нечто единое, но чего в действительности не удаётся сделать. Всегда остаются какие-то куски подобно утконосам, которые никуда не подходят, и можно либо игнорировать эти осколки, можно давать им глупые объяснения, можно разобрать всю головоломку и попытаться изыскать другие способы складывания, чтобы включить большее число осколков. Если разобрать всю эту нескладную бесформенную структуру вселенной, изложенной по субъектно-объектному принципу и сложить её снова по структуре, сосредоточенной на ценностях метафизики, то всякого рода осколки-сироты, которые раньше никуда не годились, прекрасно складываются вместе.

Почти таким же великим как и данный утконос «ценности» является другой, которым занимается Метафизика Качества: утконос "научной реальности". Это громадное чудовище, волнующее множество людей долгое время. Его определил век тому назад математик и астроном Анри Пуанкаре, который спрашивал: "Почему для науки наиболее приемлема такая реальность, которую ребенок вроде бы и не может понять?"

Должна ли реальность быть чем-то таким, что в состоянии понять только горстка наиболее выдающихся физиков в мире? А ведь можно ожидать, что по крайней мере большинство людей должно понимать её. Следует ли выражать реальность только такими символами, которыми способны манипулировать только математики университетского уровня? Должна ли она меняться из года в год по мере того, как формулируются новые научные теории? Обязательно ли ей быть чем-то таким, о чем различные школы физики могут годами спорить и не приходить к твердому решению в ту или иную сторону? Если это так, то насколько справедливо заключать человека в больницу для душевно больных без суда, присяжных и возможности помилования за то, что он "не способен понимать действительность?" По такому критерию не следует ли всех, за исключением самых выдающихся физиков мира, лишить свободы пожизненно? Кто же здесь мыслит здраво и кто безумен?

В Метафизике Качества на основе ценности такой утконос "научной реальности" просто исчезает. Действительность, являющуюся ценностью, понимает любой младенец. Это универсальная исходная точка опыта, с которой каждый сталкивается постоянно. В пределах Метафизики Качества наука представляет собой набор статичных интеллектуальных структур, описывающих действительность, но эти структуры вовсе не являются действительностью, которую они описывают.

Третий важнейший утконос, которым занимается Метафизика Качества, — это утконос «причинности». Веками доказывалось, что в эмпирическом плане не существует такой вещи как причинность. Её невозможно увидеть, нельзя потрогать, её не слышно и невозможно почувствовать. Её никак не испытываешь никоим образом. И это не какой-либо незначительный философский или научный утконос. Это настоящий камень преткновения. Количество бумаги, потраченной на диссертации на эту метафизическую тему, должно быть равно целым лесам целлюлозы.

В Метафизике Качества «причинность» — метафизический термин, который можно заменить «ценностью». Сказать, что "А вызывает В" или сказать, что "Ценности В предопределяют А", означает одно и то же. Разница заключается лишь в словах. Вместо того, чтобы сказать "магнит притягивает к себе железные опилки", можно сказать "железные опилки стремятся перемещаться к магниту". С научной точки зрения ни одно из этих высказываний не является более верным в сравнении со вторым. Может быть это звучит несколько неуклюже, но это вопрос лингвистического обычая, а не науки. Формулировки, применяемые для описания данных, меняются, но сами научные данные — неизменны. То же самое верно в отношении любых других научных наблюдений, которые только приходили на ум Федру. Всегда можно заменить "Ценности В предопределяют А" на "А вызывает В", и при этом никакие научные факты не меняются вовсе. Термин «причина» можно вообще исключить из научного описания вселенной, не потеряв при этом ни точности, ни полноты.

Единственная разница между причинностью и ценностью в том, что в слове «причина» содержится абсолютная уверенность, а в слове «ценность» подразумевается некое предпочтение. В классической науке считалось, что мир всегда действует в плане абсолютной уверенности и слово «причина» наиболее подходящий термин для его описания. Но в современной квантовой физике все это изменилось. Частицы «предпочитают» делать то, что делают. И поведение отдельной частицы вовсе не абсолютно предопределено и предсказуемо. То, что представляется абсолютной причиной, всего лишь очень последовательная структура предпочтений. Поэтому исключив из формулировки слово «причина» и заменив его словом «ценность» вы не только заменяете эмпирически бессмысленный термин осмысленным, но также пользуетесь более уместным термином для практического наблюдения.

Затем должен рухнуть утконос «сущность». Как и «причинность», «сущность» — производное понятие, а не то, что вытекает непосредственно из опыта. Никто никогда не видал сущности и не увидит. Человек видит лишь данные. Считается, что данные представляют собой последовательно связную картину именно благодаря этой «сущности». Но как еще в семнадцатом веке указывал Джон Локк, если спросить, что же такое эта «сущность», свободная от каких бы то ни свойств, то окажется что мы думаем вовсе ни о чем. Данные квантовой физики свидетельствуют: то, что называют "субатомными частицами", никак не поддается определению «сущности». Свойства то появляются, то исчезают, затем снова возникают и вновь пропадают небольшими сгустками, называемыми «квантами». Эти сгустки не постоянны во времени, а существенной, определенной характеристикой «сущности» является постоянство во времени. Поскольку квантовые сгустки не являются сущностью и так как обычная научная посылка заключается в том, что всё сущее состоит из этих субатомных частиц, следует, что сущности нет нигде в мире и никогда не было. И вся эта концепция — просто громадная метафизическая иллюзия. В своей первой книге Федр агитировал против этого фокусника, Аристотеля, который изобрел этот термин и заварил всю эту кашу.

А раз нет сущности, то следует спросить, почему же тогда всё не превратилось в хаос? Почему весь наш опыт действует так, как если бы он коренился в чем-то? Если взять стакан воды, то почему его свойства не разлетаются в разные стороны? Что поддерживает единообразие этих свойств, если оно не называется сущностью? Именно этот вопрос прежде всего и создал концепцию сущности.

Ответ, который дает на это Метафизика Качества, схож с тем, который даётся утконосу «причинность». Вычеркните слово «сущность», где бы оно не фигурировало, и замените его выражением "стабильная неорганическая структура ценности". И снова разница только лингвистическая. В лаборатории нет ни капли разницы, какой из терминов применяется. Показания ни одной из шкал не меняются. Зарегистрированные в лаборатории сведения абсолютно идентичны.

Величайшая выгода от такой замены «причинности» и «сущности» на «ценность» в том, что она дает возможность сочетать естественные науки с другими сферами опыта, которые традиционно считались вне сферы научной мысли. Федр понимал, что «ценность», которая направляет субатомные частицы, не идентична той «ценности», которую человек придает живописи. Но он видел, что обе они родственны и что их взаимоотношения можно определить с большой точностью. Как только такое определение будет завершено, явится полнейшее слияние естественных и гуманитарных наук, при котором утконосы валятся просто сотнями. Тысячами.