Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления - Борис Флоря

Какого-либо решения А. Л. Ордин-Нащокин не предлагал. Он лишь обращал внимание на то, что необходимо найти авторитетные решения с участием всех «думных людей».

Здесь обозначилось существенное различие между взглядами А. Л. Ордина-Нащокина того времени и его будущих партнеров по переговорам. Союз с Речью Посполитой и уступки по спорным вопросам были для него возможны лишь при заключении «вечного мира» между государствами.

Обсуждение, начатое, вероятно, этой запиской, продолжалось и позднее, в том числе и во время пребывания главы русской делегации в Москве 24 декабря 1665 – 5 февраля 1666 г.[467]

Итогом имевших место обсуждений стала подготовка инструкции для русских представителей. Подробный анализ этого документа дан в книге 3. Вуйцика[468]. Некоторые дополнительные замечания позволяет сделать обращение к черновику этого документа[469].

Как правильно отметил З. Вуйцик, инструкция содержала указания, касавшиеся лишь начального этапа переговоров. В соответствии с новой ситуацией послы должны были вести переговоры о заключении длительного перемирия между государствами. Желательно было бы добиться такого перемирия, по которому удалось бы удержать все земли, находившиеся к тому времени под русской властью. Однако составители инструкции считались с тем, что комиссары на столь значительные уступки не пойдут. В этом случае следовало не разрывать переговоров, а просить у царя новых указаний. Таким образом, вопрос о том, на сколь значительные уступки готова будет пойти русская сторона при заключении мира, оставался открытым. Как правильно отметил З. Вуйцик, это было связано с тем, что несмотря на то, что поздней осенью 1665 г. между участниками гражданской войны было заключено временное соглашение, как увидим далее, у царя и его советников были серьезные основания ожидать, что в 1666 г. гражданская война может возобновиться. В этих условиях не следовало торопиться с предложением уступок.

Обращение к черновику документа показывает, что в нем первоначально стояла дата 4 декабря, исправленная затем на 12 февраля[470]. Таким образом, первоначальный вариант наказа был составлен еще до приезда А. Л. Ордина-Нащокина в Москву, а окончательный – когда он уже находился на пути к месту будущих переговоров. В заключительной части наказа были помещены статьи о том, что границы подчиненного России Войска Запорожского должны распространяться до Южного Буга, а Брестская уния должна быть ликвидирована[471]. Затем статьи были зачеркнуты и в окончательный текст наказа не вошли. Обративший внимание на эти особенности документа И. В. Галактионов высказал мнение, что эти статьи были внесены в наказ сторонниками «твердой» политики по отношению к Речи Посполитой и удалены из него по настоянию А. Л. Ордина-Нащокина[472]. Это предположение можно подкрепить ссылкой на отписку А. Л. Ордина-Нащокина, посланную в Приказ тайных дел в мае 1666 г. В ней он жаловался на «злые разговоры» от «думных людей», «от злых разговоров много пострадал» Ф. М. Ртищев, защищавший автора отписки. Поэтому, – пояснял он далее, – Ртищев «до совершения миру в посольстве списываться со мною… пострашился»[473]. Последние слова указывают как будто на то, что «злые» разговоры были связаны с разногласиями в «литовском деле».

Появление в тексте наказа таких статей не было случайностью. И расширение границ гетманства до Южного Буга, и ликвидация унии были важной частью русской внешнеполитической программы еще в середине 50-х гг. XVII гг. Когда международная ситуация и положение на фронтах стали неблагоприятными для Русского государства, эти положения были сняты, и на переговорах 1663–1664 гг. о них не упоминалось. Очевидно, с началом гражданской войны в Речи Посполитой некоторые русские политики (возможно, готовившие документ дьяки Посольского приказа) сочли своевременным снова выдвинуть такие условия. А. Л. Ордину-Нащокину, вероятно, удалось доказать, что у русской стороны мало шансов добиться их осуществления. Очевидно, в этой связи затрагивался и вопрос о ситуации на Правобережной Украине, где с началом «рокоша» резко усилилось крымское влияние.

В результате к основному тексту наказа была сделана приписка, что нужно по совершении мирного договора проводить согласованную политику обоих государств по отношению к Крыму вплоть до совместных военных действий в случае необходимости[474]. Уже при подготовке львовского посольства русским политикам было ясно, что для установления стабильности на территории Украины необходимо противодействовать крымской экспансии, но в то же время они исключали возможность совместных действий с Речью Посполитой. Предложение о таком соглашении было выдвинуто с русской стороны на переговорах в Дуровичах, но тогда оно было тесно связано с заключением «вечного мира» между государствами. Теперь такое соглашение оказывалось возможным и при заключении перемирия. Если учесть, что аналогичное предложение содержалось в инструкции, данной комиссарам, то можно сделать вывод, что еще до начала переговоров произошло сближение позиций сторон по одному из важных вопросов послевоенного развития отношений.

Параллельно с подготовкой к мирным переговорам развивались тайные контакты русских доверенных лиц с Е. Любомирским. 17 октября 1665 г. А. Л. Ордин-Нащокин получил «посыльные… писма» от Марселиса, где тот сообщал, что по окончании своей официальной миссии намерен отправиться к Любомирскому[475]. В конце октября один из корреспондентов А. Л. Ордина-Нащокина сообщал ему из Риги, что П. Марселис из Гамбурга намерен ехать во Вроцлав[476], где находилась жена Любомирского и его приближенные. Сведения о последующем этапе контактов могут быть установлены на основании двух писем П. Марселиса к А. Л. Ордину-Нащокину и перевода письма П. Марселиса к такому близкому к гетману человеку, как Б. Гелленфельдт. Из этих писем можно узнать, что эта миссия Марселиса была тайной, о ней было известно лишь узкому кругу лиц[477]. Одним из этих лиц был, несомненно, А. Л. Ордин-Нащокин[478]. Другим был такой близкий и доверенный человек царя, как Б. М. Хитрово, который (а не Посольский приказ) отправил Леонтия к отцу[479]. Из этих писем видно, что из-за болезни П. Марселиса его поездка к Любомирскому не состоялась, и к Любомирскому выехал его сын Леонтий. Но произошло это лишь в декабре 1665 г., уже после того, как в Пальчине в ноябре 1665 г. было заключено при посредничестве епископов соглашение между враждующими сторонами. Любомирский обязался на время оставить Речь Посполитую и прекратить военные действия, но войско, связанное с Любомирским, сохраняло свою особую организацию и размещалось на зимние квартиры на территории, присоединившейся к «рокошу» Великой Польши. Король обязался в феврале 1666 г. созвать сейм, на котором должен был рассматриваться вопрос о реабилитации Любомирского[480]. В соответствии с условиями соглашения гетман выехал во Вроцлав.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Соловьев СМ. История России с древнейших времен. М., 1961. Кн. 6. С. 162–170, 173–185 и др.; Иконников В. С. Ближний боярин А. Л. Ордин-Нащокин // Русская старина. Т. XL. 1883; Ключевский В. О. Сочинения. Т. III // Курс русской истории. Ч. III. М., 1988. Лекция LVII. С. 320 и сл.

2

Галактионов И. В. К истории Андрусовского перемирия 1667 г. // Исторический архив. 1959. № 6. С. 85–89.

3

Галактионов И. В. Из истории русско-польского сближения в 50–60 годах XVII века (Андрусовское перемирие 1667 г.). Саратов, 1960. См. также: Россия и Польша накануне переговоров в Андрусове // Ученые записки Института славяноведения АН СССР. Т. 18. М., 1959; Россия и Речь Посполитая на заключительном этапе русско-польской войны третьей четверти XVII века // Славянский сборник. Вып. 5. Саратов, 1993.

4

Галактионов И. В. Украина в дипломатических планах России, Польши, Крыма, Турции в конце 60-х годов XVII века // Славянский сборник. Вып. 3. Саратов, 1985.

5

Эйнгорн В. О. Отставка А. Л. Ордина-Нащокина и его отношение к малороссийскому вопросу // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1897. Ноябрь.