Обыкновенные ведьмы средней полосы 2 (СИ) - Шах Ольга

Что тут началось! Визги и вопли Ольги трудно поддаются описанию. На шум из большой залы показался Донатий, который смотрел на Васю со смесью восторга и обожания. Вадим с Игорем подбежали к пострадавшей, извлекли из её одеяний большую часть лягушек, а из причёски — ту самую, которая отказывалась покидать своё убежище, надеясь спрятаться в нём от того ужаса, который с ней произошёл.

На помощь к ребятам поспешил Мечислав. Он не слишком твёрдо стоял на ногах, но зато горел желанием утешить любимую супругу. Он схватил бедную лягушку, с третьей попытки отцепил от расшитого венца, изрядно потрепав и без того несчастную женщину, и с размахом зашвырнул земноводное во влажные кусты сирени во дворе дома. Затем пришла очередь сарафана, откуда испуганно квакала последняя лягушка. Несмотря на уверения дражайшей половины, что она сможет со всем справиться сама, Мечислав, пошатываясь, словно при качке, твёрдо вознамерился помочь супруге, уронив её при этом. В результате посильной помощи мужа, Ольга оказалась не просто мокрой и с ароматом болота, но ещё при этом лохматой и грязной. К этому времени гости к спешке покинули двор, очевидно, знакомые со сложным характером Ольги.

Я чувствовала, что Ярославу Жданкову очень хочется остаться и досмотреть представление до конца, но лошадь уже была осёдлана. И тому ничего не оставалось, как убраться всем за остальными.

Ольга радовала наш глаз мокрым и пропитанным болотной водой сарафаном, её парадный венец оказался погнут во время неравной борьбы с земноводными и сидел на голове несколько криво, некогда роскошно уложенные вокруг головы волосы мокрыми сосульками свисали вниз. Кроме этого, наша красавица злоупотребляла краской для лица и теперь радовала глаз домашних жуткой маской упыря, добравшегося до свежей крови.

Если честно, то глаза у неё горели той же самой злобой, что и у этой нечисти, и были способны напугать любого человека. Во всяком случае, я, стоящая на крыльце, изрядно струхнула. Переглянулась с девчонками и поняла, что мы видим одно и тоже — огонь немезиды и ярость берсерка пылала в зелёных глазах Ольги.

— За такое унижение я вас изничтожу, ведьмы! — безумно выла тётка, вырываясь из рук своего пасынка.

— Да что ты такое говоришь, Олюшка? — пытался воззвать к её здравомыслию заметно протрезвевший Мечислав — Да разве ж это во вред человеку колдовство? Это же просто погодная магия.

Но «Олюшка» была непреклонна. Её с большим трудом смогли завести в дом и разоблачить. При каждом диком крике с угрозами Донатий вздрагивал, в полном восхищении закрывал глаза и наслаждался этими жуткими воплями, поскольку сердце домового сладко трепетало от осознания столь масштабного действа.

Он тихо стоял под лестницей, без устали шепча что-то о том, что зря он уж было решил «к Анельке вертаться», поскольку «с ентими полудурошными ведьмами тоже можно жить»!. Я бы поспорила с некоторыми тезисами в высказывании домового, но не сейчас.

Слуги попрятались, кто куда, и нам самим пришлось убирать с праздничных столов, и потом сидеть в ожидании, когда мужчины спустятся, успокоив «Олюшку». Мне показалось, будто ребята подумали, что мы это сделали нарочно, желая позлить нашу хозяйку, с которой у нас изначально возникло некое недопонимание, назовём это так. Если честно, так оно и вышло. Спустившись, Вадим с Игорем дружно насели на нас, обвиняя во всех смертных грехах.

— И чего вы токмо на мачеху взъелися? — недоумевал Вадим — Она мне заместо матери всю мою жизнь была. И всегда поддерживала меня во всём. Ишшо когда батюшка войско на поход супротив половцев посылал, так это она его уговорила меня, пострелёнка, с ними отправить. А когда диких лошадей привезли, так она первая сказала, что токмо я к ним и подойду близко, хоть сначала батюшка и был против. Да я и сам сомневалси… Прохора-то, конюха нашего, один конь насмерть зашибил тогда.

Никто не верил, что мне удастся справиться с выездкой, я и сам труховал, так она убедила меня, что я смогу. Потом Школа ентая — будто я магом мечтал стать… обратно — её ж заслуга. И матушкины браслеты она посоветовала из сокровищницы батюшкиной украсть. Ох, и осерчал тогда батюшка на меня крепко. Даже сказал в сердцах, будто брата младшего моего заместо себя воеводою поставит. Но потом тебя, Васенька, увидал, да решил, что правильный выбор я совершил… хорошая она баба, душевная. Да и нынче, приняла вас, как родных! А вы! Глупости собираете…

Он огорчённо развернулся и ушёл. Вася стояла со слезами на глазах. Она не могла расплакаться от несправедливых оскорблений со стороны Вадима. Я повернулась к Игорю, ожидая хотя бы в нём найти поддержку. Но, посмотрев в его глаза, поняла, что её не будет. Парень сурово сжал губы и покачал головой.

— Вадим прав. Приняли нас, ровно друзей близких. Сама хозяйка выспрашивала про вас, боясь не угодить чем колдуньям. А вы! Не ожидалось мне, что ваша волшба так для неё обернётся. Как знали, направили тучу ентую, с лягушками, прямо на неё. Да коли вам светелка не ндравилась, так можно ж было и так сказать.

Н-да! Не ожидали мы такого недоверия. Не думала я, что мы вот так, запросто, разойдёмся по политическим, так сказать, причинам.

— Угу! — печально пробормотала Вася — Не сошлись характерами.

Утро встретило нас ярким солнышком и тишиной в доме. Карина, успевшая проснутся раньше, выяснила, что Мечислав страдает похмельем и вниз спускаться не торопится. Ольга тоже не горит желанием нас видеть, да и вообще кого бы то ни было, заперлась со своей служанкой, и не велит к себе подходить. Ребята ещё не вставали, и когда изволят проснуться — неизвестно.

— Ольга из своей горницы таперича и носа не кажет! — сделав круглые глаза и пытаясь подавить в себе рвущееся наружу счастье, поведала нам Милуша — Повариха тоже лежит у себя, стонет, значит! Так мы сами утречать вам приготовили, вот и себе сейчас похлёбку сварим!

Девчонка улыбнулась нам на прощание и убежала обратно на кухню. Что там она сказала про какую-то похлёбку? Мы дружно побросали ложки и пошли за ней вслед за Милушей. Кухня оказалась совсем рядом, за массивными дверями на первом этаже. Увидев нас на пороге, три девчонки, которые суетились возле больших котлов, поклонились нам.

— Да вот — стараясь скрыть свою растерянность, сказала я первое, что пришло мне в голову — решили посмотреть, как вы тут… готовите.

Одна из девушек, сказав, что она помощница местной поварихи, Голуба, показала свою вотчину. Кухня оказалась на удивление большой и чистой, с большими, тщательно вычищенными кастрюлями и плошками.

Карина доброжелательно похвалила девушек. Те расцвели.

— До работы мы все зело охочи, уважаемые волшебницы! Цветана и Милуша у нас в огороде работают, да по дому прибираются, я за кухней слежу.

Девчонки сложили на ветхих передниках тонкие руки и застенчиво улыбались, радуясь нашей похвале.

— Вкусно у вас тут пахнет! Чем это, интересно? — спросила Вася.

Голуба принялась рассказывать, что держит печи тёплыми, поскольку хозяева в любой момент могут проснуться и потребовать завтрак. Для мужчин у неё есть холодное мясо и овощи. Для хозяйки — каша с молоком и ягодный взвар.

— А сами вы что едите? — задала я мучащий нас вопрос.

Девчонки страшно смутились и стали лепетать что-то о том, что и кормить-то их особо не за что, но всё-таки показали чугунок с грибной похлёбкой и плошку с пареной репой. Редкой вкусноты блюдо. Мы переглянулись между собой, и постарались сделать вид, что всё в порядке.

— А вы знаете, девочки, что, когда мы только появились в Родене, то приготовили блюдо, которое понравилось всем? Оно называется пельмени. Можем и вас научить, если хотите.

Конечно, те хотели, и даже очень. Только стеснялись нам об этом сказать, молча блестя глазами. Личная служанка Ольги спустилась, забрала завтрак и намекнула тем самым, что никого из хозяев дома в ближайшее время мы вряд ли увидим. Одним словом, мы могли чувствовать себя свободно. Сообщив девчонкам, что мы прогуляемся по городу, собрались и отправились на местный рынок.