Пепел стихий - Элис Клэр

«Если шериф Пелем поговорит с этими двумя, — сказал себе Жосс, поблагодарив селян и повернув коня, — то Сифа завтра же вздернут на первой попавшейся виселице».

Направив коня по тропе, ведущей в лес, Жосс принялся размышлять, как ему лучше вести осмотр места преступления, и вдруг увидел всадника.

Человек выехал из леса.

— Добрый день, сэр Жосс! — крикнул всадник, оказавшись в пределах слышимости.

Это был молодой — не более тридцати лет — человек с непокрытой головой. Хорошо одетый, он ехал на превосходном коне; искусно украшенная сбруя выглядела совсем новой. На руке мужчины, защищенной толстой кожаной перчаткой, сидела соколиха с путами на ногах; голову птицы прикрывал колпачок.

— И вам доброго дня, Тобиас, — ответил Жосс.

— Чудесное утро для соколиной охоты! — воскликнул Тобиас и гордо указал на птицу. — Мы здесь не больше часа, а она уже поймала кролика и двух полевок!

— Красивая птица, — сказал Жосс. — Какой породы?

— Это сапсан. Их еще называют соколы-пилигримы. — Тобиас натянул поводья, его конь послушно остановился, и всадник свободной рукой погладил птицу по голове. — А знаете, почему?

— Нет.

— Потому что их ловят во время перелета с тех мест, где они дают потомство.

— Ах, вот как!

«Интересно, он сознательно морочит мне голову? — подумал Жосс. — Надеется, я не спрошу, что он здесь делает? Если так, он надеется напрасно».

— Вы выехали из дома сегодня утром?

— Сегодня утром?

Минутное замешательство. Потом с широкой улыбкой:

— Нет, что вы! У меня поблизости есть друзья, славные люди, которые разделяют мои… мои увлечения. Они с радостью предлагают мне свое гостеприимство, когда я бываю в этих краях.

— Те люди, с которыми вы охотитесь?

Опять обезоруживающая улыбка.

— Охочусь? Да, сэр Жосс. — И вдруг, с поспешностью, почти заставшей Жосса врасплох, он превратился из человека, отвечающего на вопросы, в человека, их задающего: — А вы, сэр рыцарь? Куда вы направляетесь?

Так как тропа вела в чащу, ответ мог быть только один.

— В лес. Прошлой ночью там погиб человек. Его убили. Как представитель короля, я расследую эту смерть.

Жосс хорошо знал, что король Ричард и слыхом не слыхивал об этом убийстве, равно как о том, что Жосс находится в этих местах. Но открывать это Тобиасу Дюрану не было необходимости.

Однако молодой человек повел себя не так, как того ожидал Жосс. В его взгляде не появилось ни малейшей опаски. Тобиас повернул своего коня и с жаром заговорил:

— Как это ужасно! Вы должны позволить мне помочь вам, сэр Жосс! Во-первых, одна голова хорошо, а две лучше, а во-вторых — если где-то здесь было совершено убийство, вам просто опасно ходить в лес одному!

Меньше всего Жоссу сейчас нужна была компания. Он протестующе поднял руку.

— Это очень любезно с вашей стороны, Тобиас, однако я предпочитаю работать один. Простите мне мою прямоту, но люди, неопытные в таких делах, могут нечаянно уничтожить важные свидетельства. Следы, знаете ли, и все такое прочее.

Тобиас понимающе кивнул.

— Да, согласен. Вы не хотите, чтобы моя неуклюжая нога затоптала свидетельство! — Он захохотал. — Тогда я пожелаю вам хорошего дня и хорошей «охоты» и оставлю вас в одиночестве.

Он поклонился, еще раз улыбнулся и, повернув лошадь, поехал по тропинке прочь от леса.

Въезжая в лес, Жосс подумал, что было бы недостойным удручить Тобиаса, приведя его на место преступления. Конечно, тело уже унесли, но кровь все еще пятнала траву. Вряд ли это было подходящее зрелище для счастливого, жизнерадостного молодого человека, отправившегося солнечным утром на соколиную охоту.

На месте преступления Жоссу удалось найти совсем немного. Было много крови — частью она подсохла, частью просочилась в землю. Были следы борьбы — сломанные ветки, примятые кусты. Жосс подумал, что смог бы определить направление, откуда появился Юэн. Но он и так знал это, потому что сам видел, как браконьер убегал с поляны, где лежали поваленные дубы.

Вот, по сути, и все следы.

Жосс обошел место гибели Юэна.

«Он вышел здесь, — размышлял рыцарь, пройдя несколько ярдов назад, а затем вернувшись, — и сразу же кто-то набросился на него. Но с какой стороны? Сзади? Или спереди?»

Если это действительно был Сиф и Жосс заблуждался насчет ножа, значит, он должен был напасть на свою жертву сзади — ведь Жосс видел, как Сиф покинул поляну вслед за Юэном. Сиф никак не мог догнать Юэна и накинуться на подельника, оказавшись с ним лицом к лицу. Жосс еще раз осмотрел землю, но ни с какой стороны не нашлось следов, ведущих к месту убийства. Заросли были нетронуты. А единственная тропа была расширена, если не протоптана теми, кто искал, нашел и унес тело.

Итак, в каком же направлении скрылся убийца?

На Юэна напали, когда он мчался по узкой тропе, немногим шире тропинки, проложенной животными. Представив в своем воображении этот участок леса, Жосс понял, что браконьер мчался в сторону дома и оказался в зарослях, потому что хотел добраться кратчайшим путем. Однако это был не самый легкий путь, и тот, кто поджидал Юэна, вряд ли мог предположить, что тот выберет именно эту дорогу.

Но Сиф знал, куда бежит его подельник, потому что гнался за ним.

Озадаченный, Жосс опустился на поваленное дерево. И чем больше он размышлял, тем более вероятным ему казалось — как ни горько было это признавать, — что поспешное и непродуманное заключение шерифа имело под собой почву.

Сиф и Юэн вернулись в лес прошлой ночью, при полной луне, чтобы забрать последние ценности, которые они нашли в яме под дубом. После того как Хамм Робинсон так «удачно» выбыл из их компании, сокровища можно было поделить между ними двумя. Юэн испугался и убежал, а Сиф, оказавшийся храбрее, остался. Он нашел что-то еще, что-то большое и громоздкое — Жосс вспомнил, как Сиф запихивал находку в мешок.

«Конечно! — внезапно осенило его. — Так и есть! Сиф нашел последний предмет, вероятно, самый ценный, и не захотел делиться им с Юэном. Да и с какой стати, если Юэн уже убежал с перепугу? Это принадлежало Сифу и только Сифу! Должно быть, он рассудил именно так. Поэтому погнался за Юэном, заколол его и остался единственным владельцем всего, что они вырыли».

Жосс медленно поднялся, отряхнул листья с туники, отвязал от толстой ветви поводья Горация и вскочил в седло. Его самолюбие было задето, но он постарался справиться с досадой.

«Был убит человек, — строго напомнил он себе. — Преступника следует отдать в руки правосудия. Если это действительно Сиф, то шериф поступает правильно, и я, как бы мучительно это ни было, должен сказать ему, что думаю так же».

Жосс поскакал по направлению к деревушке Хокенли и далекому аббатству и решил, что следует рассказать об этих умозаключениях аббатисе.

«Пусть даже они и огорчат ее», — подумал он с грустью.

Элевайз смотрела на него с едва заметным сочувствием в серых глазах.

— Это благородно с вашей стороны — признать, что вы ошибались, — заметила она, когда он закончил.

— Что ж, полагаю, даже такой олух, как шериф Пелем, иногда может оказаться прав, — ответил Жосс, попытавшись улыбнуться.

— Вы уверены, что в данном случае дело обстоит именно так? — спросила аббатиса.

— Уверен? — Жосс посмотрел на залитый солнцем внутренний двор аббатства. — Нет. Не уверен. Но вполне логично, что Сиф — убийца. Я могу лишь заключить, что он использовал оружие, которое обычно с собой не носит и которое, я полагаю, он потом выбросил. — На мгновение рыцарь заглянул аббатисе в глаза. — Я не сомневаюсь, что шериф Пелем сообщил бы нам, если бы среди вещей Сифа нашел запятнанный кровью кинжал. Вы согласны?

— Да, пожалуй. — Аббатиса тоже посмотрела ему в глаза. — Возможно, он не поленился бы прискакать сюда, чтобы сообщить вам об этом лично.

Наступила короткая пауза.

— Я слышала, что люди шерифа действительно что-то нашли в лачуге Сифа. Если не кинжал, то что-то не менее важное, — сказала аббатиса. — Мне удалось узнать немногое, но я поняла, что речь идет о монетах и неких металлических предметах, возможно, старинной утвари. Сиф уверяет, что нашел все это под своим курятником и клянется, что не имеет никакого отношения к смерти своего приятеля.

— Монеты римские? — поинтересовался Жосс.

— Трудно сказать. — Аббатиса взглянула на него. — Думаю, те немногие, которые видели эти вещи, так далеки от знания римских монет, что не узнали бы их, даже если бы кто-то швырнул им горсть прямо в глаз.

— Хм-м…

Жоссу очень хотелось бы взглянуть на находки, но он понимал, что это вряд ли поможет в расследовании.

Он все еще залечивал рану, нанесенную его гордости признанием того, что шериф оказался прав.