Хроники Сиалы: Крадущийся в тени. Джанга с тенями. Вьюга теней - Алексей Пехов

— Время не терпит, Гаррет, приходится отбрасывать клинок и браться за молот, — поморщился Бледный.

— Неужели Маркун настолько на меня обиделся? — удивился я.

Ребята абсолютно не обращали внимания на арбалет. Все, кроме Бледного, но тот прятался за спинами этих дегенератов-переростков и ему-то мой первый болт не грозил, а второго, думаю уже не будет.

— Кто это с тобой? — Бледный проигнорировал мой вопрос и кивком головы указал на Родерика. — Ученика взял?

Громилы громко заржали.

— Это мой друг, маг Ордена. Шли бы вы отсюда по-хорошему.

— Ну если он маг, то я шах Султаната. Убейте их!

Мой арбалет щелкнул, и громила, за которым прятался Бледный, стал заваливаться назад с болтом во лбу. Второй мордоворот, крича, занес над головой меч, и тут за моей спиной взревело, и, обдав меня раскаленным жаром, на убийц вылетел огненный шар размером с хорошую лошадиную голову. Я шлепнулся на живот и закрыл голову руками, наплевав на все и вся.

По ушам гулко ударило, земля ощутимо вздрогнула, посыпалась каменная крошка. Кто-то взвыл. Чем хорошо волшебство в отличие от шаманства? Волшебство активируется мгновенно, а шаманство — это целый ритуал. Гоблины танцуют, орки поют. Поэтому шаманство действует намного медленнее, хотя после его использования шаманы, в отличие от магов, не теряют силы.

Огненный шар, столь любимый всеми начинающими магами, превратил нападающего в кучку пепла, а затем, ударившись о стену здания, разорвался.

Бледный выл и орал где-то возле выхода из переулочка. Его отбросило туда взрывной волной, которая, как это бывает при использовании огненных шаров, действовала только в одном направлении. Даже отсюда я видел, что его лицо обожжено и в крови от мелких осколков камня. В левом от нас доме образовалась дыра, через которую вполне могла проехать королевская карета. Родерик не поскупился на заклинание.

Кстати, как он? Я отвлекся от Бледного и повернулся к ученику мага. Паренек, потеряв все силы, полулежал, прислонившись к стене, а двое оставшихся громил с изумлением смотрели на него.

— Он и вправду маг! — наконец-то дошло до одного из убийц.

— Бежим! — завопил второй, отбрасывая в сторону меч и, видно, не понимая со страху, что Родерик сейчас не способен обидеть даже муху.

Оба побежали в том направлении, откуда только что пришли, оглушительно топая и завывая от страха. Преследовать их я, конечно, не стал. Меня больше интересовал Бледный, но его и след простыл.

— Везучий гад, — восхищенно покачал я головой.

Прямо х’варр какой-то. Только эта тварь настолько живуча, что сопротивляется даже после того, как Дикий несколько раз пронзит его мечом, нанеся, казалось бы, смертельные раны. Ну и Тьма с ним!

Я подошел к Родерику:

— Ты жив?

Он вяло кивнул, но глаза его сияли:

— У меня получилось! У меня впервые получилось такое заклинание!

— О да! Я чуть не поджарился. Спасибо, что помог. Давай помогу подняться. А то сейчас стража набежит.

Родерик утвердительно мотнул светловолосой головой, я помог ему подняться с земли и, поддерживая, повел к опустевшей улице Яблок.

Глава 7

Открытия

Взгляд его магичества магистра Ордена Валиостра архимага Арцивуса не предвещал моей персоне ничего хорошего. Старикан встретил меня в собственном доме, расположенном во Внутреннем городе, совсем рядом с дворцом короля. Архимаг сидел в глубоком кресле и кутался в гору шерстяных одеял, способных согреть даже мертвеца в самую лютую зиму, но не старые промерзшие кости архимага.

— Гаррет, чтоб тебя разорвало! — заскрипел старик, со стуком ставя на миниатюрный светло-коричневый столик с вычурными резными ножками бокал с горячим вином, которое выплеснулось и растеклось небольшой лужицей по отполированной карликами до зеркального блеска поверхности. — Ты что натворил? Совсем ума лишился?

— Что случилось, ваше магичество? — Я действительно не понимал, что произошло.

Старик аж затрясся от возмущения, и я начал подумывать, что либо его хватит удар, либо архимаг меня поджарит. Он тяжело и гулко закашлял, сотрясаясь под горой одеял. Я даже скривился от сочувствия — кашель был страшным.

Резная дверь, на которой была изображена какая-то стародавняя схватка между магами Ордена и шаманами орков, открылась, и в комнату вошел Родерик. После сотворения огненного заклинания парень был бледноват, но его уже не бросало из стороны в сторону, и из стакана с лекарством, который он нес своему учителю, не расплескалось ни капли.

Родерик протянул архимагу питье, и Арцивус, сотрясаясь и захлебываясь от кашля, выпил бурую жидкость. Поморщился. Запил вином и, облегченно вздохнув, небрежным движением худой руки отпустил ученика. Дверь закрылась, и мы с архимагом остались наедине.

— Да, — пробормотал Арцивус и еще раз кашлянул в кулак. — Старость не радость. Мне уже девяносто шесть, Гаррет. Годы берут свое…

Я счел, что лучше промолчать. Не думаю, что Арцивус нуждается в лести и уверениях о том, что он хорошо выглядит. Тем более, это не так.

— И знаешь, что самое обидное? Здесь все работает, как механизм карликов. — Арцивус ткнул себя пальцем в лоб. — Но проклятая телесная оболочка! Я постоянно мерзну. Не спасает ни огонь в очаге, ни магия. Скоро придет мое время, я уже чувствую, как Сагра ходит у меня за спиной. Но ничего, мне еще есть что сказать богине смерти.

— Всем есть что сказать, — поддержал я старика. — Главное — не забыть эти слова, когда встретишься с ней глазами у ворот Света.

— Или Тьмы.

— Вы совершенно правы, ваше магичество.

— Хм. — Архимаг еще раз бросил на меня внимательный взгляд. — Так ты говоришь, что ничего не знаешь? Невинен, как Джок-принесший-зиму?[2] Хм…

Старик забарабанил пальцами по столику, размышляя, а затем резко спросил:

— Чем ты вчера занимался? Учти, подумай, прежде чем ответить мне, я распознаю ложь.

Интересно, в чем меня теперь подозревают? Стоит ли признаваться в краже магического свитка? Раз уж он валялся никому не нужным неизвестно сколько лет.

Лет?

Я напряг память, пытаясь вспомнить, как выглядело магическое заклятие. Кажется, этот свиток единственный не был покрыт толстым слоем пыли. Потому я и выбрал его из всех остальных. Но, если он не был пыльным, значит, его положили туда совсем недавно…

Свое повествование я начал издалека. Однако архимаг не выказывал нетерпения и не перебивал меня, только хмурил кустистые брови, когда я начинал сыпать ненужными подробностями и описаниями, стараясь увести разговор в сторону. Затем я все же решился рассказать о свитке, а потом и о его неожиданном действии, когда рискнул испробовать заклинание на доралиссцах. Удивительно, но старик даже не заинтересовался этим, будто не я изгнал демонов из города. Все внимание архимаг обратил на доралиссцев.