Инверсии - Иэн Бэнкс

– Нужно сказать, некоторых привлекают разные калечества, – добавил доктор БреДелл.

– Возлечь с королевской дамой Перрунд. Кажется, вы пользовались этой привилегией, ЗеСпиоле? – спросил Ралбут.

– К сожалению, нет, – отозвался ЗеСпиоле. – И не думаю, что ею пользуется ДеВар. Полагаю, между ними существует притяжение умов, а не тел.

– Что-то уж слишком заумное, – пробормотал Сималг, давая знак слуге налить еще вина.

– А каких привилегий вам больше всего не хватает, из тех, что связаны с постом главного телохранителя? – спросил Ралбут, разглядывая плод, с которого он снимал кожицу. Он оттолкнул слугу, который попытался было сделать это за него.

– Мне не хватает ежедневного общества протектора, больше ничего. Это выматывающая работа. Для молодого человека. Мои нынешние обязанности довольно интересны, хотя мне и не приходится иметь дела с послами-убийцами.

– Бросьте, ЗеСпиоле, – сказал Ралбут, откусывая кусок очищенного плода. Потом он выплюнул косточки, откусил еще и проглотил. Он вытер губы. – Вы ненавидите ДеВара, верно? Он прогнал вас с вашей должности.

ЗеСпиоле помолчал несколько мгновений.

– Такое нередко случается, и правильно – вы так не считаете, герцог? – Он обвел взглядом других. – Разве мы все вместе не выгнали старого короля? Но это же было необходимо.

– Абсолютно, – сказал ЙетАмидус.

– Угу, – пробормотал БреДелл, засунувший в рот конфету.

Ралбут кивнул. Сималг вздохнул.

– Это в первую очередь заслуга нашего протектора, – сказал он. – Остальные только помогали ему.

– И мы гордимся этим, – сказал ЙетАмидус, хлопнув ладонью по краю ложа.

– Значит, вы не питаете к нему ненависти? – спросил Ралбут у ЗеСпиоле. – Тогда вы и в самом деле баловень Провидения. – Он покачал головой и ногтем надрезал кожуру еще одного плода.

– Я ненавижу его не больше, чем вы должны ненавидеть протектора, – сказал ЗеСпиоле.

Ралбут перестал есть.

– Почему это я должен ненавидеть протектора? – спросил он. – Я чту УрЛейна и то, что он совершил.

– Включая и то, что он поместил нас в этот дворец, – сказал Сималг. – Если бы не его милости, мы бы до сих пор ходили среди младших придворных. Мы обязаны великому эдилу не меньше, чем купец, который домогается его подписи на документе… Как это у них называется – на документе о льготах. Чтобы потом повесить эту бумажку к себе на стену, и повыше.

– Именно, – сказал ЗеСпиоле. – И тем не менее, случись что с протектором…

– Да не допустит этого Провидение! – вставил ЙетАмидус.

– … то разве не на человека вроде вас, герцог, – представитель знатного рода при прежнем режиме, преданный генералу при новом порядке, – обратит свои взгляды народ в поисках преемника?

– Опять он за свое, – зевнул Сималг.

– Этот разговор неприличен, – сказал РуЛойн.

– Нет, – сказал ЗеСпиоле, глядя на РуЛойна. – Мы должны говорить на подобные темы. Те, кто желает Тассасену и УрЛейну зла, будут наверняка избегать таких разговоров. Вы должны думать о таких вещах, РуЛойн. Вы – брат протектора. Люди, возможно, обратят свои взгляды на вас, если его не станет.

РуЛойн покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Я поднялся так высоко на гребне его взлета. Люди и без того говорят, что я забрался слишком высоко. – Он бросил взгляд на Ралбута, который смотрел на него широко раскрытыми, ничего не выражающими глазами.

– О да, – взмахнул рукой Сималг. – Мы, герцоги, категорически против наследования по праву рождения.

– А где наш хозяин? – спросил ЙетАмидус. – Йалде, будь добра, позови назад музыкантов. У меня от этих разговоров разболелась голова. Нам нужны песни и музыка.

– Вот он.

– Да вот же. Вот же он.

– Быстро! Держите его! Держите! Быстро.

– А-а-а.

– Слишком поздно.

– Я выиграл, выиграл, выиграл!

– Ты опять выиграл! Вы посмотрите только – такой маленький и такой умный! – Перрунд подхватила мальчика здоровой рукой и усадила рядом с собой. Латтенс, сын УрЛейна, извивался ужом от щекотки, потом взвизгнул, нырнул под подол платья наложницы и попытался спрятаться там от ДеВара, который пробежал почти по всей гостевой комнате наружного гарема в тщетной попытке поймать Латтенса. ДеВар подбежал, тяжело дыша и ворча.

– Где этот мальчишка? – брюзгливо спросил он.

– Мальчишка? Какой такой мальчишка? – спросила Перрунд, поднеся руку к подбородку. Ее голубые крапчатые глаза невинно смотрели на ДеВара.

– Ладно, забудем об этом. Мне нужно присесть и отдышаться после погони за этим маленьким плутом. – Когда ДеВар уселся рядом с мальчиком, раздался смешок, туфельки мальчика торчали из-под платья Перрунд. – Это что такое? Это же его туфли. Смотри-ка! – ДеВар ухватил Латтенса за коленку. Послышался приглушенный визг. – Да это же его нога. Наверняка к ней прилагается и все остальное! Ага! Вот и он сам! – Перрунд приподняла полы своего платья, чтобы ДеВар мог пощекотать мальчика, потом подтянула поближе подушку и подсунула ее под Латтенса. ДеВар усадил мальчика на подушку. – Ты знаешь, что бывает с мальчиками, которые выигрывают игру в прятки? – спросил ДеВар. Латтенс смотрел на него широко раскрытыми глазами. Он помотал головой и попытался сунуть большой палец себе в рот. Перрунд перехватила руку мальчика. – Они получают, – прорычал ДеВар, наклонившись к нему, – конфетку!

Перрунд протянула Латтенсу коробку с засахаренными фруктами. Тот взвизгнул от восторга и потер ладошки, заглядывая в коробку и решая, с чего начать. Наконец он ухватил горсть сладостей.

Хьюсс, еще одна наложница в красном платье, тяжело уселась на диван напротив Перрунд и ДеВара. Она тоже участвовала в этой игре в прятки. Хьюсс была теткой Латтенса. Ее сестра умерла, рожая мальчика. Случилось это в начале войны за наследство. Хьюсс была полненькой, но гибкой женщиной с непослушными кудрявыми волосами.

– Уроки у тебя сегодня уже закончились, Латтенс? – спросила Перрунд.

– Да, – сказал мальчик. Ростом – небольшим – он пошел в отца, а волосы унаследовал от матери – золотистые, с рыжинкой.

– И что же ты выучил сегодня?

– Еще кое-что о треугольниках и немного истории – о том, что случилось раньше.

– Понятно, – сказала Перрунд, поправляя воротничок курточки и приглаживая волосы Латтенса.

– Там был такой человек по имени Нараджист, – сказал мальчик, слизывая с пальцев сахарную пудру.

– Нахараджаст, – сказал ДеВар, но Перрунд сделала ему знак – помалкивай.

– Он посмотрел через трубку на небо и сказал императору… – Латтенс скосил глаза на три сверкающих купола, освещавших комнату. – Пуслиду…

– Пуйсиду, – пробормотал ДеВар.