Пригоршня прозы: Современный американский рассказ - Рик Басс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она чуть наклонилась к нему.
— Думаешь, я вру про свое имя?
— Нет.
— Отлично.
Он почувствовал, что его вот-вот стошнит куском гамбургера, который он съел. Живот свело, голова кружилась. Того и гляди, будет сердечный приступ.
— У тебя глаза большие, как блюдца, — сказала она.
Макрэй постарался чуть прищуриться. Теперь он трясся всем телом.
— Знаешь, сколько мне лет? Девятнадцать.
Он кивнул, покосился на нее и снова уставился на дорогу.
— А тебе сколько лет?
— Двадцать три.
— Ты веришь, что после смерти люди попадают на небеса?
— О Боже, — пробормотал он.
— Слушай, я не собираюсь стрелять в тебя, пока ты ведешь машину. Можем разбиться.
— Ох, — вырвалось у него. — Ох, Господи, помилуй… я никогда раньше не видел, как убивают…
— Ты не заткнешься, а?
Он закрыл рот рукой. Все тело взмокло. Пот стекал по верхней тубе, одежда отсырела.
— Я убиваю не всех подряд, — сказала она.
— Конечно, — сказал он. — Конечно, не всех.
От нелепости этого разговора он чуть не засмеялся вслух. Поразительно, что смех в нем еще не умер, смех был здесь и поднимался вверх по горлу, словно оторвавшийся кусок внутренностей. Всеми силами Макрэй старался сдержаться, но тут сообразил, что смеется как раз она.
— На самом деле, — говорила она, — я не так уж многих и убила.
— Сколь… — начал он. Пришлось остановиться и перевести дух. — Сколько же?
— Отгадай.
— Ни малейшего представления.
— Ну и что, — сказала она. — Ты должен отгадывать. И заметь, я не провела в тюрьме ни дня.
Макрэй промолчал.
— Отгадывай!
— Десять?
— Нет.
Он ждал.
— Давай отгадывай.
— Больше десяти?
— Ну нет, меньше.
— Меньше, — повторил он.
— Отгадывай.
— Девять.
— Нет.
— Восемь.
— Нет, не восемь.
— Шесть?
— Не шесть.
— Пять?
— Пять с половиной, — сказала она. — Ты попал почти в яблочко.
— Пять с половиной, — повторил Макрэй.
— Точно. Мальчишку, который ловил машину, как и я. Парня с заправки. Собаку — она, наверно, потерялась, — ее я считаю за половину. Еще одного парня с заправки. Затем парня, что привел меня в мотель и сделал грязное предложение. И этого в кафе. Выходит пять с половиной.
— Пять с половиной.
— Ты повторяешь все, что я говорю. Кончай, понял?
Он провел рукой по губам и кашлянул, чтобы удержаться от ответа.
— Пять с половиной, — сказала она и, слегка поерзав, уперлась коленками в приборную доску. — Ты когда-нибудь встречал таких, как я? Честно.
— Нет, — ответил Макрэй, — не встречал.
— Ты только подумай. Ты сможешь говорить, что ездил в машине с Белл Старр. Внукам будешь рассказывать.
Он не стал отзываться на эти слова — страшился сломать хрупкое равновесие. Однако было ясно, что отмалчиваться еще опаснее. В нем просыпалась изворотливость, необходимая, чтобы выжить: один неверный шаг — и он погиб.
— Я был знаком с Белл Старр, — сказал он с притворным восхищением.
— Только представь себе, — сказала она.
— Это что-то.
Она сползла еще немного вниз по сиденью.
— Фантастика.
Он делал не больше пятидесяти пяти миль. Все другие ехали быстрей. Девушка теперь сидела прямо, лицом к нему. По большей части она молчала и только наблюдала, как он крутит баранку. Скоро им понадобится заправка — в баке оставалось меньше половины.
— Ты посмотри, как эти люди гонят, — сказала она. — Мы одни не превышаем скорость. Ты посмотри.
— Считаешь, что надо прибавить?
— Считаю, что их надо штрафовать, вот что я считаю. Иногда мне хочется быть полицейским.
— Послушай. Скоро нам понадобится бензин.
— Нет, поедем, пока он совсем не кончится. Всегда можно найти кого-нибудь, кто подбросит.
— У этой машины очень сильный двигатель, — сказал Макрэй. — На ней мы сможем уйти от полиции, на другой — вряд ли.
— На этой-то развалине? Трещина на стекле. Приемник не работает.
— Пусть. Но она мощная. От любой полиции оторвется.
Она закинула руку за спинку сиденья и уставилась в заднее стекло.
— Ты действительно думаешь, за нами гонится полиция?
— Не исключено.
Она внимательно на него посмотрела.
— Нет. С какой стати? Никто нас не видел.
— А если видел? Эта машина… я хочу сказать, она помчится как бешеная.
— Я боюсь быстро ездить, — сказала она. — Кроме того, знаешь, что я заметила? Если едешь тихо, полицейские тебя просто обгоняют. Просто обгоняют, высматривая тех, кто мчится. Нет, лучше мы поедем, пока не кончится бензин, а тогда бросим машину и поймаем другую.
Макрэй представлял себе, что может произойти, когда кончится бензин. Она заставит его остановиться на обочине, поведет в кактусы и кусты и, когда они отойдут от дороги, пристрелит. Он знал это, словно она сама ему сказала, и начал опять хитрить, чтобы как-то выкрутиться.
— Белл, чего бы нам не залечь на несколько дней в Альбукерке?
— Это что, грязное предложение?
— Нет, — почти закричал он. — Нет! Это уголовный жаргон. Ты же знаешь. Спрятаться от полиции, лечь га дно. Так говорят в тюрьме.
— Никогда не бывала в тюрьме.
— Ничего другого я в виду не имел.
— Желаешь спрятаться?
— Да.
— Вместе со мной?
— Ты… ты спросила, не хочу ли я присоединиться к тебе.
— Спросила? — Она вроде бы удивилась.
— Точно, — подтвердил он, чувствуя, что немного пережимает. — Неужто не помнишь?
— Вроде бы помню.
— Сама спросила.
— Даже не знаю.
— У Белл Старр была банда, — настаивал он.
— Была.
— Я мог бы стать первым участником твоей.
Она сидела, обдумывая все это. Сердце у Макрэя заколотилось при мысли, что сейчас решается, жить ему или умереть.
— Что ж, посмотрим, — сказала она.
— Тебе обязательно нужна своя банда, Белл.
— Там будет видно.
Через минуту она спросила:
— Сколько у тебя денег?
— Чтобы организовать банду, достаточно.
— А что, нужны деньги, чтобы организовать банду?
— Ну… — Он растерялся.
— Так сколько у тебя?
— Несколько сотен.
— Серьезно? Так много?
— Как раз… как раз, чтобы добраться до Невады.
— Я могу их взять?
— Само собой. — Он сжимал руль и вглядывался в темноту.
— И у нас будет банда?
— Ясное дело.
— Идея мне нравится. Белл Старр и ее банда.
Сочиняя на ходу, вспоминая гангстерские фильмы, Макрэй начал расписывать, что могла бы творить банда. Будто со стороны он слышал свой голос, свои слова о грабежах, погонях, бегстве от полиции, а девушка внимательно смотрела на него, и он вдруг принялся рассказывать о Ливенворте, о том, что такое тюрьма.
Он рассказал о долгих часах принудительного труда, о времени, проводимом в одиночестве, о жестком распорядке и скверной еде. Чувствуя потребность дать ей более полное представление о себе как о новом сообщнике — странным образом действительно ощущая себя настоящим сообщником, — рассказал ей о всех своих невзгодах, неприятностях, о пьянстве отца, о злобном желании бить и крушить в юности, о драках и о том, чем они аукнулись. Он малость приукрасил все это, сделал трагичнее, чем было на самом деле, потому что ему казалось, что ее трогает его история, и потому, что во время рассказа ощутил странную жалость к себе: приукрашивай не приукрашивай, но боль, заброшенность, ярость — все было правдой. Он испытал на своей шкуре много чего. И, кончив рассказ сценой в больнице, когда он в последний раз видел отца, Макрэй был почти уверен, что зацепил ее за живое. На ее лице вроде бы появилось даже сочувствие.
— Так-то вот, — закончил он и улыбнулся.
— Макрэй, — сказала она.
— Да?
— Останови машину.
— Почему бы, — ответил он дрожащим голосом, — не подождать, пока кончится бензин?
Она молчала.
— Там хватит, чтобы отъехать еще дальше.
— Мне не нужна банда, — сказала она. — Я не очень-то люблю иметь дело с людьми. В общем, думаю, что я не лидер.
— Да что ты, — заговорил Макрэй. — Нет, ты — прирожденный лидер. Без всякого сомнения. Я служил в Воздушных силах и навидался лидеров. Ты, без сомнения, лидер.
— Правда?
— Абсолютно. У тебя это просто в крови.
— Никогда бы не подумала.
— Без сомнения, — сказал он. — Без сомнения.
— Но мне не по душе, когда радом люди.
— Это качество лидера. Не любить, когда вокруг люди. Без сомнения — качество лидера.
— Ну и ну, — сказала она. — Век живи, век учись.
Он ждал. Только бы придумать, как выкрутиться. Только бы заставить ее доверять ему, а когда машина остановится, дождаться, чтобы она повернулась спиной…
— Значит, ты хочешь стать членом моей банды?