Алька. Вольные хлеба - Алек Владимирович Рейн

– Да какая ГАИ, тут среди бела дня в людей стреляют, поехали. Если что, мы всё подтвердим.

– Ну, садитесь.

Менты стали грузиться в машину, меня окликнул Николай, стоящий рядом:

– Алик, извини с тобой не поеду и свидетелем выступить не могу. Я должен был на выезд разрешение брать, подумал – на хрен мне оно? Если менты узнают, мой условный сразу в реальный превратится. Прости.

– Да ладно, Коль, я всё понимаю. Дойдёшь, куда тебе надо? Тут недалеко.

– Рядом. Ну, давай.

Николай пошёл по своим делам, а я на «Волге», забитый под завязку блюстителями закона, поехал в ближайшее отделение милиции. В отделении старший спросил у меня:

– Какой, вы говорите, номер был у автомобиля?

Я назвал номер, модель и цвет авто.

– Подождите здесь.

Он зашёл в дежурку, я – вслед за ним, подошёл к окошку – послушать, что там происходит. Где-то в глубине разговаривали несколько человек, через некоторое время услышал: «…Машина, номер такой-то, проследовала пересечение улиц таких-то», потом ещё раз, после чего, тот же голос произнёс: «Машина, номер такой-то, задержана на пересечении улиц… Что делать с ними?» – «Везите в Лианозовское отделение милиции». Из дежурки вышел страж порядка, сказав:

– Сейчас их сюда привезут. – Ушёл по коридору.

Я, радостно возбуждённый творящимся на моих глазах актом борьбы с беззаконием, ходил по холлу отделения милиции. Через какое-то время группа приехавших вместе со мной постовых потихоньку растаяла – смена кончилась, разошлись кто куда, помещение опустело. Задержанных всё не привозили, и я решил поинтересоваться у дежурного, где они и когда привезут. Подойдя к окошку, я спросил:

– Не подскажете, когда задержанных подвезут?

Дежурный, сделав бровки домиком, спросил:

– Каких задержанных?

– С дорожного происшествия.

– С какого дорожного происшествия? Вы кто?

– Я пострадавший в дорожном происшествии, здесь, у вас, недалеко, на пересечении улиц… – я назвал улицы места аварии.

– Так у вас авария была?

– Да.

– Так вам не к нам надо, вы должны были оставаться на месте до приезда сотрудников ОРУД-ГАИ. Вы туда возвращайтесь и вызывайте их.

– Так дело-то в том, что виновники аварии стреляли в меня, поэтому ваши сотрудники сказали сюда ехать, в ваше отделение, чтобы быстрее организовать задержание, мы вместе с ними приехали.

– Вы, наверно, их неправильно поняли, они, узнав, что вы едете сюда, просто попросили их подвезти.

– Да вы что, издеваетесь, что ли? Да я сам слышал, как по рации сказали, что они задержаны и их сюда везут. И старший их мне сказал, что шпана эта задержана, сейчас она в отделение будет доставлена.

– А когда это было?

– Час с небольшим назад.

– Извините, я не слышал, только что на смену заступил. А фамилию нашего сотрудника, звание помните?

Насчёт того, что только заступил, врал гад. Я его толстую рожу, как только вошёл в отделение, приметил, но как его уличишь?

– Лейтенант, фамилию не спросил. Хорошо, тогда я хочу сделать заявление о вооружённом нападении на меня.

– Сейчас оформим, где это произошло?

Я назвал место происшествия.

– Не смогу вам помочь, это не к нам. Вам нужно отделение милиции… – толстомордый назвал номер отделения и адрес.

Я понял, что найти правду здесь мне не удастся, акт борьбы с беззаконием не состоялся. В отделение вошёл Колюня с приятелем, мужиком лет пятидесяти, в форме полковника Советской армии. Познакомились, рассказал всё произошедшее. Мужик сказал:

– Пойду попробую узнать, что и как.

Подошёл к окошку, о чём-то недолго поговорил с дежурным, вернулся.

– Спросили: «Вы свидетель?» «Нет». – «До свиданья».

Немного поговорили, потом я, узнав у полковника запаса месторасположение ближайшего поста ГАИ – он оказался на МКАДЕ, – поехал оформлять аварию. Подъехав к посту, поставил машину, подошёл к инспектору.

– Добрый день, командир, аварию оформим?

Инспектор, оторопело взглянув на меня, произнёс:

– А когда и где авария произошла?

Я назвал адрес и время.

– Вы что, порядка не знаете? Почему покинули место аварии? Вы должны, известив ближайший пост ГАИ, оставаться на месте происшествия до приезда экипажа.

– Я б остался, но стреляли, страшно.

– Кто стрелял, в кого?

– Виновник происшествия – в меня. Хорошо не попал.

– Ну, это вы должны в райотдел милиции по месту происшествия обращаться.

– Да я в курсе, только мне кажется, что это никому не будет интересно. Я вот в Лианозовское обратился, там даже перехват объявили и вроде взяли их, но как-то быстро интерес потеряли к этому делу. Да хрен с ним. Значит, так, я вас уведомил о происшествии, поеду на место, встану поперёк трасы, меня же после того, как они в меня врезались, развернуло, всё перекрою. Народ с работы поедет, а я вам сейчас всё Лианозово заблокирую, и не только, там дорожка узкая. Ну а вы приезжайте тогда, если сможете, я вас уведомил.

– Ладно, пошли на пост, оформлю тебя, а то ты и вправду всё движение заблокируешь.

Мы зашли в помещение, инспектор запротоколировал мой рассказ, и я укатил. Недели через две меня вызвали на разбор в какой-то, не помню, отдел ОРУД-ГАИ. Вялый капитан, задав пару вопросов, заполнял какую-то бумагу. Я поинтересовался:

– А нашли второго участника аварии?

– Нет, конечно.

Не знаю, какая сила приподняла меня со стула, но я почему-то привстал посмотреть в то, что он писал, и случайно поглядел на документ, в который он заглядывал, это был протокол моего первого опроса. В глаза бросилось то, что регистрационный номер машины нарушителя был не тот, что я запомнил. Я полез в карман, достал записную книжку и обомлел – все данные регистрационного знака были полностью изменены. Инспектор, который оформлял происшествие, переврал после моего уезда все буквы и цифры. Я обошёл стол, встал рядом с капитаном, не обращающим внимания на мои манёвры, и спросил:

– Объясните, как так произошло, что я вашему сотруднику продиктовал номер нарушителя, который он при мне карандашом вписал в протокол, вот, видите, тут местами следы грифеля видны от первоначальной записи, а потом шариковой ручкой вписан исправленный номер? Это что, у вас такой сервис для нарушителей?

Реакция капитана была моментальной, он встал и с пафосом, голосом Левитана, объявившего о начале войны с фашистской Германией, заголосил:

– Наши инспектора на посту в снег и дождь, зной и жару. Больные, травмированные, под постоянной угрозой расправы, за мизерную зарплату несут боевую вахту. Люди смертельно устают, и, конечно, бывают ошибки. Но у нас не один рубеж, исправляем, помогаем. А куда же вы глядели, видели, что человек нездоров? Мог и ошибиться.

– Вам надо сонату Шопена включать при таких декламациях – убедительней звучать будет.