Десятая невеста чёрного феникса (СИ) - Христолюбова Лада

Под браслетом оказалась красивая татуировка по ширине браслета, золотистая вязь охватывала запястье, практически как настоящий браслет.

— Думаю вам самой он пока пригодиться, если в деревне увидят это, в покое не оставят, так и будут норовить вас кому ни будь продать.

— Продать? Что за новости?

— Вас должны искать, вы леди. А наши люди слишком охочи до золота, и первым делом сторгуют вас драконам.

— Но я же свободный человек? Как они могут меня продать? Я в недоумении смотрела на девочку, оказавшуюся умной не по годам.

— Так же, как и всех молоденьких девиц в деревне, куда они по-вашему все делись? Староста всех продал драконам.

— Значит вашего старосту нужно заменить другим, который будет думать о жителях, а не о том, как набить потуже кошелек.

— Его все в деревне боятся, он маг. Может заклинание наложить, потом долго маяться будешь.

— Ясно. Я накинула новую сорочку, застегнула на шее медальон, спрятав его под одеждой, сверху натянула платье, и принялась насухо вытирать волосы.

Мы вернулись к повозке, где я села у костра и перекинула волосы на грудь, чтобы они высохли. Мона устроилась рядышком, грея руки о огонь, лерр Карлос по-доброму на нас смотрел, но в глазах таилась грусть и боль.

— Дедушка у леди теперь есть имя, она его вспомнила! Заявила девочка.

— Да? Приятно слышать, и как зовут нашу гостью?

— Дария, это имя мне очень близко и знакомо. Ответила я сама.

— Ну, что же, замечательно, давайте укладываться, завтра встанем спозаранку, чтобы отправиться в путь.

— Хорошо, спокойной ночи.

— Доброй ночи, девоньки, полезайте в повозку, а я устроюсь рядом с костром.

Лерр Карлос расстелил себе одеяло рядом с повозкой, мы с Моной устроились внутри.

Я уснула, а во сне меня преследовали зеленые глаза с пробегавшими в них искорками, лица я не могла рассмотреть, но знала, что этот человек важная часть моей потерянной жизни. Он пытался меня найти, я блуждала в темноте, пытаясь найти выход и вернуться к нему.

Глава № 14

Оставшиеся два дня пути прошли практически также, как и предыдущий, с той лишь разницей, что я больше бодрствовала, и пыталась вспомнить что же со мной произошло такого, от чего я потеряла память. Иногда ко мне урывками приходили воспоминания из детства ничего не имеющие общего с этим миром. Судя по техническому развитию мира из моих воспоминаний, это были две разные реальности. Рассказывать об этом своим новым знакомым я не торопилась, пока они ко мне относились с добротой, а если я скажу о таких вещах, как телевизор, компьютер, самолет, машины, даже если я сама не помню откуда я это знаю, то меня могут посчитать ведьмой или сумасшедшей. А как тут обращаются и с теми, и с другими я выяснять не хотела. Поэтому большее количество времени приходилось отмалчиваться и слушать рассказы лерра Карлоса о жизни в их мире и в особенности о жизни в деревне.

В последний день встал вопрос о том, как меня представить, чтобы было меньше вопросов о моём появлении и беременности, о которой вскорости станет известно. Всего несколько месяцев и живот начнет расти.

Лерр Карлос предложил выдать меня своей племянницей, жившей в городе, но потерявшей своего мужа и оставшейся беременной. Одну он меня оставлять не хотел, вот и забрал к себе в деревню. На том мы и порешили, для Моны я стала теткой, для лерра Карлоса племянницей и называла его дядюшкой. Получалось что я дочь сестры лерра Карлоса, уехавшей очень давно в город и вышедшей там замуж, но уже мирно почившими.

К вечеру мы подъехали к деревне, уже в сумерках добрались до дома, стоящего немного в отдалении от других, целитель всегда жил отдельно от жителей, ближе к природе, что несомненно было нам на руку. Меньше любопытных глаз.

Небольшой рубленный дом на три комнаты с маленькой кухонькой и очагом посередине, печь располагалась так, чтобы отапливать все комнаты разом, видимо о паровом отоплении здесь ничего не слышали. Мне выделили одну из комнат, куда после лёгкого перекуса я и отправилась.

А с утра началась моя новая жизнь. Спозаранку мы с дядюшкой уходили в лес, где он учил меня какие собирать травы, рассказывал о их действии, с какими травами и минералами их можно смешивать с какими нет. Долгими вечерами мы их разбирали, сушили и резали, измельчали и перетирали. Мона оставалась на хозяйстве, подоить корову, приготовить пищу, прополоть огород. Когда для сбора трав были не благоприятие дни я помогала ей в огороде, мы сажали овощи, пропалывали грядки, ходили к речке стирать белье.

Я обвыклась и прижилась, жители деревни поначалу относились ко мне с опаской, но потом привыкли, тем более я помогала с приемом больных, изредка приходящих за помощью. У меня получалось применять свой дар для целительства, и большинство женщин со своими исконно женскими проблемами начали ходить ко мне. К мужчине пусть и к целителю они обращаться стеснялись, а к женщине было подойти спокойней. Женщина женщину всегда поймет.

Моё здоровье восстановилось полностью, резерв был огромный, иногда мне казалось, что я могу перевернуть мир. Поэтому в изготовленные настои и вытяжки по совету дядюшки я добавляла немного магии, от этого они становились ещё действенней и приносили больше пользы. Весть обо мне распространилась и на соседние деревни, откуда стали съезжаться люди, в нашем домике стало появляться больше людей, они не жалели денег, чтобы избавиться от многих заболеваний, годами не отпускающих и лишь изредка от приема трав, дающих временный результат.

Такое внимание не укрылось от вездесущего старосты, начавшего приходить и приглядываться ко мне. Маг он был средней силы, но при желании мог и действительно что ни будь намагичить насылая на людей простенькие проклятия, которые мне доводилось снимать.

В первый его приход, я даже сразу и не поняла, что щуплый и худосочный человек, с серыми бегающими глазками и длинным носом — староста деревни. На вид ему было около сорока — сорока пяти лет, одетый в добротную одежду из хорошего материала, видно было, что живет в достатке. Сапоги из натуральной кожи буйвола, которые мог себе позволить не каждый житель деревни. Под серым пиджаком, жилетка на тон темнее с висящей золотой цепочкой, на которой висели маленькие часики. Очень дорогие для обычного старосты.

Он чинно вошёл в избу, осматривая своими бегающими глазками помещение, подмечая пузырьки с настойками на полках, мешочки с травами и пучки висящих под потолком трав. Я сидела на кухне за столом и собирала сборы по дядюшкиному списку, моя беременность пока была еще не сильно заметна, я носила свободные платья, которые практически скрывали всю фигуру.

— Доброго дня лерр, желаете что ни будь из трав или настоек? Спросила мужчину, с интересом меня изучающего.

Браслет с татуировкой я прятала под длинными рукавами, кольцо, которое не снималось в митенках с открытыми пальцами. Рядом на столе устроился Пушок, за это время немного подросший и потяжелевший от обильной пищи, которой его кормила Мона.

— Нет, ничего из перечисленного мне не нужно. Я местный староста, меня зовут Огюст Крысси, много наслышан о племяннице Карлоса, пришёл познакомиться. Вы же лерра Дария?

— Да, лерр это я, его сейчас нет он на поляне собирает травы. Ему что-то передать?

— Не нужно я сам загляну попозже, когда он вернется.

— Тогда до свидания, лерр Крысси.

— До свидания лерра Дария.

Он вышел, а у меня осталось впечатление, что меня изваляли в грязи, от сальных взглядов, бросаемых им на меня, хотелось вымыться. Да и фамилия ему вполне подходит, он даже похож на крысу со своим длинным носом и глазами — бусинками. Мона, услышавшая разговор, забежала на кухню, успев заметить выходящего старосту.

— И, что ему снова понадобилось? Дедушка уже всё ему заплатил за этот месяц.

— Не знаю, может ещё хочет кусок урвать пожирнее? Подати все увеличиваются и мне кажется, что это он сам стоимость устанавливает, а не императорский казначей.