Мирная стратегия. Дилогия (СИ) - Мадоши Варвара

— Ого… — бормочу я. — Так поэтому ваша диаспора живет у себя в модуле в палатках, в походных условиях? Чтобы не расслабиться и не пустить корни ненароком?

— Да, — кивает Бриа с немного несчастным видом. — А я вот, поскольку должна жить в каюте, как служащая Межзвездного союза, каждый день по два часа занимаюсь в спортзале, чтобы избежать всякого риска, и иду на другие ухищрения.

Ничего себе, думаю. Два часа! На Земле… то есть в реальности, блин… так, наверное, только суперзамороченные фитоняши качаются.

— Так значит, — медленно говорю я, потому что картинка начинает достраиваться у меня в голове, — рекреационные центры для талесианок — это место, где они могут прорасти незаконно?

— Не совсем, — качает головой Бриа. — Прорастать просто так тоже мало кому хочется… Но мы ведь живые существа, мы стремимся к комфорту. В рекреационных центрах этот комфорт для нас создают. Сначала — полежать на мягком, погреться на солнышке, такое вот… Но этого быстро перестает хватать, и тогда в ход идет вкусная еда, дополнительные часы сна… — Бриа передергивает. — Этому уже немногие могут противиться! И тогда рано или поздно завсегдатаи таких центров переступают черту! И врастают в землю…

Тут у меня возникает тревожная мысль.

— Бриа, — говорю я, — а куда такие вот наркоманки врастут на станции?

Деньги — 2 327 067 кредитов

Характеристики капитана:

Репутация — 934

Харизма — 38

Дипломатичность — 36

Предприимчивость — 31

Глава 16 (без правок)

Еду на своем капитанском самокате по коридору хаба, хозяйским глазом рассматривая изменения.

Как я уже говорил, станция сконструирована, словно живой организм. И точно так же, как живой организм, она постоянно растет и изменяется. Сейчас замечаю, что лозы и лианы омикра не цветут — это хорошо и правильно, это они молодцы, что с исчезновением преи не принялись за старое.

Талесианских защитных рун на стенах стало больше — то ли плод ситуации с преи, то ли последствия моей недавней размолвки со Старейшиной. А это что?

Прямо посреди коридора высится горка, словно сделанная из глины. Причем сделанная детсадовцем: скособоченная конусообразная форма, неровно проделанные дырки, как будто расковыренные маленькой ручкой… В довершении всего она сверху облита несколькими вырвиглазно-яркими, кислотными красками. Такими рисуют граффити в фильмах про Гарлем — российские поклонники стрит-арта то ли сознательно выбирают краски помрачнее, то ли в нашем климате оттенки быстрее выцветают.

Разглядываю эту штуковину. Может быть, кто-то из новых постояльцев или гостей станции наделал дел посреди коридора? Все может быть. Черт его знает, как выглядит инопланетное дерьмо. Но роботов-уборщиков не видно.

— Демьян, — спрашиваю, — что это такое?

— Прошу прощения, уточните запрос, — отвечает искин.

— На что я сейчас смотрю?

Искин, конечно же, способен распознавать фокус внимания, это даже простейший фотоаппарат может.

— Вы смотрите на арт-объект.

Мне кажется, что я ослышался.

— Демьян, ты не перегрелся?

Искин на секунду как будто подвисает.

— У вас недостаточный уровень допуска для запуска программы самодиагностики. Однако если это было риторическим восклицанием, то подтверждаю: перед вами предмет искусства, созданный одним из постояльцев станции.

— Потрясающе, — хмыкаю я, — а почему этот предмет искусства посреди коридора?

— Не знаю, но могу предположить, что таков был замысел художника.

Понимаю, что обсуждать этот вопрос с Демьяном бесполезно. Ну ладно, мало ли, что у инопланетян за причуды. Они и у земных творческих личностей бывают такие, что будь здоров.

Решаю поинтересоваться этим вопросом позднее: вряд ли это что-то критически важное, если только такие пирамидки не начнут появляться по всем коридорам.

Заезжаю в грузовой лифт и спускаюсь на самый нижний уровень хаба, тот самый, который предназначен для технических работ. Как и сулила Миа, тут все увешано плакатами и указателями, рекламирующими «Норагир» и сулящими «покой и отдохновение». Кстати, красивые постеры: зеленые деревья в нежных розовых цветах склоняются над журчащим ручьем, мягкие кушетки, расставленные прямо в зеленой траве… Примерно то же самое, что в их рекламном проспекте, который я просмотрел на встрече с Миа. Тогда-то я и решил, что они нацелились на отдельный модуль. Ясное дело, что в рядовом отсеке станции такие условия создать нереально. Наверняка обычное рекламное гонево.

Дверь в отсек преобразилась. Она уже больше не похожа на обыкновенную раздвижную дверь ангара: новые арендаторы наложили сверху маскирующие панели, и теперь дверь выглядит, как фрагмент ствола огромного дерева, невесть откуда взявшегося на станции. У меня возникает неприятная ассоциация с прорастанием, о котором говорила Бриа. Интересно, потерявшая контроль над своими инстинктами талесианка будет выглядеть так же в своем причудливом посмертии?

Дверь заперта, что странно. Может, они закрыты? Да нет, на станции из-за игровых условностей все работает круглосуточно.

Нажимаю кнопку звонка.

Мне открывает никто иная как старая знакомая Миа, только одета она на сей раз не в юбку с блузкой, а обычное для ее соплеменников сари — ярко-малиновое. На лице девушки мелькает удивление, почти испуг, но почти сразу сменяется исключительным радушием.

— Капитан! — щебечет она. — Как мило с вашей стороны заглянуть в наш скромный рекреационный салон! Вы наконец-то тоже решили отдохнуть и расслабиться?

— Почти, — говорю я. — Хочу посмотреть, как у вас тут все устроено. В конце концов, я лично одобрил ваше присутствие на станции.

— Это честь для нас! — говорит Миа и кланяется.

Хотя я знаю уже, что для талесианок это не просто поклон, а жест «от сглаза». Ну-ну. Я, девочка, собираюсь доставить вам столько неприятностей, что никакие жесты не помогут!

Миа провожает меня в приемную, которая больше всего напоминает приемную дорогой парикмахерской или массажного салона на Земле.

Тут хорошо пахнет, играет негромкая приятная музыка, стоит мягкая даже на вид мебель — причем бесформенная, рассчитанная явно не только на гуманоидов. Стоят растения в кадках, очень похожие на обычные для присутственных мест фикусы или монстеры, только ярко-голубые, с желтыми метелками цветов.

Стойка ресепшена тоже примерно такая, какую я видел в земных салонах: этакая плавная подкова, в тон креслам. На ресепшене сидит, однако, не талесианка, а пи… прошу прощения, представительница расы 3,14 — человекоподобная, если не считать перьев на голове и отсутствия носа, и довольно симпатичная, одетая в абсолютно минимальный наряд (залегендированный, насколько я помню, тем, что 3,14 происходят из очень холодного мира, и им всегда жарко).

— О, Миа, никак капитана заполучила в клиенты? — девушка подмигивает моей провожатой, а меня награждает откровенно флиртующей улыбкой. — Мы еще представителей его вида не обслуживали! Хотите пройти сканирование? — она кивает на будочку размером с просторную душевую кабину, установленную перед стойкой. — Это нужно, чтобы определить биологические особенности вашего организма!

— Спасибо, нет, — сухо говорю я.

— Никаких проблем! — она снова сияет улыбкой. — Если не хотите сканирование, можно просто заполнить анкету!

Она толкает ко мне по стойке планшет и стилус.

Машинально кидаю взгляд на планшет, и система послушно разворачивает передо мной список вопросов в виде диалогового окна. Вопросы там непривычные, не на все я даже знаю, как отвечать: «Является ли кислород наиболее важным компонентом вашей дыхательной смеси?», «Какова скорость вашего метаболизма (ккал/галактические сутки)?», «Совмещено ли ваше дыхательное отверстие с пищеводом?»

— Я пока не собираюсь пользоваться вашими услугами, — толкаю планшет обратно к пернатой девушке. — Просто посмотреть.