Ход Снежной королевы - Валерия Вербинина

– Опять мышь? – предположил я.

Ланглуа застыл на месте, на лице его читался отчаянный страх. Досадуя на себя и на этого спутника-труса, я подошел к двери и распахнул ее.

В комнате, в противоположном углу, стоял человек. Его торс прикрывал черный плащ, а на голову был наброшен капюшон, похожий на клобук монаха. В следующее мгновение меня настиг вопль Ланглуа:

– Это он! Это Кэмпбелл!

Услышав крик, человек в плаще отпрянул в сторону и с непостижимой скоростью бросился бежать, размахивая руками. Он мчался так, словно у него за спиной выросли крылья.

Ланглуа выстрелил. Пуля ушла в стену, а человек уже скрылся за дверью.

– Скорее, Лефер, скорее! – закричал Ланглуа, бросаясь за ним. – Мы его догоним!

Я считал себя неплохим бегуном, но Кэмпбелл оказался гораздо быстрее. Ланглуа споткнулся и упал, но тотчас же вскочил на ноги.

– Быстрее, Лефер! Не дайте ему выбраться к лестнице, гоните его вправо! Там тупик, он точно не уйдет от нас!

Но Кэмпбелл, казалось, даже не пытался пробиться к лестнице. С невероятной быстротой он прыгнул направо и исчез за поворотом коридора.

– Теперь он никуда от нас не уйдет, голубчик, – кровожадно проскрежетал Ланглуа, подходя ко мне. В правой руке он сжимал пистолет, а левой держался за бок.

– Осторожнее, – буркнул я. – Не забывайте, у него тоже есть оружие.

Я дошел до поворота и со всеми предосторожностями выглянул в коридор. Никого. Осмелев, я высунулся сильнее. За спиной у меня математик сопел так сильно, что у меня шевелились волосы на затылке.

– Ну, что? – шепотом спросил Жан-Поль.

Слева – глухая стена. Справа – глухая стена. Впереди – она же. Ни окон, ни дверей, ничего.

И никого.

Коридор был пуст.

Глава 9

Другая

1. Из дневника Армана Лефера

– Я ничего не понимаю, – пробормотал Ланглуа. – Как же так? Он ведь совершенно точно свернул сюда! Отсюда ему некуда было деться!

Я потер лоб.

– Может быть, нам просто показалось, что он свернул сюда?

Ланглуа оскорбленно выпрямился.

– Коллега, вы намекаете на то, что у меня галлюцинации? А как же вы сами? Ведь вы видели то же, что и я!

Что я мог сказать на это? Верно: ничего.

– Не знаю, – устало выдохнул я, – ничего не понимаю. Но он должен быть где-то здесь! Мы обязаны найти его!

– Лично я нигде его не вижу, – весьма саркастически отозвался математик. – А вы?

– Ну хорошо, – смирился я. – Тогда продолжим искать его. И держитесь начеку, мало ли что взбредет ему в голову…

– Кого вы предупреждаете, дорогой коллега!

И мы вновь принялись обыскивать комнаты. Пыль… пыль… Портреты на стенах смотрят сурово и величаво, часы еле-еле ворочают маятником, как языком… Нет, здесь определенно никто не живет.

– Уверен, здесь никого нет, – сказал я, оборачиваясь к Ланглуа.

И правда – в комнате никого не было, кроме меня. Математик исчез. «Этого еще только не хватало!» – подумал я, холодея.

– Ланглуа! – тихо позвал я. – Жан-Поль, где вы?

Ни слова в ответ. Ни Ланглуа, ни Жан-Поля… Черт возьми, что такое тут творится?

Я заметался по комнатам. Бесполезная шпага оттягивала руку. Уж лучше я бы поступил как все и захватил с собой пистолет… По крайней мере, тогда я не чувствовал бы себя таким дураком.

– Жан-Поль! Ланглуа, отзовитесь! Где вы?

До моего слуха донесся слабый стон. Я бросился на звук и возле старого комода обнаружил лежащего математика. Он то открывал, то закрывал глаза и жалобно стонал. Подняв голову, я увидел в другом конце комнаты что-то вроде ускользающей тени, и здоровая злость ударила мне в голову. Не мешкая, я схватил пистолет, лежащий возле моего поверженного друга, и выстрелил три или четыре раза. Через минуту что-то загрохотало за дверями, и в то же мгновение в комнату ворвались доктор Виньере и Альбер. Последний сжимал в руке здоровенный лом, и, как только я увидел это «оружие», сразу же понял, что врагам кучера не поздоровится, кем бы они ни были.

– Вы стреляли, месье? Что случилось? О господи! Месье Ланглуа!

– Вы нашли Кэмпбелла? – воскликнул доктор. – Что с вами, Арман? На вас лица нет!

– Есть от чего, – бледно улыбнувшись, ответил я. И вслед за тем как на духу выложил все: про человека в черном, который исчез в стене, про отставшего математика и про того, в кого я только что стрелял.

Доктор Виньере и Альбер переглянулись и быстрым шагом направились туда, где скрылся убийца.

– Здесь ничего нет, – озадаченно сказал доктор. – Ни крови, ни следов… Ничего.

Каюсь, я выругался так, что небу должно было стать жарко. Неужели я промахнулся? Но как, как это могло случиться?

– О господи! – пробормотал Альбер, дрожа как в лихорадке. – Но если… если человек в черном прошел сквозь стену… если месье Лефер не попал в него со столь близкого расстояния… значит, здесь был не… не проклятый англичанин, а один из тех… Это был призрак!

– Перестаньте говорить глупости, Альбер, – довольно кисло промолвил доктор.

Ланглуа приподнялся и застонал.

– О, простите, ради бога, друг мой! Сейчас я вас осмотрю.

И, приблизившись к Жан-Полю, Виньере занялся его ранами.

– Он серьезно ранен? – вырвалось у меня. – Да говорите же! Что с ним?

– Ничего особенного с вашим другом не случилось, – сообщил доктор. – Его оглушили, ударив по голове. – Сам доктор был бледен и держался за сердце. – Ах, месье Ланглуа, как же вы нас напугали!

– Жан-Поль, – набросился я на математика, – зачем же вы отошли от меня? Ведь граф строго-настрого запретил нам ходить поодиночке!

– Я… я не знаю… – лепетал Ланглуа, водя вокруг себя ошалевшими глазами, – я ничего не помню… только удар… О-о! – Он дотронулся до шишки на затылке и поморщился.

Мы с доктором переглянулись.

– На сей раз это явно был Кэмпбелл, – буркнул Виньере. – Он ударил Ланглуа туда же, куда до того Констана.

– Вот дьявол! – выругался я. – Слава богу, что вы подоспели вовремя. Иначе весьма вероятно, что ни меня, ни Жан-Поля уже не было бы в живых.

– Да, когда мы с Альбером услышали… – начал Виньере и умолк.

– Что? – спросил я, видя их растерянные лица. – Что случилось?

– Пино-Лартиг, – пролепетал доктор. – Он был с нами, но потом…

– Пино-Лартиг? – поразился я.

– Да, ведь граф тоже послал его осматривать этаж… Но депутат почти сразу начал отставать… Я не слишком беспокоился, потому что на втором этаже много народу и…

В это мгновение мы услышали женский крик.

– О господи, – ахнул Альбер, – это Франсуаза!

И мы бросились к лестнице, забыв о бедном Ланглуа, который остался лежать на ковре.

– Подождите! – кричал он нам вслед. – Куда же вы? Я с вами!

Но у нас не было времени ждать. Я слетел с лестницы, перескакивая через три ступеньки. Франсуаза, подняв руки к лицу, в ужасе застыла возле двери маленького чулана, и Альбер первым делом подбежал к девушке.

– Тихо, тихо, – успокаивал он ее, – я с тобой! Ничего, голубка моя! Я с тобой!

Франсуаза смотрела на нас безумными глазами.

– Он там… – пролепетала она, указывая пальцем на чулан. – Там!

И мы вошли туда, толкаясь в дверях.

Пино-Лартиг сидел на шатком стульчике. Глаза его были широко раскрыты, зубы оскалились, по подбородку стекала струйка слюны.

– Посмотрите, – прошептал доктор, указывая на шею депутата.

Я подошел ближе и увидел на ней… удавку из того самого обрывка веревки повешенного, которая всегда приносит счастье.

Очевидно, Пино-Лартиг получил свое счастье сполна. Именно обрывком веревки кто-то и задушил его, пока мы совсем неподалеку искали неуловимого мистера Кэмпбелла.

2. Из зеленой тетради Люсьена дю Коломбье

Ну вот и доискались. Математик схлопотал по голове, месье Лефер встретил привидение, а месье Пино-Лартиг сам в него превратился. Вообще-то он ни в кого не превратился, его просто убили, но больно уж фраза получилась складная. И в конце концов месье Пино-Лартиг вполне еще может стать привидением, так что я ничуть не погрешил против истины.

Папа принялся допрашивать всех, кого только можно, мама с Эдмондой начали рыдать, доктор осматривал Ланглуа, который стонал, что ему пробили голову, служанки сбились в кучу и на разные голоса причитали, и всей этой чепухе не было видно конца. Что же до меня, то я отправился к тете – посоветоваться. У меня из головы не выходило, как сегодня утром папа не дал нам осмотреть комнату Констана. Конечно, я люблю папу, но когда он застал нас там, у него сделалось такое лицо, что даже мне стало не по себе. Тетя Дезире говорила, что кто-то собрал на Рождество людей, после чего они начали умирать. А ведь все приглашения рассылал именно мой папа. Если тетя Дезире права и убийцей был вовсе не Кэмпбелл, значит, мой папа вполне мог им оказаться. Конечно, судья Фирмен, Луи Констан и депутат Пино-Лартиг являлись его друзьями, но нет таких друзей, которые не сумели бы стать врагами. Это я усвоил, прочитав «Двадцать лет спустя».