Самый неподходящий мужчина - Джо Беверли

— Вы сочтете меня глупой, но, по мне, лучше бы Эшарт был простым человеком!

Дамарис заколебалась, но затем честно сказала:— Да, ибо как он может быть им? Я имею в виду, вы же любите его таким, какой он есть и кто он есть. Если б он был простым человеком, то это был бы уже не он.

— Бог мой, вы правы. — Мисс Смит казалась потрясенной. Тем, что Дамарис Миддлтон могла сказать что-то проницательное? — В сущности, я знаю, что это так. Моя мама предупреждала меня никогда не выходить замуж за мужчину в надежде изменить его.

— Ну а моя матушка была более циничной. Она советовала никогда не верить слову мужчину, сказанному, когда он старается заташить тебя к алтарю. Или в постель.

— Она была мудрой женщиной, — заметила мисс Смит.

— Едва ли. Она вышла за моего отца.

— Он был жесток с ней?

Дамарис не хотелось говорить об этом, но она не знала, как уклониться от ответа.

— Только своим отсутствием.

— А-а... Как я слышала, он проводил большую часть времени на Востоке, наживая богатство. Как печально, что ваша мама не могла путешествовать вместе с ним.

Дамарис не была уверена, что у нее когда-либо был такой выбор, но сказала:

— Она была привязана к Уорксопу.

Мисс Смит ничего не ответила, но Дамарис и сама услышала, какой мрачной эпитафией это прозвучало. Ей придется сказать больше.

— Отец основал свое состояние на скромном мамином приданом. Она ожидала, что он вернется к ней, когда разбогатеет. Но он наносил лишь редкие и очень короткие визиты. Это разбило ей сердце.

— Должно быть, это было тяжело и для вас. Сочувствие задело Дамарис за живое.

— Хороший урок того, как тебя могут обмануть.

— Эшарт не обманывал вас.

— Он хладнокровно планировал жениться на мне ради денег.

— Как и вы собирались выйти за него ради титула. Дамарис резко втянула воздух. Но ведь это же правда. — Ладно, — сказала она. — Я была такой же расчетливой, как и он, и для нас обоих лучше, что мы избежали этого. — Самое время поставить в этом деле точку. — Я должна извиниться перед вами, мисс Смит. В последние дни я порой вела себя не лучшим образом.

Дженива Смит заморгала, затем схватила руку Дамарис:

— О нет, вас бесчестно ввели в заблуждение. Мне так жаль. Дамарис не знала, как реагировать на ее слова.

— Тогда, возможно, мы могли бы заключить мир. Мисс Смит стиснула ее руку.

— Если так, то прошу тебя, пожалуйста, называй меня Дженивой.

— Конечно. Как мило! — Дамарис улыбнулась. — Но только если ты будешь называть меня Дамарис.

— С удовольствием. Такое красивое имя. Дамарис высвободила руку.

— В переводе с греческого означает «телка». — Она тут же пожалела о своей резкости и, чтобы замять неловкость, отвернулась к окну.

— А... — заметила Дженива Смит. — Ты хочешь Фитцроджера.

Дамарис резко повернулась:

— Разумеется, нет!

— Почему? Он такой очаровашка. Ему нужно только какое-нибудь занятие. Он из тех, кто справляется со всем, за что бы ни взялся.

Упоминание о занятии напомнило Дамарис о том, что она должна вознаградить его. Сделав это, она избавится оттого воздействия, которое он на нее оказывает. Ей пришло в голову, что Дженива может знать о нем больше, чем она, и эта поездка дает возможность расспросить ее.

— Должно быть, у него есть семья, которая поможет ему устроиться, — закинула она пробный шар.

— Он, похоже, давно отдалился от них. Но это уважаемая семья. Кажется, из Херефордшира. И титул. Да. Виконт Лайден.

Виконт! Дамарис надеялась, что потрясение не отразилось у нее на лице. Она же пошутила, что выйдет за него, только если он виконт. — Его старший брат — носитель титула, — продолжала Дженива.

— Самый старший, полагаю. Октавиус означает восьмой ребенок.

Дженива задумалась:

— Да, едва ли он унаследует титул. Это такое непреодолимое препятствие?

Дамарис пожала плечами:

— Глупо выходить за человека скромного положения, когда мир полон прекрасных перспектив.

— Значит, Эшарт — глупец. У меня ничего нет.

— Он ценит твое обаяние и красоту. — Дамарис не хотела, чтобы это прозвучало язвительно, но боялась, что вышло именно так.

Дженива вскинула голову:

— Если лорд способен жениться ради обаяния и красоты, почему леди не может сделать то же самое? Особенно если она богата.

— Возможно, женщины более благоразумны. Красота и даже обаяние померкнут, а титул и положение останутся навсегда.

— И много ли счастья это принесло вдове, леди Эшарт?

Дамарис открыла рот от изумления. Когда она присовокупила это к словам Родгара о графе Феррерсе, все ее планы грозили рухнуть. Она отвернулась, но ее глазам вновь предстало соблазнительное зрелище Фитцроджера.

Она может его купить. Это правда. Разве он сам так не сказал?

— Более того, — пробормотала она, — почему женщины не могут поступать, как мужчины, и иметь супруга для одних целей и любовников для всего остального?

— Дамарис!

Она обернулась, довольная, что сумела шокировать даже такую искушенную в житейских делах девушку, как Дженива. Ту, которая плавала по морям и даже, говорят, сражалась с пиратами.

— Однако мы не можем, не так ли? Как не станем морскими героями и не отправимся на Восток за богатством и приключениями. — Ты храбрая. — В глазах Дженивы светилось восхищение.

— Это было бы неплохо, но боюсь, не принесет ничего, кроме печали. Ты играешь в криббидж?

Дженива кивнула, и они начали играть. Их умения оказались приблизительно одинаковыми, поэтому игра требовала сосредоточенности. К тому времени, когда путешественники остановились для первой смены лошадей, Дамарис даже было весело.

Она призналась себе, что ей начинает нравиться ее спутница. Дженива была приятной и обладала поразительным чувством юмора. Да и какая польза в том, чтобы обижаться и дуться?

Большую часть пути снег не представлял проблемы, но местами заносы затрудняли езду. Конечно, верховые предупреждали о сложностях, и они устранялись, но все это сильно замедляло движение.

По чистым дорогам они могли надеяться добраться в Чейнингс к двум часам и там пообедать, а так они остановились на обед в «Королевской голове» в Першеме. Все для них уже было готово. Дамарис воспользовалась ночным горшком за ширмой в спальне, а затем вышла в уютную гостиную, предназначенную для важных персон, где уже был подан обед. Там были только вдова и леди Талия. Нетрудно было угадать, почему Эшарт с Дженивой задерживаются, но где же Фитцроджер? О нет, она не будет постоянно обращать внимание на то, присутствует ли он. Старые леди уже приступили к супу. Она присоединилась к ним.

— Где же эти глупые создания? — вопросила леди Талия. — Питаются любовью, полагаю. Ах, я помню те дни!