Хуже не будет - Владимир Колычев

– У меня есть самоучитель. По английскому… Я бы могла взять над тобой шефство.

– Ты хочешь, чтобы я изменил Анжеле?

– Я хочу, чтобы ты никогда не называл при мне это имя, – вроде бы в шутку, но, скорее всего, всерьез сказала она.

– А если я заведу кошку и назову ее Анжелой?

– Тогда я дам ей второе имя. Му-му. Со всем отсюда вытекающим.

– Ты жестокая.

– Да. И жадная…

Они зашли в кабину лифта, и она припала к его губам, как жаждущий путник к фляжке с водой. Но как она ни старалась, до дна Кирилла выпить не смогла. Он мог сравнить себя с волшебным кувшином, из которого сколько ни пей, все равно не убудет… Ему вообще хотелось волшебства.

Оторвалась она от Кирилла только для того, чтобы завести его к себе в квартиру. И едва закрыв за ним дверь, снова увязла в поцелуях. Плащ с шелестом сполз к ее ногам, когда зазвонил телефон, и ей пришлось взять трубку.

– Да… Ты?.. Да, занята… Неважно…

Хватило всего нескольких коротких фраз, чтобы трубка легла на рычаги.

– Костя звонил, – недовольно сказала она.

– И чем ты занята?

– И чем, и кем…

Она шагнула к Кириллу, чтобы снова повиснуть на нем. Но не дошла, замерла в нерешительности. Похоже, звонок испортил ей настроение.

– Give me coffe! – сказал он.

– Дать тебе кофе?.. Ты делаешь успехи, – ободрительно улыбнулась она.

– Ты знаешь, что общего между английским и поцелуем? И там языковая практика, и там… Ты, кстати, отлично владеешь языком. Мне нравится твой самоучитель. Может, еще позанимаемся?

Он попытался ее обнять, но Инга, уклонившись, повела его на кухню. Налила воду в медную турку, поставила ее на плиту.

– Совсем забыла, мне на тренировку надо, – опустив глаза, сказала она.

– Хочешь быть как Шарапова?

– При чем здесь Шарапова? – поморщилась она.

– На подачах красиво стонет.

– Поверь, я этим не занимаюсь…

Ингу будто подменили. Куда только делась ее былая страсть? И на Кирилла смотрит глазами судьи, выносящей приговор по обвинению в пошлости. Видно, перед Костей свою вину почувствовала. Вот, значит, почему она игнорировала его всю неделю… Что ж, ее совесть должна остаться чистой.

– Да, совсем забыл, мне домой срочно нужно, – ее же тоном сказал он.

– А кофе?

– Как-нибудь в другой раз… Дверь мне откроешь?

– Да, конечно…

Она открыла дверь, позволила ему переступить порог, но у самого лифта нагнала, будто ураган закрутила в своих объятиях, смерчем втянула в дом, заперлась с ним в своей комнате… А дальше началось волшебство, и Кирилл не смог устоять перед ним.

Глава 12

В дверь стучали требовательно, но не сильно.

– Инга! – услышал Кирилл тонкий детский голосок.

– Чего?

– Ты одна?

– Не слышишь, что ли, слоны ревут?

За дверью послышались слабенькие шаги.

– Вероника, из музыкальной вернулась, – шепотом сказала Инга, уложив голову ему на грудь.

Они лежали в ее постели. Покрывало и одеяло валялись где-то на полу, но Ингу это совершенно не смущало. И даже когда сестра потревожила ее покой, она не попыталась прикрыть свою наготу.

Волшебство закончилось, но очарование не проходило. Кириллу нравилось лежать в обнимку с Ингой, целовать ее, обнимать, вдыхать запах ее волос и кожи… И ему все равно, что это не первое для нее волшебство. В конце концов, ей уже семнадцать. Да и он уже давно не мальчик…

– Ну, вот и подружили, – после долгой паузы тихо сказала Инга.

– Хочешь сказать, что друзья так не поступают?

– Только не думай, что после этого ты обязан на мне жениться.

– Это хорошо.

– Что хорошо? – возмутилась она. – Демон сделал свое дело, демон может улетать?

– Почему демон?

– Потому что крылья у тебя за спиной. Красивая, кстати сказать, работа…

– Работа хорошая, – не стал отрицать он. – Только это не демон, а птица Феникс.

– Птица, возрождающаяся из пепла!.. Если я для тебя пепел, можешь возрождаться и улетать. Никто тебя не держит…

– Ты со всеми такая вредная или только со мной?

– Знаешь, я не задумывалась… Со всеми вредная. Но с тобой больше всего. Может, потому что люблю тебя больше всего… Только не думай, это не признание! Если хочешь, катись на все четыре стороны, держать не буду.

– А если останусь?

Он сел на кровати, не опуская ног на пол.

– Оставайся.

Она тоже села, подобрав ноги под себя. Одной рукой обняла его за талию, другой провела по крылу над левой лопаткой.

– Красиво… А можно мне такое тату сделать?

– Это не тату. Это символ.

– Символ чего?

– Нашей банды.

– Банды?

– Уличная банда. Может, помнишь, был такой фильм, «Новые самураи» называется. Там трейсеров показывают – Музыкант, Танцор, Ракета… В общем, они паркуром занимались. Это когда бежишь по городу, через препятствия перепрыгиваешь…

– Да, я знаю. У нас тоже таких трейсеров хватает. Они на «Тринадцатом районе» помешаны.

– «Тринадцатый район» в две тысячи четвертом вышел, а «Новые самураи» раньше. Мы сразу начали заниматься…

– И как успехи?

– Ни разу не поймали. Это самое главное.

– А кто вас ловил?

– Менты.

– За что?

– За все хорошее… Я бы сказал, за плохое.

– Чем вы занимались?

– Хочешь знать правду?

– Да.

– Не боишься?

– Нет.

– Учти, если узнаешь, то я тебя от себя уже не отпущу.

– Ты меня пугаешь.

Инга действительно испугалась. Он чувствовал ее страх. Но вместо того, чтобы отпрянуть от него, она прижалась к нему.

– Тогда не будем об этом.

– Будем. Я должна знать все. И я хочу, чтобы ты меня от себя не отпускал… И еще я хочу, такие же крылья, как у тебя…

– Нельзя.

– Почему?

– Это дурной знак… У нее были крылья, и она погибла. У него были, у него… – перебирая в памяти своих покойных друзей, сказал Кирилл.

Нос не был его другом, но он тоже погиб. Фриц, Секатор – эти также в могиле. Перепел сидит, Панас пока еще живой… Но нет Лешки, и это самая главная потеря.

– А я ее любил, – отрешенно сказал он.

– Кого ее? – разволновалась Инга.

– Лешку… Олесю… Мы ее всегда Лешкой звали. Потому что свой в доску пацан. У нее тоже крылья были; даже раньше, чем у меня… Ты говоришь, демон, а она ангелом стала. А Нос демоном был… Демоном и сгинул. У него крылья были, у других… Все погибли. Почти все…

– И Лешка погибла?

– Да, ее убили…

– Кто?

– Это уже без разницы. Нет ее. И никогда не будет.

– Ты ее любил?

– Я и сейчас ее люблю…

Инга хотела что-то сказать, но, похоже, ей не хватило воздуха – так сильно она возмутилась.

– Менты ее с наркотой взяли, – выдержав паузу, сказал он.

– Она в тюрьме погибла? – дрогнувшим от волнения голосом спросила Инга.

– Нет… Она не сидела. То есть сидела, но совсем чуть-чуть. Я сказал, что это моя наркота была. Сказал, что случайно к ней в карман положил… Я за нее два года отсидел.

– А она что, не остановила тебя?

– Нет.

– Какая же она дрянь!

– Это ты зря. Ты бы так не говорила, если хотя бы денек провела в тюрьме… Ты бы тоже приняла мою помощь.

– Да, но ты же не любишь меня.

– Ты мне очень нравишься.

– И это все?

– Пойми, я очень ее любил. И полюбить кого-то мне кажется предательством…

– Это тебе так кажется. Я хочу быть с тобой…

– Боюсь, что это опасно.

– Почему?

– В прошлой своей жизни я совершил много глупостей. Боюсь, что мне придется за них расплачиваться…

– Ваша банда занималась наркотиками?

– Да.

– И ты участвовал в этом?

– Да.

– И твои друзья погибали?

– Да, их убивали…

– И в тебя стреляли? – спросила она, пальцами коснувшись шрама под его левой ключицей.

– Да, было дело…

– А ты убивал? – затаив дыхание, спросила она.

– Нет… – не задумываясь, соврал он. – Я всего лишь разносил пиццу.

– Пицца – это наркотики?

– Да.

– Это ужасно.

– Я знаю… Но я свое уже отсидел.

Инга не имела представления о том, что было в его жизни до зоны, а что случилось после. И незачем было посвящать ее в эти подробности. Главное, она должна была знать, в каком страшном мире он жил. И должна осознать, что рядом с ним ей может угрожать опасность… Если она хочет быть с ним, то ей нужно знать все. И пусть она сделает выбор. Если испугается, последует за малодушной Викой, что ж, он как-нибудь переживет.

– Да, но ведь наркотики были!

– Да, были. Я разносил их по точкам, за мной охотились менты…

– Ты убивал людей. Ты наркотиками убивал людей.

– Может быть.

– И ты говоришь об этом так спокойно?

Инга поднялась с постели, набросила халат. И он потянулся за джинсами. Кажется, ему пора уходить. Инга отворачивается от него. Что ж, правильно делает…

– Все это осталось в прошлом. Я понимаю, что грех на мне остался, но ведь я ничего уже не могу изменить…

– Но ты можешь заняться этим в настоящем.

– Исключено. Ты думаешь, почему я занимался наркотой? Из-за каких-то убеждений? Нет. Мне просто нужны были деньги, а это был единственный способ их заработать.