Мировые войны и мировые элиты - Дмитрий Перетолчин

Нового начальника штаба отличала его популярность, которой всегда можно было прикрыть непопулярное решение и известная в определенных кругах черта «старого Гинденбурга»: «Искусство, фактически играя роль слепого исполнителя желаний своих советников, делать вид, будто он именно является начальником, действующим по собственной воле». Уже через два дня после своего назначения Гинденбург не разочаровал своих протеже, направив в военное министерство письмо с требованием «поднять производство снарядов и минометов вдвое, орудий, пулеметов и самолетов втрое». Теперь группа монополистов прекратила саботирование работы генерала Тренера, руководившего военным ведомством в период Фалькенхайна. Желание правящих кругов и дальше экономически обеспечивать ведение войны потребовала новой военно-хозяйственной политики.

Также изменения в военной экономике потребовали военные события: вступления в войну Италии и Румынии на стороне Антанты и развернувшиеся невиданные ранее по масштабам битвы под Верденом и на Сомме. К примеру, под Верденом за 30 недель боев было израсходовано 1350 тыс. тонн стали, то есть 50 тонн на 1 га территории. Ежемесячное производство орудий, составлявшее к началу войны 15 шт., в 1916 году составило 600 шт., произошло увеличения ежемесячной добычи угля на 1 млн. тонн, железной руды на 800 тыс. тонн, кроме того доменные печи и сталепрокатные заводы должны были использоваться вплоть до абсолютного предела их мощности. Эти мероприятия получили впоследствии название «Программа Гинденбурга», реализация которой была возможна только за счет ограничения производства для гражданского потребления в пользу потребления военного.

Так появилось военное ведомство (кригсамт), ответственное за все формы военного хозяйства от сырья до рабочей силы вплоть до права объединять и останавливать предприятия. Кригсамт был формально подчинен военному министерству, в его ведении находилась заготовка сырья, боеприпасов, оружия, ему подчинялись департамент труда по набору рабочих на военные предприятия, отдел ввоза и вывоза, отдел народного потребления и постоянная комиссия по объединению предприятий. В конце войны кригсамт насчитывал 65 000 сотрудников и контролировал 3 млн. рабочих.

1 ноября 1916 года указом кайзера ведомство перешло под начальство генерала Тренера, что означало новый будущий конфликт с промышленными кругами. Причина этого конфликта станет понятна в момент отстранения генерала от должности, которую он принял без особого удовольствия: «Я не был человеком, пригодным для этого поста… Я в своей жизни не был членом какой-либо партии. В родительском доме воспитывался в консервативном духе, но мой консерватизм был иным, чем остэльбский, или чем эгоизм тяжелой индустрии». Притязания военных стать органом вышестоящим по отношению к промышленникам не оправдались. Предприниматели мечтали с помощью кригсамта обеспечить себя сырьем, необходимыми материалами, рабочей силой и, конечно, о повышении прибыли думали больше, чем о военных нуждах.

Сокращения промышленности гражданского назначения по программе Гинденбурга привело к закрытию значительного количества «излишних», не имеющих военного значения предприятий, производивших 75 % всей промышленной продукции Германии. Эти закрытия осуществлялись как официально, так и путем лишения соответствующего предприятия сырья и рабочей силы. Под лозунгом более эффективной загрузки и указывая на недостаток сырья, рабочей силы и, частично, современного оборудования, крупнейшие монополисты добивались через военное ведомство концентрации соответствующего производства на объявленных особо эффективными, главным образом контролируемых ими крупных предприятиях, что означало остановку многочисленных мелких и средних фирм. Было закрыто от 30 % до 70 % ранее работавших таких предприятий. Заработная плата, пенсии и пособия не поспевали за ценами. Реальная заработная плата немецких рабочих была в те годы самой низкой в Европе.

Ограничение гражданского потребления по «Программе Гинденбурга» ударило по трудящемуся сословию Германии. Даже до войны 50 % потребности в зерне и жирах удовлетворялись за счет экспорта. В течение войны аграрное производство снизилось на одну треть, в том числе производство зерновой продукции — на 36 %, продукции животноводства на 40 %, картофеля на 35 %.

С начала войны государство занялось организацией рационирования питания, установив фиксированные цены. С начала 1915 года были введены хлебные карточки сначала в Берлине, а с июня по всей империи. С мая 1916 года гражданское население снабжалось продуктами «Ведомством военного питания», выдававшем в сутки на человека хлеба — 270 г, мяса — 35 г., жиров — 12,7 г, картофеля — 400 г. Германия превращалась в страну «гениально организованного голода», зиму 1916/17 назвали «брюквенной», все основные продукты питания — молоко, масло, жиры животные и растительные, хлеб и др. — были заменены брюквой. Что привело во многих городах к акциям протеста. В последние два года войны из-за недостатка продуктов питания увеличилась смертность детей. В феврале 1917 года государственным комиссаром по снабжению населения продуктами питания стал будущий канцлер Георг Михаэлис. С 1 августа 1916 года одежду и белье можно было покупать по особому разрешительному свидетельству, которое выдавалось только тому, кто докажет, что ему действительно нужна новая вещь. Осенью 1916 г. по Германии прокатилась волна антивоенных демонстраций и стачек. 28 октября 1916 года Тренер сообщил Бетман-Гольвегу, что штаб намерен обсудить проект «закона о вспомогательной службе отечеству и директивы для его исполнения» по которому возможно станет привлекать к трудовой повинности лиц мужского пола с 15 до 60 лет и женщин.

Подобная картина разворачивалась на фоне все возрастающей прибыли предприятий-монополистов, обслуживающих военное снабжение. Немецкий историк К. Госвайлер отмечал: «Дивиденды величиной 25 % и более были даже не редкостью, а курьезом. 100 % дивиденды были обычным явлением». Генерал Тренер пытался убедить канцлера: «Предпринимательство должно наконец уяснить, что война не случай для наживы, а что от каждого требует жертвы, если это необходимо». Летом 1917 года Тренер направил канцлеру меморандум под названием «О необходимости государственного вмешательства в регулирование прибылей предпринимателей и заработков рабочих». Подобная позиция дорого ему стоила: 16 августа 1917 года по настоянию кайзера он был уволен с поста начальника кригсамта. Но зарабатывать на войне осталось недолго.

Большое германское наступление в марте 1918 г. оказалось кровавым просчетом, а контрнаступление войск союзников в августе 1918 принесло им победу. 19 сентября 1918 г. бундесрат принял закон «Об экономических мероприятиях для переходного хозяйства», сохранявший контроль государства за важнейшими хозяйственными мероприятиями, но события развивались со стремительной скоростью. Была вновь предпринята попытка реформирования власти: 1 октября правительство Германской империи получило отставку, в новое правительство включили социалистов, а канцлером стал принц Баденский, слывший либералом. На следующий день новое правительство обратилось к правительству США с предложением начать мирные переговоры, распределив внутренний расклад сил в сторону либерально-социалистического крыла немецкого истеблишмента, так как условия капитуляции лишили бы экономической базы прежде всего именно аннексистов.

Причины военной катастрофы Германии кроются не столько в огромном военно-материальном превосходстве Антанты, сколько во внутренних противоречиях, обусловленных отнюдь не только жадностью промышленников-монополистов. В 2003 году была опубликована работа профессора Билефельдского университета Ханса-Ульриха Велера «От начала Первой мировой войны до основания двух немецких государств. 1914–1949» в пяти томах, где автор утверждает, что крах Германии в войне был обусловлен бездарной политикой режима в решении финансовых, экономических и социальных проблем. Экономически и финансово Германия не могла выиграть войну, «поскольку в последний год войны половина народного достояния шла на покрытие долгов» [17]. О таинственные кредиторах, которые помогли Германии израсходовать на войну 131,7 млрд. марок [52] известно лишь что «крупнейшими займами, полученными Германией в США в период между 1915 и 1918 годами» стали кредиты американского и немецкого филиала Kuhn, Loeb & Со, где директором состоял Пол Варбург и Chase National Bank [53]. Также девять кредитов были получены от банка Salomon Oppenheim Jr. [54][55].

«Обложение военных прибылей, которое проводилось в Германии, Франции, Англии, США, Италии и в ряде нейтральных стран, не ставило задачей переложить тяготы войны на плечи буржуазии….В действительности этот закон в значительной мере представлял собой фикцию, так как капиталисты различными методами преуменьшали военные прибыли и скрывали их от обложения не без содействия представителей государственной власти. Подкуп чиновников, осуществлявших контроль, во время войны принял широкие размеры. В результате государство получило от обложения сверхприбылей такие средства, которые не имели существенного значения для финансирования войны».