Любовь… и еще раз любовь (Сборник) - Дженнифер Тейлор

Кэтрин не двинулась с места, когда Чарлз направился к двери. Он оглянулся и хотел что-то сказать, но потом передумал. Кэтрин слышала, как захлопнулась дверь, и залилась истерическим смехом.

Внезапно она поняла, что не может больше сидеть сложа руки, пока другие решают ее судьбу. Она самостоятельная женщина и будет сама строить свое будущее!

Кэтрин схватила плащ и, забежав в ванную, бросила взгляд в зеркало. Она по-прежнему жена Джордана… пора вспомнить об этом!

Такси притормозило перед красивым зданием. Кэтрин расплатилась, но чувствовала, что водитель наблюдает, как она поднимается по ступеням.

За старомодным столиком сидел швейцар. Он поднял глаза и остолбенел, увидев ее — женщину, посмевшую вторгнуться в этот последний бастион мужского превосходства.

— Э-э… чем могу служить мадам?

Кэтрин неуверенно улыбнулась и осмотрелась вокруг. Тяжелые дубовые панели, множество поблекших портретов.

— Мадам, это мужской клуб. Полагаю, вы ошиблись адресом! Позвольте вызвать вам такси?

Кэтрин покачала головой.

— Я не ошиблась адресом. Я бы хотела видеть моего мужа, Джордана Джеймса. Будьте добры, сообщите ему, что я здесь.

Швейцар был в замешательстве, и Кэтрин выдавила из себя слабую улыбку. Можно поставить сто к одному, что он боится безобразной семейной сцены.

— Я не уверен, что мистер Джеймс сейчас здесь. — Швейцар откашлялся. — Думаю, он еще не вернулся. Может, вы оставите ему записку, мадам?

— Нет, спасибо. Я подожду.

Кэтрин направилась к лестнице, увидев указатель «Библиотека». На ступенях она столкнулась со спускавшимся вниз пожилым джентльменом, которого едва не хватил удар, когда он увидел в сем святилище особу женского пола.

— Прошу прощения, мадам. Я вынужден протестовать! Дамам не позволяется заходить в клуб. Это одно из строжайших правил!

Швейцар шел за ней по пятам, как надоедливый терьер. Кэтрин обернулась.

— Значит, эти устаревшие правила нужно сменить. Так могу ли я надеяться, что сейчас вы пойдете и посмотрите, здесь ли мой муж?

Она не стала дожидаться ответа и направилась прямо в библиотеку. В помещении никого не было — хотя ей это было совершенно неважно. Она пришла увидеть Джордана, и она увидит его!

Кэтрин бросила плащ на высокую спинку кожаного кресла и начала расхаживать по вытертому ковру, понимая, что впервые за несколько недель разозлилась. Как посмел Джордан так обращаться с ней? Как посмел говорить ей все эти ужасные вещи? Как посмел обвинять ее, не давая ничего объяснить?..

— Какого черта ты здесь делаешь?!

Дверь распахнулась, и Джордан вошел в библиотеку. Кэтрин обернулась на окрик, ее волосы рассыпались по плечам.

— Я спрашиваю, зачем ты пришла сюда. Если бы я хотел поговорить с тобой, Кэтрин, то позвонил бы сам. Тебе лучше уйти отсюда как можно быстрей.

— Вот как? — Она расплылась в улыбке. — Когда я была вот такой, — ее рука была на уровне талии, — то слушалась беспрекословно. — Она еще шире улыбнулась. — Потом я выросла вот такой, — ее рука поднялась до груди, — и выслушивала, что мне следует делать. Наконец я выросла вот такой… — Ее рука поднялась до уровня макушки и упала вниз. — Пришло время говорить мне самой, что я думаю, что я намерена делать и что я хочу!

В глазах Джордана вспыхнула ярость. Он шагнул в ее сторону.

— Мне неинтересно, Кэтрин. Поняла? Уходи, пока…

Кэтрин рассмеялась, дразня его. Она знала, что играет с огнем, но ей хотелось знать, сможет ли она вывести его из себя.

— Пока — что? Пока не заставил меня уйти? Каким способом? Я отчетливо помню, как ты говорил, что и пальцем меня не тронешь. Но как я могу верить, что ты человек слова, если ты за последние недели показал мне, чего оно стоит!

— Ты… ты… — Его руки больно впились в ее плечи, настолько больно, что Кэтрин, несмотря на всю свою решимость, вскрикнула. Джордан остолбенел, и его голубые глаза потемнели, словно… словно, причиняя боль ей, он сделал больно себе. Внезапно в голове Кэтрин все встало на свои места. Она вдруг поняла, почему он так хотел сделать их брак настоящим, поняла, чего он действительно хотел от нее.

Джордан любил ее. И любит до сих пор.

Эта мысль ошеломила ее. Кэтрин вся затрепетала от радости.

Он оттолкнул ее и шагнул к двери. Его голос хрипел от ярости.

— Я хочу, чтобы ты ушла, Кэтрин. Прошу прощения за мою грубость. Я не хотел сделать тебе больно.

— Я не уйду, пока не скажу все, что собиралась сказать. Либо ты останешься здесь и выслушаешь, либо я закачу такую сцену, каких эти стены не видели много лет. — Она пожала плечами, когда он отвернулся. — Честно говоря, мне все равно. Пусть приходят люди и смотрят, это не остановит меня. Я устала жить во лжи.

Джордан медленно повернулся. Он был так напряжен, что двигался как робот. Джордан боролся за свое достоинство, за свою честь, за все, что сделало его таким, каков он есть, и она не может отнять этого у него.

Ее голос был спокоен и чист, но глаза сверкали.

— Я пришла сказать, что люблю тебя, Джордан. Я поняла это тем утром в имении. Думаю, я влюбилась в тебя давным-давно, но отчаянно пыталась отрицать это. Я спала с тобой не для того, чтобы ты дал Питеру деньги. Он сказал, что не хочет твоей помощи и справится сам.

Она открыла сумочку, достала чек и бросила его на ближайший столик. Глаза Джордана вспыхнули. Кэтрин не была уверена, но, похоже, они потеплели.

Она сделала шаг к нему, потом еще один, испытывая судьбу. Сейчас ее вел инстинкт, ничего более; в конце концов, она впервые признается мужчине, что любит его.

— Не могу заставить тебя верить. Не могу привести доказательств. Я лишь надеюсь, что ты поверишь. Я люблю тебя, Джордан Джеймс. Без тебя моя жизнь пуста и ничтожна, и я надеюсь, что твоя жизнь в последние несколько недель была не лучше. Решение очень простое, но от тебя зависит, примешь ты его или нет.

Он не шевельнулся, но от выражения, застывшего на его лице, у Кэтрин закружилась голова и отчаянно заколотилось сердце. Она безмолвно молилась, чтобы он принял правильное решение…

Он сделал шаг назад, и Кэтрин почувствовала, что ее сердце разбито. Невидящими от слез глазами она нашла дверь и взялась за ручку. Это конец.

— Можно ли сказать, что у нас по два удержания у каждого?

Кэтрин почувствовала, что вернулась к жизни.

— Кажется, ты не слишком честно считаешь. Два у меня, а у тебя только одно, Джордан.

— Сейчас исправим! — Он развернул ее так быстро, что она взвизгнула. Его глаза метали молнии, но улыбка была полна нежности. — Я люблю тебя, Кэтрин. Ты — мое сердце, моя душа, моя жизнь. Я полюбил тебя задолго до нашей свадьбы и буду любить до своего последнего часа. Достаточно?