Калинов мост - Василий Анатольевич Криптонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Представляю. — Я подошёл к Афоне. — Сказал же тебе, русским языком — не наливать! Говорил?
— Говорил, — понурился Афоня. — Да что я поделать-то мог? Куда мне было деваться?
Я вздохнул.
— Угрожала?
— Да ну что вы, господин охотник! Просила! И до того жалобно. Глазками своими глядит, вздыхает… А у меня кума медовуху варит, я как раз бочонок прикатил. Ну, вот и…
— Ясно. Глазками, значит. — Я повернулся к Твари. Та понурилась. — Неправильно организованное похмелье ведёт к долговременному запою. Слыхала?
— Ч-чегось?
— Тогось. Вставай, шуликунов бить пойдём.
* * *
После третьего круга вокруг деревни Тварь смекнула, что её где-то накалывают.
— Куда едем-то? — буркнула она тоном человека, который совершенно, с его точки зрения, не кстати начал трезветь.
— На Кудыкину гору, — объяснил я.
— Это где такая?
— Да вот, веришь ли — забыл напрочь. Где-то тут была, смотрю — найти не могу.
На четвёртом кругу Тварь была уже внимательна и осознанна.
— Нет здесь никаких гор! — рявкнула она и встала в колы.
— Да вот и я гляжу — никаких. Значит, нечистая сила похитила. Уже совсем ничего святого не осталось, горы воруют… Ладно, хрен с ним. Топи в Поречье.
— Зачем⁈ — взвыла Тварь. — Я всё поняла, всё осознала. Пить больше — ни-ни!
— Рад за тебя. А теперь — в Поречье.
— Серьёзно?
— Серьёзнее не бывает.
Со вздохом Тварь врубила Первую Космическую, и элементы пейзажа замелькали мимо меня с такой скоростью, что даже Тургенев не сумел бы ничего по этому поводу дельного написать.
Егор, Земляна и Захар расположились у Афони и принялись бдить. Я же пообещал до ночи точно вернуться и отправился вытрезвлять транспортное средство. Это, конечно, было не главное занятие. Мысль моя работала постоянно и идеи возникали часто. Пусть там пока не было ни одной из категории «Вау, да это же всё-превсё решает!», но зато хватало тех, что «Попробуем, может, чем-то поможет».
Первым делом в Поречье я наведался к предводителю дворянства, Аркадию Дубовицкому.
— Давненько, давненько не наезжали! — приветствовал он меня в своей библиотеке.
По лицу было ясно, что действительно рад меня видеть, а не просто так, из вежливости, изображает радушие.
— Дела, дела, — вздохнул я.
— Про ваши дела изрядно наслышаны. Вопиющий случай, исключительный: чтобы человек до такой степени манкировал светом и при том оставался на слуху, да чего там — буквально притчей во языцех! Впрочем, с нами вам, как я понимаю, уже не интересно. Вы ведь вхожи чуть ли не в императорский дворец?
— Ну почему «чуть ли»? Вхож в дворец, — кивнул я.
— Невероятно. Просто невероятно! Часто бываете в Петербурге?
— По необходимости. Время от времени.
— Изумительный город. В молодости подумывал перебраться туда, но… — Господин Дубовицкий развёл руками, мол, посмотрите на мои обстоятельства.
Я посмотрел. Давешняя негритянская скульптура стояла на прежнем месте. Н-дя. Как же тут переедешь, такое хозяйство бросишь…
— Я к вам на самом деле мельком и с очередным вопросом, — перешёл я к цели визита. — Не откажетесь ещё раз поспособствовать охотничьему делу?
— Вам я не откажу никогда, Владимир Всеволодович, — заверил Дубовицкий и сел в кресло. — Прошу, излагайте.
— Так вот, — сел и я, — интересует, не много не мало, Змей Горыныч. Кощей Бессмертный тоже, но главным образом — Змей. Поищите в преданиях, нет ли там полезных рецептов, как эту тварь если не убить, то временно одолеть. Или перехитрить.
Помолчав, Дубовицкий угрюмо произнёс:
— Полагаю, спрашивать, не шутка ли это — излишне с моей стороны…
— Правильно полагаете. И, господин Дубовицкий, два дня на всё про всё. Потом зайду и уж что нашли — то нашли.
— Вы же понимаете, что если бы кто-то вернулся из-за Калинова моста с победой, то об этом знала бы вся святая Русь? Каждому ребёнку с колыбели рассказывали бы сказки про великого богатыря?
— Прекрасно понимаю. И всё же, у вас хорошо получается находить какие-то неочевидные мелочи, которые порой очень помогают в деле. Вы поймите, там в любом случае будет — сила на силу. Если б нечем было крыть, я бы не сунулся, конечно, безрассудное геройство — не моя тема. Вопрос в том, чтобы как-то себя подкрепить…
— Я так полагаю, это всё из-за юной госпожи Головиной?
— Слухи поползли уже?
— Было бы удивительно, если бы не поползли. То есть, это не выдумка и не метафора, Катерину Матвеевну действительно похитил Кощей?
— Увы. И похитил из-за меня. Трусливая куча костей предпочла действовать через девчонку. При этом почему-то продолжает считать себя крутым. Мой святой долг объяснить ему, что это — немножко не так, и его место не на троне потустороннего мира, а у параши. Парашу по масти я ему найду. Искать буду тщательно, весь остаток зимы.
— Что ж, я понял задачу. Не подумайте, что вас прогоняю, но, учитывая важность дела и срочность, предпочёл бы взяться за исследования незамедлительно.
— И замечательно сделаете. Спасибо огромное, господин Дубовицкий.
— Пока — абсолютно не за что, я ведь ещё ровным счётом ничего не сделал.
Мы обменялись рукопожатиями, и я спустился вниз. Вышел на улицу к злой и трезвой Твари.
— Жрать? — спросила она.
— Ты жрать зареклась.
— Это был секундный порыв, он давно прошёл.
— Завтра пожрёшь. Сейчас в оплот двигай.
— В какой?
— В мой.
По городу Тварь перемещалась не так резво, как по междугородной трассе. Тут на дорогах встречались другие лошади, люди, экипажи и прочая досадная ерунда. Среди всего этого приходилось лавировать, что осложняло продвижение. И всё-таки через пару минут мы стояли возле моего оплота. Там я спешился и привязал транспорт к коновязи. Противотварной верёвкой.
— Серьёзно⁈ — уже второй раз за день спросила Тварь.
— Да чего ты всё уточняешь? Я, если хочешь знать, уже родился серьёзным. Даже в зеркало себе не улыбаюсь — всё от серьёзности. Стой тут, никуда не уходи.
— Очень смешно, ага.
— Хихикай на здоровье. Хорошее отношение ты, смотрю, вообще понимать перестала. Вот постой теперь тут и подумай, зачем мне
