Моя по закону и без... (СИ) - Грей Милана

— Что-нибудь желаете перекусить или выпить? — Из ниоткуда выплывает услужливая стюардесса, больше напоминающая эскортницу. Видимо когда стирала свою форму, она неожиданно села как минимум на два размера, потому что грудь настолько вываливается, что едва прикрывает соски!

Мне бы стоило сказать ей спасибо, вот только пальцы сами сжимаются в кулаки при виде того, как она смотрит на Темира.

Ты ему ещё грудь дай, как младенцу, вместо предложенных напитков! — Чуть не сказала вслух. Уверена, если бы не моё присутствие, он бы не отказался.

— Алин, проводи мою жену в комнату отдыха, а сама возвращайся. Камалю потребуется твоя помощь…

О Боже! Это то, о чем я подумала?

Метнув в мою сторону быстрым взглядом, я все же успела уловить нотки зависти и раздражения на лице услужливой Алины.

— Конечно, пройдёмте за мной, — обращается ко мне с милой, натянутой улыбкой.

Комната отдыха больше напоминала номер отеля, и до меня сразу же дошло, с какой целью Темир отправил меня сюда…

Мои догадки подтвердились, когда через пару минут мой муж, собственной персоной появляется на пороге.

— До прилета еще два с половиной часа, — приближается, попутно избавляясь от галстука. — А я не видел свою жену голой больше суток. Что скажешь в своё оправдание? — Смотрит в упор, приподняв правую бровь.

Этот взгляд невозможно выдержать и я спешу поскорее отвернуться.

— Не поздновато ли для стеснений? Я думал, мы прошли уже эту стадию…

Слышу шелест рубашки, а затем и лязг пряжки ремня.

Только не это. Только не сейчас.

Мысленно умоляю заставить себя не смотреть в его сторону, чтобы не поддаться соблазну, зная что моё тело живет отдельной от меня жизнью, и в любой момент способно предать.

— Темир, пожалуйста, остановись, — выдаю в панике, когда слышу характерный звук расстегивающейся молнии на брюках.

— В чём дело, Аян? Почему я должен останавливаться? — Снимает брюки, оставаясь в одних боксерах, и выжидающе смотрит на меня с высоты своего роста.

— У меня месячные, — болтаю первое, что приходит в мою тугодумную голову.

— И что? — Как ни в чём не бывало, спрашивает. — Это не причина.

— Для меня — это причина, Темир! — Цепляюсь за сказанное. — Я только недавно раздеваться при тебе начала и знаешь, мне нелегко это все далось, а ты говоришь «не причина»!

— Ну с первой задачей мы как то справились и даже продвинулись дальше…, - улыбается своей обаятельной наглой ухмылкой, в то время как я сгораю от стыда, — справимся и с этой. Не вижу проблемы.

Разворачиваюсь к нему всем корпусом, чтобы возразить и тут же начинаю жалеть об этом.

Невозможно оставаться равнодушной, когда видишь такое безупречное тело, выражающее откровенное желание. Предательские воспоминания одно за другим проносятся в моей голове, отзываясь тугой тяжестью внизу живота. Идеальный рельеф мышц напомнил мне, какими они могут быть сильными и выносливыми. Внушительный бугор, который едва ли помещается в его нижнем белье, больше не видится мне таким устрашающим, а наоборот — вызывает дикую потребность рассмотреть его.

Проклиная себя за слабость, я за пару секунд успела сто раз пожалеть о том, что солгала. В эти минуты я даже готова забыть его любовницу и будущую жену, поддавшись непреодолимому искушению.

Отворачиваюсь к стене и чуть не плачу, ненавидя себя за отсутствие силы воли. Когда я успела стать такой развратной?

— Я не готова ставить такие эксперименты на борту самолёта. — с нескрываемым сожалением хочу поскорее закрыть неприятную тему.

— Ладно, — кивает Темир в своё подтверждение, — мы ещё вернёмся к этой теме, когда приземлимся. Нам с тобой предстоит много разговоров на тему твоих границ.

С этими словами Темир обходит кровать и идёт в душевую кабину, смежную с комнатой отдыха. А мне остаётся только снимать трусы и выжимать их, проклиная себя за минутную слабость.

Наспех переодеваюсь в удобный велюровый костюм, закрывающий все открытые участки тела, и собираю волосы в тугой хвост, до боли стягивающий кожу. Для полного образа нахожу в дорожной сумке белые носки с Микки Маусом, чтобы уж совсем отбило желание на секс.

Зря я так торопилась. Темир появился только через минут тридцать. Остаётся только догадываться, чем занимался мой муж под тропическим душем.

Хвала Богам, вместо набедренного полотенца, на нем белый махровый халат, затянутый поясом.

Окинув меня внимательным, слегка удивлённым взглядом, Темир что-то выругался себе под нос, но я не расслышала.

— Сейчас ты действительно могла бы сойти за мою дочь. — решил подчеркнуть мой антисексуальный наряд.

— Не преувеличивай, для своих лет ты неплохо сохранился. — решаю съязвить, чтобы прогнать пошлые мысли из моей испорченной головы.

Когда мне страшно или некомфортно, я часто прикрываюсь шутками или начинаю провоцировать на колкости. Это своего рода защитная реакция.

Вот только не всегда мои шутки уместны, например как сейчас. Недобрый блеск в глазах Темира, которые с хищным прищуром внимательно сканируют моё лицо, не предвещает ничего хорошего.

— Ты жалеешь, что переспала со мной? — Вот так прямо в лоб задаёт вопрос, который я никак от него не ожидала. — Не будь я таким настойчивым, твоим первым мужчиной вполне мог бы стать молодой сосунок Вадик, не так ли?

Прежде чем найти, что ответить на столь откровенный вопрос, я на секунду задумалась… От одной только мысли, что мой бывший, либо кто-то ещё мог стать моим первым мужчиной, меня начинает коробить и трясти. Если бы это произошло с кем-то другим, я бы никогда не познала высшие точки наслаждения, до которых в порыве дикой страсти доводил меня мой муж. В этом Темиру нет равных.

Не вижу смысла врать и придумывать, поэтому отвечаю честно.

— Нет, не жалею.

— Хотела бы ты, чтобы я стал твоим единственным мужчиной? — Присаживается на кровать, не разрывая зрительный контакт. — Или все ещё хочешь сравнить?

Хороший вопрос. Вот только как он смеет задавать мне его, трахая параллельно Лейлу и Марьям? Как же хочется все высказать этому предателю в лицо. Вот только мои слова его нисколько не заденут. Для него в этом нет ничего безнравственного и постыдного.

Моё затянувшееся молчание явно не пришлось по душе Темиру. Его желваки пришли в движение, а между бровей появилась внушительная складка. Сейчас на меня смотрят глаза самого настоящего дьявола, прожигая дыру на моём лице.

Пытаюсь отвести взгляд в сторону, но цепкие пальцы перехватывают моё лицо, больно надавив на подбородок.

— Молчишь? Сомневаешься? А зря… Потому, что у тебя нет выбора. В твоей жизни никогда не будет другого мужчины. В противном случае, я превращу её в ад. И это сейчас не угроза, Аяна. Думай об этом когда будешь в Москве.

С этими словами Темир набрасывается на мои губы с такой жадностью, что я начинаю задыхаться, не успевая сделать вдох. Он это чувствует, но напора не сбавляет, придерживая второй рукой мой затылок, упивается своей властью. Лишь когда чувствует солёный привкус моих слёз, немного сбавляет обороты, давая возможность дышать носом.

Его рука сильно сдавливает мою грудь, но вместо боли я чувствую непреодолимую волну возбуждения. Тело покрывается мурашками, как будто его пронзает тысячей вспышек, а бедное сердце так и норовит выпрыгнуть из груди.

Против воли из меня вырывается громкий протяжный стон, свидетельствующий о моей полной капитуляции.

Одним движением Темир разрывает молнию на моей кофте и в этот момент мы оба слышим настойчивый стук в дверь.

— Извините, — слышится заикающийся голос стюардессы за дверью. — Мы идём на посадку.

Спускаемся с трапа в полном молчании. Темир — злой как собака, я — опустошённая и растерянная… Зато Камаль, насвистывая какую-то знакомую мелодию, прибывает в прекрасном расположении духа. Ещё бы. Судя по размазанной помаде стюардессы, она так старалась угодить ему, что чуть про посадку не забыла, предупредив нас в последние минуты. За что получила строгий выговор от моего мужа.