Приключения Семена Поташова, молодого помора из Нюхотской волостки - Сергей Писарев

Первое мгновение могло показаться, что мужики, вооружившись топорами и дрекольем, кинутся на царя и его офицеров. Но, как ни велика была мужицкая сила, у Петра имелись солдаты с фузеями и бомбардиры с пушками. Пока мужики, повалив фрегаты, били по их днищам, Петр сумел окружить бунтовщиков со всех сторон, а бомбардиры Корчмина подкатили пушки, зарядив их картечью.

Семен, оказавшийся с Щепотьевым около царя, понимал, что Петру теперь ничего не стоит разом уничтожить мужиков. Семен видел, что мужики, сгрудившись вокруг поваленных фрегатов, не выпускают из рук своего оружия — сдаваться живыми они не собирались.

Петр, однако, медлил. Он думал, что еще этой осенью нужно овладеть неприятельской крепостью Нотебург и укрепиться в верхнем течении Невы. Если перебить сейчас мужиков, — кто потащит дальше фрегаты, пушки, обозные телеги? Солдат на это не хватит, да и солдат нужно беречь для другого дела... Уничтожить мужиков легко, но мертвые не поднимут фрегаты и не дотащат до Онежского озера.

Взволнованный Семен смотрел на Петра: вот он махнет сейчас рукой, солдаты выстрелят из фузей, прогремит пушечный залп — и мужики, с проклятиями и обливаясь кровью, повалятся на землю...

Вдруг ветер донес до Семена запах гари. Он обернулся и заметил поднимавшиеся над лесом клубы дыма. Семен закричал, указывая на лесной пожар.

Раздуваемый ветром, огонь двигался в сторону поваленных фрегатов, Петр увидел это, и его смуглое лицо стало бледным.

Сознание возвращалось к Семену медленно. У него ныл затылок, по которому пришелся удар. Сперва Семен не мог понять, где находится. Когда ему удалось приподняться, он увидел, что лежит на нарах внутри какой-то зимушки и что руки у него связаны.

Постепенно Семен начал припоминать. Он снова увидел клубы дыма и пламя лесного пожара. Снова в его памяти встали сгрудившиеся у фрегатов мужики, а вокруг них солдаты, с фузеями и бомбардиры с пушками, Петр и его командиры стояли посреди просеки. Все ожидали, что царь прикажет уничтожить бунтовщиков. Но вместо этого Петр приказал солдатам опустить фузеи и шагнул вперед. Никто не успел опомниться, как Петр очутился подле мужиков, — те продолжали сжимать в руках свое оружие.

Петр начал говорить. Семену не было слышно его слов. Он видел только, как Петр указывает в сторону приближавшегося огня, а затем на поваленные фрегаты.

Мужики оставались неподвижными. Семен понимал, что, если они сейчас кинутся на Петра, никто уже не сможет прийти к нему на помощь. Петр говорил теперь громче, и Семен услышал: «Сами строили!.. Сами волокли!.. Неприятеля с русской земли прогнать должно!..»

Петр повернулся к мужикам спиной, высоко поднял руки и зашагал навстречу огню. Сперва за ним кинулся один из мужиков, затем несколько, наконец все остальные.

Петр размахивал руками, мужики — кольями и топорами. Мужики обгоняли Петра. Меньшиков со своими солдатами побежал за мужиками. Все двигались навстречу огню и дико орали, словно этим они хотели остановить приближение пожара.

Вспомнил Семен, что происходило дальше. Сбивали огонь кто чем мог. Вслед за Петром, скинувшим мундир, Семен сорвал с плеч куртку и бил ею по пламени, пока куртка, как и мундир Петра, не превратились в лохмотья.

Петр приказал валить деревья. Но это не помогло. Борьба с огнем продолжалась с удвоенной силой. От копоти лица людей стали черными, глаза разъедало дымом, на людях тлела одежда. Невозможно было отличить царского вельможу от беломорского мужика, только выделялся над всеми громадным ростом Петр. Чем ближе огонь подходил к фрегатам, тем яростнее пытались его остановить. Так продолжалось долгое время.

Семен вспомнил, как со стороны Выгорецкой обители пришли бородатые мужики в черных одеждах, с топорами и лопатами в руках, — привели их те двое странников, что являлись в лагерь. Раскольники начали рыть поперек надвигавшегося огня глубокую канаву. Этим, наконец, наступление пламени было остановлено, и оставалось сбить отдельные, перекинувшиеся через канаву очаги огня. Когда и это было закончено, в лесу расставили посты на случай, если где снова возникнет опасность.

Мужики возвращались туда, где их застало начало бунта, солдаты — куда приказывали командиры, а придворные — к повозкам: здесь у них хранилось запасное платье. Но прежде всего каждый направлялся к берегу озерка, чтобы смыть с себя копоть.

Выгорецкие раскольники как неожиданно появились, так же и ушли. Их не задерживали, так как понимали, что помощь была оказана не совсем бескорыстно, — огонь двигался прямо в сторону обители, и одним раскольникам было бы с ним не справиться.

Семен тушил огонь бок о бок с Петром. Когда все было закончено, он едва поднимал онемевшие руки. Но Семен улыбался, как улыбались все остальные, даже мужики, которые улыбались, может быть, в первый раз за весь поход...

Семен сошел на берег озерка — умыться. Что произошло дальше, он уже не помнил: его ударили сзади по голове, он потерял сознание.

Расставшись у Варде-горы с Семеном, Фаддеич проводил Дарью до Волостки и следующим утром вернулся к лагерю. Фаддеич хотел уговорить Семена уйти от царя, а для этого ему надо было быть подле него. Но сразу же Фаддеич наткнулся на сторожевой отряд, и его повели к Меньшикову, который определил Фаддеича тащить фрегаты.

С этого времени Фаддеич следил за Семеном, но не мог выбрать удобной минуты, чтобы скрытно переговорить с ним, — да и находился он все время под стражей.

Убежать от солдат ему удалось во время бунта. Как только потушили пожар, Фаддеич направился к тому месту, где в последний раз видел своего крестника.

Семен находился в это время на берегу озерка, собираясь умыться. Внезапно сзади появился громадного роста человек, закинул Семена себе на спину и потащил прочь. Фаддеич не видел, что Семена ударили по голове, и удивился, почему тот не сопротивляется.

Фаддеич кинулся Семену на помощь, но в последнее мгновение разглядел, что похитителей двое: один нес Семена, другой, одетый в оленью парку, шел рядом. Вскоре к ним присоединился еще и третий, который был одним из придворных царя. Все трое углубились в лес, и Фаддеич, не раздумывая, — за ними.

Нести молодого помора было нелегко, и похитители часто останавливались. Придворный пошел назад, и Фаддеич, спрятавшись, разглядел его. Человек этот был в черном плаще, треугольной шляпе и с пистолетом за поясом; у него было сухощавое лицо и длинный нос.

Оставаясь незамеченным, Фаддеич следовал за похитителями... К ночи все вышли на речку, которая скатывалась небольшим порогом. Здесь, увидел Фаддеич, стояла зимушка с раскольничьим крестом у входа. Семену связали руки и ноги и унесли внутрь, а его похитители начали готовить на огне еду.

Между опушкой леса и бревенчатой стеной зимушки было всего несколько шагов; в этом месте, среди низких кустов, Фаддеич и притаился.

С противоположной от входа стороны имелось небольшое окошко, заткнутое сухой травой; Фаддеич отметил это и стал ждать, что произойдет дальше. Ему слышно было, как чавкал у поварни Коротконогий. Фаддеич знал этого человека раньше, но не мог сразу вспомнить, где именно видел его. Он не понимал, для чего понадобилось этим людям похищать Семена. Ночь прошла без каких-либо событий; похитители оставались снаружи — у огня им не было холодно, а Фаддеич мерз в кустах. Утром снова приготовляли еду.

К полудню явился придворный, участвовавший в похищении Семена. Он привел с собой человека, лицо которого было скрыто низко надвинутой широкополой шляпой. Человек этот держал голову опущенной, словно был приговорен к казни. Придворный произносил слова как-то по-особенному; человек в оленьей парке обращался к нему на незнакомом Фаддеичу языке, а человек в широкополой шляпе говорил вполголоса. Придворный переговорил с человеком в оленьей парке, и тот ушел по тропке на запад. У зимушки снова остались трое.

Придворный и человек в широкополой шляпе сидели у входа. Услышать, что они говорили, Фаддеич не мог. До Фаддеича донеслось только несколько отдельных слов и послышалось имя протопопа Ионы Хрисанфова. Какое отношение мог иметь протопоп к тому, что происходило у зимушки, Фаддеич не понимал. К вечеру человек в широкополой шляпе ушел на восток, в сторону прокладываемой просеки; придворный проводил его и вскоре вернулся к зимушке.

Когда оба вновь поели (отчего изголодавшемуся Фаддеичу стало совсем невмоготу), Коротконогий вынес из зимушки связанного Семена. Фаддеич увидел, что Семен теперь в полном сознании. Все внимание Коротконогого, и особенно придворного, было обращено на пленника, поэтому Фаддеичу удалось подползти совсем близко и спрятаться за углом зимушки.

Семена прислонили к основанию креста; придворный сел напротив.

— Вот наш новый встреч, — услышал Фаддеич, — наш новый встреч молодой поморский человек и господин Патвард. Господин Патвард будет думать, что этот новый встреч станет для него такой же полезный, как и первый.