Проклятие Змея - Олаф Локнит

— Хотите чеканную историческую фразу? — оскалился король. — Хальк, можешь записывать: «Тайная служба — лучший друг короля!» А равно и наоборот. В первый год моего правления без помощи барона Гленнора и его ведомства мы просто не удержались бы у власти. Расходы на Латерану оправданы, тем более, что я дозволяю Гленнору и графу Кертису зарабатывать деньги самостоятельно и далеко не всегда законно. Знаешь сколько питейных домов и борделей лишь в одной Тарантии принадлежат Латеране? Вот то-то же. А я знаю! Гленнор к истории с Дораном непричастен, готов руку дать на отсечение — барон служит королевству и королю. Тут что-то другое, более простое и сложное одновременно…

— Чужеземные тайные службы, наподобие немедийского Пятого департамента. Сообщества пиратов Полуденного побережья. Магические конклавы вроде Черного Круга, Золотого Лотоса или Белой Руки, — перечислил Тотлант. — Столь крупным организациям тоже требуются большие деньги. Очень большие!

— Конклавы, говоришь? — Конан остро взглянул на стигийца. — Тотлант, не подумай, я не собираюсь никого подозревать, но почему маги конклава Алого Пламени Равновесия, к которому ты принадлежишь, упросили меня разрешить собираться именно в Тарантии? Разве сообществу магов-равновесников не нужно золото?

— Нужно, конечно, — холодно ответил Тотлант. — Однако, нас слишком мало. И конклав организован совсем недавно. Мы физически не можем проворачивать такие невероятные аферы. А почему мы собрались в Тарантии? Я просто надеялся на твое дружеское расположение ко мне лично и…

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — подняв ладони в примирительном жесте, сказал Конан. — Сам понимаешь, мы обязаны рассмотреть все версии. В конце концов, Алые маги доказали свою непричастность к истории с кладом Нифлунгов — ты и Валент Мессантийский спасли королевский замок от Демона Огня…

— Да я вовсе не обижаюсь, — отмахнулся волшебник. — Меня другое смущает. Почему месьор Лейн настрого приказал Дорану воздерживаться от убийств и по возможности не чинить ущерба королевским слугам? Самодеятельность мага Черного Круга и вождя напавших на отряд пиктов в расчет мы не берем. Изначальный приказ был недвусмыслен — задержать, но только не убивать!

— Справедливо! — подхватил я. — Если неизвестный «Кто-то Там» возжелал заполучить клад целиком, не собираясь делиться с конкурентами, то было бы вполне разумно просто уничтожить соперников. Складывается впечатление, что этот человек близко знаком с каждым из нас и поэтому пытался уберечь королевский отряд от неприятностей. Поймите же, меня — Халька Юсдаля — можно было убить без особых сложностей. Я хожу по Тарантии без ликторов и телохранителей, передвигаюсь пешком, а не в повозке или портшезе… Достаточно одной арбалетной стрелы, выпушенной с крыши дома на улице Первых Королей и я благополучно отправляюсь на Серые Равнины. Но вместо решительных действий наш главный противник приказывает Дорану: задержать любым способом, однако оставить в живых. Такую нежную опеку следует понимать как симпатию или как наличие у соперника далеко идущих планов?

— Не знаю, — коротко ответил киммериец. — Я всегда предполагаю самое худшее. Месьоры, скоро полночь, а завтра будет тяжелый день. Предлагаю разойтись по своим шатрам и поспать до восхода солнца. Если, конечно, не произойдет ничего неожиданного. Мечи лучше держать под рукой. Геберих, стража выставлена?

— Разумеется, Конан-рикс. Три дальних дозора, двойные караулы вокруг лагеря.

— А я попросил белых волков приглядеть за окрестностями, — как бы невзначай вставил Темвик. — Появятся чужаки — нас предупредят.

— Главное, чтобы сообщники Дорана не пустились среди ночи на поиски своего предводителя, — сказал Конан. — Надеюсь, у них хватит ума дождаться рассвета. Сигвальд, ты говорил, будто знаешь Харальда Змеелова, конуга, приплывшего на остров вместе с Дораном?

— Знаю, конечно, — согласился молодой нордлинг. — Харальд приходится мне самому и моему дяде Хререку отдаленным родичем. Мы никогда не враждовали с Харальдом. Он честный человек и могучий воитель.

— Таким образом, рано или поздно тебе придется переговорить с этим Харальдом от моего имени и предложить союз. Я не желаю, чтобы на Вадхейме пролилась кровь.

Переполох, как это всегда случается, начался под утро, когда человек спит крепче всего и видит десятый сон. Сначала я подумал, что на лагерь совершено нападение — вопили дружинники Гебериха, слышался рык киммерийцев и нордлингов из «Дикой согни», звякнуло оружие…

— Конана своими руками придушу, — простонал Тотлант, вскакивая с мехового ложа. — Накликал! Уверен, это головорезы Дорана! Сет Великий, как холодно… Хальк, Темвик, держитесь поближе ко мне. Если атакуют, придется использовать заклинание «Огненное кольцо», по крайней мере, нас не достанут стрелами…

— Огненное, значит, кольцо? — процедил я, пытаясь натянуть сапоги. — Должно быть, хорошо от комаров помогает.

— И это тоже… За мной! Не отставайте!

Никаким нападением даже не пахло. По крайней мере, никто не рубился на мечах и не палил в темноту из арбалетов. Возле королевского шатра стоял озадаченный Конан вкупе с Геберихом, Торольвом, Тюрой и Руфусом. В царственной длани его величество сжимал свой знаменитый аметистовый клинок — подарок гномов Граскааля. Остальные (кроме графа Оргайла) тоже были вооружены.

— Мамочки… — только и сказал Тотлант, узрев бесплотных гостей, посетивших стоянку отряда. — Что это, Нергал вас забери, такое?

— Я как раз собирался задать аналогичный вопрос, — быстро ответил Конан. — Магия? Или опять незнаемое бесовство?

— Опять, — простонал стигиец. — Но как красиво сделано! У Хранителя сокровищ Тразариха есть чувство прекрасного, в этом не откажешь.

— В задницу его чувства! — с варварской прямолинейностью высказался киммериец. — Их можно как-нибудь отсюда убрать?

— Сами уберутся… — проворчал Руфус. — Просто стойте и смотрите. Я нечто похожее наблюдал и раньше, это всего лишь безвредное наваждение.

Безвредное наваждение являло собой королевскую процессию, непринужденно шествовавшую мимо нашего лагеря. Караульные недаром подняли шум — при виде эдакого феерического спектакля нервы могли сдать не только у впечатлительных варваров, но и у привычных к любым чудесам волшебников (да вы посмотрите на Тотланта — стигиец стоит раскрыв рот, словно ребенок, которому показывают фокусы!). Чтобы картина была полной, надо заметить, что черная стена леса теперь заместилась фасадом огромного пышного здания неизвестной мне архитектуры — квадратные колонны, восседающие в мраморных креслах статуи, на стенах видны иероглифы, которые я сразу распознал: кхарийская письменность. Иллюзия достоверности происходившего была бы полной, не пробегай по силуэтам людей и стенам высоченного легкие волны, словно от горячего воздуха.