Бриллианты вечны - Ян Флеминг

Бонд допил бокал и пошел к ближайшему столу с рулеткой. Около него было всего несколько человек, играющих по малым ставкам.

— Максимальная ставка? — спросил он у пожилого человека с мертвыми глазами и с тростью.

— Пять тысяч долларов, — безразлично ответил мужчина.

Бонд вынул четыре жетона и десять 100-долларовых билетов и положил их рядом с крупье.

— На красное!

Крупье выпрямился на стуле и украдкой взглянул на Бонда. Он положил один за другим четыре жетона на красное, подвигая их своей палочкой. Потом сосчитал банкноты Бонда и сбросил их в отверстие в столе и, взяв пятый жетон с полки около него, положил его рядом с остальными. Бонд увидел, как его колени поднялись под столом. Полицейский услышал гудок и подошел к столу, как только крупье пустил рулетку.

Бонд вынул сигарету и закурил ее. Его рука была твердой. Он почувствовал прекрасное ощущение свободы, избавление от опеки этих людей. Он считал, что выиграет, смотрел на рулетку, как она замедлила бег, и маленький шарик из слоновой кости упал в отверстие — 36. Красное. Высокие и четные.

Крупье забрал доллары проигравших и передал деньги выигравшим. Затем он взял тонкий жетон, величиной с молитвенник, и положил его перед Бондом.

— Черное, — сказал Бонд.

Мужчина бросил один жетон в 5000 долларов на черное и снял ставку Бонда с красного.

Вокруг стола стало шумно. Подошли еще несколько наблюдателей. Бонд почувствовал на себе любопытные взгляды, но он смотрел через стол в глаза полицейского. Они были враждебны, как глаза гадюки, и все же немного испуганны.

Бонд слегка улыбнулся ему. Рулетка закрутилась, раздался грохот маленького шарика, и он остановился.

— Семнадцать. Черное. Нижние и нечетные, — сказал крупье. Послышался вздох толпы, и голодные глаза проследили, как перед Бондом положили большой жетон.

«Еще раз, — подумал Бонд — но только не сейчас».

— Я сейчас не буду играть, — сказал он крупье. Тот посмотрел на Бонда и с помощью лопатки придвинул ему его ставку. Рядом с полицейским появился человек, смотревший на Бонда светлыми глазами тяжелым взглядом. Сигара в центре красных губ торчала как ружье и была направлена на Бонда. Большое неподвижное квадратное тело в синем смокинге. У него было сходство с тигром, следящим за добычей и опасающимся ее. Бледное лицо напоминало цветом слоновую кость. Но он был похож на своего брата в Лондоне прямыми сердитыми бровями, короткой стрижкой жестких волос «под щетку» и тяжелым, выступающим вперед подбородком.

Колесо снова закрутилось, и глаза устремились к нему. Шарик попал в одно из двух отверстий в колесе, и Бонд порадовался, что пропустил эту игру.

«Теперь в последний раз, — подумал он, — а затем прочь отсюда с 20 000 долларов Спенга». Он взглянул на своего хозяина: красная линия рта и сигара в центре ее были все так же устремлены на него, но на бледном лице ничего нельзя было прочесть.

— Красное! — Бонд протянул крупье 5-тысячный жетон и проследил, как он скользнул по столу.

Не слишком ли он положился на свою удачу? «Нет, — с уверенностью сказал себе Бонд, — все будет в порядке».

— Пять. Красное. Нижние и нечетные, — сказал крупье.

— Я заберу ставку, — сказал Бонд, — и благодарю за доставленное удовольствие.

— Приходите снова, — спокойно проговорил крупье.

Бонд сунул руку с четырьмя выигранными жетонами в карман пиджака и стал пробираться через толпу, окружавшую стол, направляясь через зал к кассе.

— Три банкноты по пять тысяч и пять по одной, — сказал он кассиру. Мужчина взял четыре жетона Бонда и отсчитал банкноты. Бонд положил их в карман и подошел к почтовому киоску.

— Конверт авиапочты, пожалуйста, — сказал он, подойдя к письменному столу, стоявшему около стены, вложил в конверт три банкноты по пять тысяч долларов и написал на конверте: «Личное. Директору Универсального экспорта, Риджент-Парк, Лондон». Затем он купил в киоске марки, наклеил их на конверт и опустил его в ящик с надписью: «Почта США» в надежде, что там конверт будет находиться в безопасности.

Потом он посмотрел на часы. Было без пяти двенадцать. Он в последний раз осмотрел комнату и заметил, что за столом Тиффани Кейс появился новый человек, сдающий карты, и что нигде не было видно мистера Спенга. Бонд вышел через стеклянную дверь на жаркую, душную улицу, прошел через лужайку к зданию со спальными комнатами, вошел в свою комнату и запер за собой дверь.

Глава 18

Под прикрытием ночи

— Как дела?

Был вечер следующего дня, и машина Эрни Курсо медленно ехала по «Стрипу» в направлении к деловой части Лас-Вегаса. Бонду надоело ждать, когда что-нибудь произойдет, и он позвонил агенту Пинкертонов и предложил ему встретиться и поговорить.

— Неплохо, — ответил Бонд. — Вытряс из них на рулетке кое-какие деньги, но мне кажется, что это мало беспокоит нашего друга. Говорят, у него много лишних денег.

Эрни Курсо фыркнул.

— Я бы сказал, — заметил он, — что у этого парня их столько, что ему не надо носить очки, когда он ведет машину. Ветровое стекло его «кадиллака» сделано по предписанию окулиста.

Бонд засмеялся.

— Сколько же денег он потратил на это?

— Он сумасшедший, — ответил шофер, — без ума от старого Запада. Он купил себе целую улицу призрачного города на Хайвей, 95 и полностью перестроил это место: сделал деревянные тротуары, причудливый бар, деревянный отель, в котором он поселяет своих парней, и даже старую железнодорожную станцию. Недалеко от этого места находится возвышенность, она называется Спектрвилл, там производилась добыча серебра. Около трех лет назад они из этих гор добывали и отправляли по железной дороге серебро в Риолит, который находится приблизительно в пятидесяти милях отсюда, делая на этом миллионы долларов. Риолит — еще один призрачный город. Сейчас — это туристский центр. Он построил там дом из бутылок из-под виски. Этот город был временным пунктом, откуда серебро доставлялось на побережье. Спенг купил себе старый паровоз, когда проложили железную дорогу, и держит его на станции «Спектрвилл», катает на нем своих приятелей в Риолит и обратно. Он сам ведет поезд, и там есть все: шампанское, игра, оркестр, девушки! Вот как они развлекаются. Должно быть, это интересно. Сам я этого ничего не видел: туда совершенно невозможно подобраться близко. Да, сэр, — шофер опустил боковое стекло и с чувством плюнул на дорогу, — вот как мистер Спенг тратит свои деньги. Я вам уже сказал, что он сумасшедший.

«Вот и объяснение, — подумал Бонд. — Вот почему весь день он не слышал ничего о мистере Спенге или его друзьях, ведь сейчас конец недели. Они все там, в этом городке, играют в поезда в то время, как он спит, плавает, спокойно слоняется весь день по «Тиаре» в ожидании, что что-нибудь произойдет». Но в действительности он заметил, как от него отводили взгляды и что все время поблизости находился или слуга, или один из шерифов в форме. Они не доверяли ему, хотя он ничего конкретного не делал и мог оказаться просто одним из гостей отеля.

Около десяти часов утра, после ванны и завтрака, Бонд решил постричься в парикмахерской. Возле нее стояли несколько человек, но единственным посетителем, кроме Бонда, был крупный мужчина в купальном халате, чье лицо было спрятано под горячим полотенцем, а сам он лежал в откидном кресле. Его правой рукой, свисавшей с ручки кресла, занималась красивая маникюрша. У нее было кукольное розово-мраморное лицо и светлые, коротко постриженные волосы. Она сидела около него на низенькой скамеечке, держа на коленях поднос с инструментами.

Бонд, глядя в зеркало перед креслом, с интересом следил за тем, как парикмахер осторожно поднял один уголок горячего полотенца, а затем с чрезвычайной осторожностью вырезал волосы из ушей клиента с помощью маленьких тонких ножниц. Перед тем, как снять краешек полотенца с другого уха, он нагнулся и спросил:

— А ноздри, сэр?

Из-под горячего полотенца раздалось утвердительное мычание, и парикмахер высвободил из-под полотенца нос. Затем он снова с величайшей осторожностью продолжил свою работу. Во время этой процедуры в маленьком зале воцарилась мертвая тишина, нарушаемая мягким лязгом ножниц у головы Бонда и случайным позвякиванием металла, когда маникюрша клала инструмент на поднос. Потом раздался легкий скрип, когда парикмахер осторожно нажал на ручку кресла, чтобы оно стало в вертикальное положение.

— Ну как, сэр? — спросил Бонда парикмахер, держа перед ним ручное зеркало.

Это произошло тогда, когда Бонд рассматривал в зеркало свой затылок. Вероятно, когда приподнялось кресло, рука девушки соскользнула, и внезапно раздался приглушенный рев. Мужчина в купальном халате вскочил с кресла, сорвал с лица полотенце и сунул палец в рот. Затем он вынул его и, быстро нагнувшись, с размаху ударил девушку по щеке так, что она упала со скамеечки, а поднос с инструментами пролетел через всю комнату. Мужчина выпрямился и повернул разъяренное лицо к парикмахеру.