Величья нашего заря. Том 1. Мы чужды ложного стыда! - Василий Звягинцев

Дайяна подождала, пока он затянется своей «Купеческой», потом ровным, без интонаций голосом, в котором сейчас совсем не чувствовалось ничего женственного, предложила уточнить позицию. Как бы подразумевая сохранение между ними сложившихся за время последнего периода пребывания Лихарева на Таорэре отношений: демократического сосуществования заведомо неравноправных по званию и положению личностей. Вроде как адмирала и капитана третьего ранга, вынужденных жить в общей хижине на необитаемом острове.

Такое самопозиционирование не сломать никакими жизненными неурядицами, в этом Дайяна кардинально отличалась и от Ирины, и от Сильвии. Но в то же время, наученная безусловно горьким для неё опытом последних бессвязных и перепутанных лет крушения всех целей и идеалов, в обстановке реальностей, выгорающих, как сигарета, подожжённая с двух концов, мадам усвоила, что и она сама, и ранее безраздельно подчинённые ей люди и «не совсем люди» перешли в совсем другое, новое для всех качество. И жить надо по-другому. Это она поняла окончательно после «поединка воль» на Центральной базе, где проиграла всё по единственной, считай, причине – она не предполагала, что Андрей Новиков умеет «не думать о белой обезьяне»[41]. И после этого окончательно решила – никаких авантюр больше не затевать, с «Братством» поддерживать отношения «благожелательного нейтралитета». А после внезапного вторжения прямо в её учебный городок десанта дуггуров нейтралитет превратился в настоящий, скреплённый совместно пролитой кровью боевой союз[42].

Только, похоже, никто из прибывших сейчас к ней в гости об этом ещё не подозревает. Ну и хорошо, тем интереснее будет дальнейшее.

Она осведомилась, какой именно перед ней Лихарев, откуда он родом, проще говоря. Вполне могли «братья» взамен действительно погибшего ввести в игру и того, как бы для них исходного, из тридцать восьмого года, и в двадцать пятом ранний прототип к своим делам привлечь, или пригласить нужного им фигуранта из любого, хотя бы случайно пересекшегося с данным (а какое оно – данное?) времени.

Валентин не стал умножать сущностей, в будущем никчёмная сейчас ложь вполне могла принести ненужные осложнения. Коротко сказал, точнее, доложил, как оно всё произошло, без всякого его участия, тем более желания, и сразу же – о том, что социализация выживших вместе с ним курсанток произошла в облюбованном для себя мире вполне успешно. Не зря, мол, старались, правильно учили, раз приспособились девушки мгновенно, и по службе успехов и наград добились, и на личном фронте у большинства дела обстоят наилучшим образом.

– И ты себя после всего этого нормально ощущаешь? – отстранённо, словно бы думая совсем о другом, спросила Дайяна.

– А после чего, собственно? – удивился Валентин. – Сам по себе межвременной переход ничуть не сложнее, чем я с вами или самостоятельно совершал. А про «смерть» мне уже потом рассказали. Может быть, тот, что здесь под холмиком остался, мог бы сказать что-то действительно важное, а я… – Он развёл руками.

Аггрианка кивнула.

– И сколько вы там у себя уже прожили?

– Да почти два года, если дней не считать. Ваша любимица двести восемьдесят седьмая уже до штабс-капитана дослужилась, крестов заработала больше, чем у нормальной девушки брошек. Замуж за натурального графа выскочила… Остальные – немногим хуже, а кое-кто и лучше.

– Молодец, – кивнула Дайяна. – Для того и учили, невзирая на беды и катаклизмы. Из тебя вон тоже – в друзья наследника царского престола готовили, а получился сталинский порученец. Только я не уловила – с чего ты взял, что именно двести восемьдесят седьмая – моя любимица. До выпуска они все для меня, как патроны в обойме.

– Ну, как же? Вы ж именно её к Новикову в постель подложили, от чего она, как я слышал, неожиданные способности приобрела. Словно бы он ей что-то от своей натуры передал. То же самое, кстати, получилось и с одноразовыми подружками Левашова и Шульгина… Я имел возможность наблюдать и сравнивать. Они – самые успешные и… своеобразные.

– Вот это – интересно. Вечером встретимся, ты мне подробно и тщательно всё расскажешь. Полезная информация. Заодно меня интересует, как эти ваши… Фёст и Секонд распорядились спецкомплектами, что Сильвия им взять помогла. – Она скептически скривила губы: – Вообразили, что я не заметила, как они хватали контейнеры с нижних полок. А я не стала делать им замечания… Решила, что мы теперь квиты, и всё.

– Об этом, пожалуй, ничего не скажу, не знаю просто. Даже о том, что они их получили, не знаю. Мы с ними на эту тему не беседовали. Они хоть активированы были?

– В пределах своей компетенции Сильвия может с ними управляться. Для Земли и использования обычными людьми это более чем достаточно. Но, наверное, пойдём, невежливо заставлять гостей ждать слишком долго. – Она притушила в пепельнице из большой тропической раковины докуренную чуть дальше половины сигарету, встала, одёрнула юбку, которая, всегда и любого покроя, имела у неё свойство как бы сама собой, но именно в нужные моменты, сбиваться очень высоко. Это при том, что Лихарев никогда не замечал за ней ни малейших намеков на какую-либо активность в эротическом плане. Ни в отношении себя, хотя они прожили с ней на Таорэре несколько месяцев практически вдвоём, не имея никаких причин, поводов и оснований сдерживать свои эмоции (если бы они возникли), ни вообще кого-либо из мужчин, попадавших в круг её деловых интересов. Разве только допустить, что она в условиях строжайшей секретности проводит «индивидуальные занятия» с воспитанниками и воспитанницами выпускного курса. А почему бы, кстати, и нет? Римские матроны активно пользовались услугами рабов, и это отнюдь не влияло негативно на их моральный облик.

Дайяна поймала направление и угадала смысл его взгляда, опять усмехнулась самыми краешками губ.

– Пошли. Только последний вопрос – ты и твои друзья догадываетесь, что здесь у нас прошло немногим больше двух недель? И могут быть… недоразумения.

– Мне незачем о чём-то догадываться, это в любом случае бессмысленно, а вот мои друзья – те, с кем я контактировал последнее время, – наверняка просто не думают об этом. Сейчас, – счёл он нужным уточнить. – Никого из них напрямую проблема синхронности не волнует.

– Тогда и тебя и их ждёт сюрприз, надеюсь – приятный…

Тут Дайяна не ошиблась, да и не могла ошибиться. Что сюрприз, то сюрприз. Для парадной встречи «представительной делегации», которой она решила придать статус дипломатической высшего ранга, в Большом актовом зале Главного корпуса было устроено настоящее парадное построение. Без шуток. Впрочем, строевой подготовке на Базе во все времена уделялось серьёзное внимание как важному учебно-воспитательному моменту. Отчего все семь валькирий так легко и естественно влились в состав Российской Императорской армии.