Анжелика. Маркиза Ангелов - Анн Голон

Маленькая Анжелика любила пересчитывать их по пальцам:

«Март, апрель, май — весна, цветы.

Июнь, июль, август — лето, сбор урожая.

Сентябрь, октябрь, ноябрь — осень, золотой лес, сбор яблок, урожай винограда, сбор каштанов.

Декабрь, январь, февраль — зима в белых одеяниях, бичующие, стегающие, похожие на драже градины».

Пуату.

Старые теплые домишки. Тенистые рощи, сменяющиеся благоухающими лугами, леса, непроходимые для всех, кроме уроженцев тех мест, болота. Море было совсем рядом.

Монтелу.

Лютцен остался.

Часть вторая

Ветер из далеких краев

Глава 6

После удивительных событий, пережитых в пещере колдуньи, Анжелика стала более послушной. У нее появился интерес к учебе.

Девочка оставалась дома, внимая урокам тетушки Пюльшери, которые та преподавала племянникам и племянницам, исходя из их возраста и усидчивости. Если бы не старая дева, Гонтран не умел бы даже читать.

Анжелика спрашивала себя, не произошло ли в логове Мелюзины чудо, или Божий дар, как называли его в церкви. Ей казалось, что, в благодарность за это, она просто обязана приложить все усилия, чтобы, наконец, унять тревоги любящей тети.

Та не верила своим глазам, глядя на Анжелику, благоразумно сидящую за шитьем, вышиванием или усердно корпеющую над листом бумаги с заданиями. Неужели Бог услышал ее молитвы. Кроме того, предположения по поводу блестящих способностей ветреной племянницы оказались верны: Анжелика вышивала великолепно, легко, словно играючи. Шитье не очень увлекало ее, но и ему она предавалась с завидной ловкостью и быстротой. Единственное, что было по-настоящему трудно, так это долгие часы неподвижно сидеть на одном месте. Малейший шум, доносившийся с улицы, манил ее к окну. Двор старого замка был сценой, где каждый день, а порой и каждый час разыгрывался новый спектакль.

Однажды в дождливый день Анжелика, глядя в окно, с изумлением увидела, как, трясясь на ухабах, на топкую дорогу, ведущую к подъемному мосту, выехала кавалькада всадников и карет. Перед повозками и телегой, забитыми багажом, горничными и слугами, ехали лакеи в ливреях с желтой оторочкой. Форейторы уже соскочили на землю, готовясь завести упряжку в узкие ворота. Лакеи слезли с запяток первой кареты и распахнули лакированные дверцы, украшенные красно-золотыми гербами.

Анжелика слетела вниз по башенной лестнице и, выбежав на крыльцо, увидела разряженного сеньора, увязшего в навозе, и его шляпу с плюмажем, валявшуюся на земле. На спину слуги, допустившего подобную оплошность, сыпались удары и потоки брани.

Перепрыгивая на носках своих элегантных сапог с камешка на камешек, сеньор в конце концов добрался до безопасной прихожей, откуда на него глазели Анжелика и ее маленькие братья и сестры.

Вслед за ним появился подросток лет пятнадцати, одетый столь же роскошно.

— Святой Дени! Куда запропастился мой кузен? — воскликнул вновь прибывший, окинув окружающих возмущенным взглядом.

Но, заметив Анжелику, он вскричал:

— Святой Иларий! Да это просто вылитая кузина де Сансе, точно такая же, как была во время своей свадьбы в Пуатье. Давай-ка, малышка, твой старый дядюшка обнимет тебя.

Он поднял ее на руки и от души расцеловал. Вернувшись на землю, Анжелика дважды чихнула, — так силен был аромат духов, пропитавших одежду сеньора.

Она вытерла кончик носа рукавом и мельком подумала, что Пюльшери непременно отчитала бы ее за это, но, не зная стыда и смущения, и не подумала покраснеть. Вежливо улыбнувшись, Анжелика сделала реверанс перед гостем, в котором уже признала маркиза дю Плесси-Бельер. Затем подошла поближе, собираясь поцеловать юного кузена Филиппа.

Но тот отпрянул назад и бросил на маркиза испуганный взгляд.

— Отец, мне обязательно целовать эту… хм… эту юную особу?

— Конечно да, молокосос, пользуйся случаем, пока не поздно! — воскликнул знатный гость и расхохотался.

Юноша осторожно коснулся губами круглых щечек Анжелики, затем вытащил из кармана пурпуэна[31] пропитанный духами вышитый платок и помахал им перед лицом, словно отгоняя мух.

Прибежал барон Арман, до колен испачканный грязью.

— Маркиз, какая неожиданность! Почему вы не послали гонца, чтобы предупредить о своем визите?

— По правде говоря, дорогой кузен, я собирался направиться прямиком в мое владение Плесси, но в дороге не обошлось без неприятностей: возле Нешо у нас сломалась ось. Куча времени потеряна, скоро ночь и мы замерзли. Проезжая мимо вашей усадьбы, я решился попросить у вас гостеприимства без лишних церемоний. Слуги готовы отнести наши постели и гардеробы в комнаты, которые вы им укажете. А мы пока насладимся приятной беседой. Филипп, поприветствуйте вашего дядю де Сансе и его прелестных наследников.

Повинуясь отцу, красивый подросток покорно вышел вперед и нарочито низко склонил светловолосую голову, возмущенный тем, что вынужден кланяться такой деревенщине. Затем он послушно расцеловал грязные круглые щечки всех своих маленьких кузенов и кузин. После чего вновь вытащил кружевной платок и понюхал его, сохраняя на лице высокомерную мину.

— Мой сын — настоящий придворный кривляка и не имеет представления о сельской жизни, — заявил маркиз. — Единственное, на что он годен — это бренчать на гитаре. Я устроил его пажом при дворе монсеньора Мазарини, но боюсь, он может научиться там любви по-итальянски. Вам не кажется, что мой сын и без того похож на девушку? Вы ведь знаете, что такое любовь по-итальянски?

— Нет, — наивно ответил барон.

— Я как-нибудь объясню вам, когда мы будем подальше от этих невинных ушей. Но мы скоро умрем от холода на вашем крыльце. Когда же я, наконец, смогу поприветствовать мою прелестную кузину?

Арман де Сансе ответил, что дамы при виде экипажей скорее всего бросились в свои комнаты, чтобы переодеться, но его отец, старый барон, будет рад поздороваться с гостем…

Анжелика отметила, с каким презрением юный кузен оглядывал темную обшарпанную гостиную. Голубые глаза Филиппа дю Плесси были светлыми, словно сталь, и такими же холодными. Его взгляд мельком коснулся потрепанных гобеленов, скудного огня в камине, старого дедушки с его вышедшим из моды гофрированным воротником и остановился на дверях. Светлые брови подростка взлетели вверх, а на губах появилась насмешливая ухмылка.

Мадам де Сансе вошла в сопровождении Ортанс и двух тетушек. Конечно, они надели лучшие платья, но даже они показались нелепыми юному придворному, который прыснул от смеха в свой платок.